Русская Америка: Открыть и продать! - Кремлев Сергей - Страница 131

ДА, ПОЛИТИКИ и политические мыслители разных стран уже рассуждали в XIX веке о влиянии и взаимовлиянии на судьбы стран и народов географических, экономических, антропологических факторов…

А что же в России?

Что ж, задумывались над этим и в России… И порой задумывались даже люди, почти сидящие на троне и, во всяком случае, бывшие с царями на короткой и равной ноге…

В 1893 году двадцатисемилетний кузен Александра Третьего и дядя Николая Второго, великий князь Александр Михайлович, «Сандро», впервые оказался в Америке. Он прибыл с официальным визитом — поблагодарить президента Кливленда за помощь, оказанную Соединенными Штатами России во время неурожая.

Что ж, спасибо!

На молодого великого князя Штаты произвели впечатление яркое, да и по праву. Работать в США умели, хотя — это не очень известно — долгое время промышленную Америку поднимали руки не природных янки, а иммигрантов, итальянцев по преимуществу.

И великий князь писал:

Вот как мог думать (но — лишь думать) даже русский великий князь… Он, правда, так и не додумался тогда до мысли о том, что Россию не надо «американизировать» для того, чтобы она мощно пошла вперед. Ее надо было просто «россиизировать», дав возможность развернуться лучшим силам России и лучшим качествам русского национального характера.

В полной мере впервые в русской истории это сделали не венценосные родственники августейшего мечтателя, а большевики Ленин и Сталин…

Уже в эмиграции это понял и признал сам великий князь, написавший в 1932 году глубоко задевшие мою душу строки в конце своих мемуаров:

«Любить мы должны Россию и народ русский. Эта любовь наша должна выразиться в стремлении понять новое мировоззрение русских людей… Мы должны найти в этом новом миросозерцании те стороны, которые и нами могут быть восприняты.

Принцип, проводимый в жизнь: «Работа каждого во имя блага государства» вполне приемлем для каждого из нас; он послужит тем звеном, которое нас, представителей старой России, соединит с людьми России новой…»

А ПОКА в России кучка антинациональных ублюдков, глубоко равнодушных к судьбам их же взрастившей страны, раз за разом оказывалась способной в одночасье полностью изменять всю геополитическую перспективу как их родины, так и всего мира…

Кто-то это понимал уже тогда, кто-то понял позднее, а кто-то не понял этого и к началу XXI века…

Глава 12

История острова Врангеля как зеркало англосаксонской политики…

И НАМ, в так бездарно для России и всего мира начавшемся новом веке, надо знать кое-что о веках прошлых… Поэтому далее будет вполне уместным рассказ о некоторых обстоятельствах, возникших через несколько десятилетий после утраты Россией своей части Америки и — во многом — вследствие этой утраты. Так мы проследим некую историю некоего многоходового открытия вплоть до 20-х годов XX века, то есть до времен уже России Советской…

А эта история с географией дополнительно осветит нам тот факт, что с англосаксами Россия могла иметь лишь такие партнерские отношения, какие бывают за карточным столом между честными игроками и шулерами. В этом случае за столом тоже сидят партнеры— по игре. Однако цели и задачи у них различаются противоположно…

С Японией, с Китаем мы — при определенных условиях — уже в давние времена могли быть партнерами-союзниками. А вот с англосаксами подобное было невозможно. И если уж они не могли уважительно относиться к России царской, то — тем более — они не могли быть дружественными к России новой, советской.

На севере Тихого океана в XX веке присутствовали две англосаксонские державы. Та, с которой мы до 1867 года граничили по Юкону, и та, с которой после 1867 года мы граничили через Берингов пролив. Речь, конечно, об английском доминионе Канада и о США.

И тут в дело вплеталась одна деталь, завивавшаяся веревочкой еще с царских времен, — история с островом имени «русского американца» Фердинанда Петровича Врангеля. И с этой историей, пожалуй, надо читателя познакомить подробно…

В 1946 году ее хорошо изложил в своей книге о полярных плаваниях Леонид Михайлович Старокадомский, и далее сообщаемое мной во многом основывается на его сведениях. Как, впрочем, и на сведениях из ряда других источников. Причем все тут оказалось таким интересным, что я решил, в конце концов, посвятить острову Врангеля отдельную небольшую главу и дать ей то название, которое читатель прочел выше.

И автор надеется, что после знакомства с ниже написанным введение этой истории в повествование читателя не разочарует.

А чтобы разобраться с островом Врангеля, нам придется вернуться вновь во времена Сарычева и даже более ранние. И, исследуя ситуацию вокруг русского полярного острова, можно лишний раз убедиться, что день сегодняшний и даже завтрашний связаны с давними событиями намного более прочно и актуально, чем это представляется взгляду поверхностному!

Итак, остров Врангеля…

Старокадомский писал:«Теперь остров Врангеля обжитое и населенное место, один из форпостов советской культуры на Крайнем Севере. На острове развито промысловое хозяйство, есть постоянно действующая радиометеостанция…

А… в 1911 году (когда к «Врангелю» для картографических съемок подошел ледокольный транспорт «Вайгач». — С.К.) остров Врангеля представлял собой поистине белое пятно. Он был необитаем, недоступен, почти совершенно неизвестен.

Немногим удавалось подойти к берегам таинственной земли, затерявшейся в ледяных просторах. Путь к ней преграждали тяжелые, непроходимые льды».

Да, длиной 109 километров и шириной около 30, этот остров находится на сотню с лишним километров севернее материковой земли, разделяя Чукотское и Восточно-Сибирское моря.

Чукчи об этой таинственной земле (единственной в тамошних необозримых ледяных полях) знали издревле. От чукчей о ней знали и русские — как минимум с 1644 года. Землепроходец Иван Львов сообщал о ней в начале XVIII века — со слов других.

Сообщал о ней позднее и сержант Степан Андреев, путешествовавший по Чукотке с «казаком из чукчей» Николаем Дауркиным. И — тоже с чужих слов.

Открытую на кончике языка землю Ломоносов нанес на карту как обширную сушу, продолжавшуюся в сторону Америки и, возможно, слившуюся с ней. Предположительной «земле»-острову он дал пророческое название «Сомнительный»…

Наблюдая колебания моря у Баранова камня, заключение о существовании большого острова к северу от Чукотского полуострова (или «матерой земли») сделал в июле 1787 года Гавриил Сарычев. Сарычева в том поддерживал его спутник — известный нам капитан Тимофей Шмалев, который «слышал от чукоч о матерой земле, лежащей… не в далеком расстоянии от Шелагского носа (западной оконечности Чаунской губы. — С.К.), что она обитаема и что шелагские чукчи зимнею порою в одни сутки переезжают туда по льду на оленях».