Под сиренью - Олкотт Луиза Мэй - Страница 6

- Если они обидели тебя, разумеется, я ничего никому не расскажу. Поведай мне правду. Я должна знать. И, возможно, буду именно на твоей стороне. Девочки, сходите за молоком.

- Ну, мам, ну, позволь же нам остаться! Мы никогда никому ничего не расскажем! Правда-правда! - закричали Бэб и Бэтти, полные негодования от того, что им придется уйти как раз в тот момент, когда откроются все таинственные секреты.

- Пусть остаются, - уверенно сказал Бэн.

- Очень хорошо, только попридержите свои языки. Итак, мальчик мой, откуда ты пришел? - спросила миссис Мосс в тот момент, когда девочки поспешно присели на свою скамейку напротив матери, полные любопытства и предвкушая интересный рассказ, от которого они получат громадное удовольствие.

Глава 4. Его рассказ

- Я сбежал из цирка, - начал Бэн, но не успел продолжить дальше, как за его словами последовал возглас восхищения девочек:

- Мы были в цирке! Это было великолепно!

- Вы бы так не считали, если бы знали о цирке столько, сколько знаю я, - ответил Бэн, нахмурившись и немного согнувшись, будто его только что ударили. - Мы бы не назвали его великолепным, не так ли, Санчо? - продолжил он рассказ, сопровождаемый странными звуками, которые издавал его пудель: он гневно рычал и стучал по полу своим хвостом, лежа невдалеке у ног своего хозяина и привыкая к его новым туфлям.

- Как ты туда попал? - спросила неутомимая миссис Мосс, весьма взволнованная последними его словами.

- Как? Мой отец был "Диким охотником равнин". Разве Вы никогда не видели и ничего не слышали о нем? - спросил немного удивленный ее невежеством Бэн.

- Благослови тебя Бог, дитя, я в цирке не была уже около десяти лет. И уверена, что не смогу вспомнить, кого я видела тогда, - ответила миссис Мосс, которую слегка позабавило такое почитание сыном своего отца.

- Разве вы его не видели? - настаивал Бэн, обратившись к маленьким девочкам.

- Мы видели обезъян и пони с голубыми глазами. Видели индийцев, акробатов, прыгающих братьев Борнео и клоуна. Он был кем-то из них? - простодушно ответила Бэтти.

- О, да нет же! Он вовсе тут не при чем. Он скакал на лошадях, всегда седлая двух, четырех, шестерых или восьмерых лошадей одновременно, и я, бывало, ездил с ним, пока совсем не подрос. Мой отец был первым номером. Я ничего, кроме как немного управлять лошадьми, и не делал больше, - сказал Бэн с такой гордостью, будто его отец являлся президентом страны.

- Он умер? - спросила миссис Мосс.

- Я не знаю, хотя очень хотел бы знать, - и бедный Бэн с тяжестью проглотил слюну, будто у него в горле застрял комок и мешал ему.

- Расскажи нам о нем, дорогой мальчик, может, нам удастся найти его, узнать, где он сейчас находится, - сказала миссис Мосс с намерением погладить блестящую темную головку, которая внезапно наклонилась над собакой.

- Да, мэм. Я был бы Вам очень благодарен, - и сделав над собой усилие, мальчик успокоился и поринул в суть своей истории.

- Отец всегда хорошо со мной обращался, мне нравилось быть с ним, особенно после смерти бабушки. Я жил с ней до семи лет, затем отец забрал меня и учил скакать на лошадях. Вы, вероятно, видели меня, когда я был поменьше, - одетый в белый, плотно облегающий костюм, с золотистым поясом и розовыми снастями, я стоял на отцовских плечах или висел на громадной веревке, когда он мчался во весь опор. Или же, Вы могли видеть отца, просто оседлавшего трех лошадей сразу, со мной, сидящим у него на плечах и размахивающим флагами, в то время как все зрители нам аплодировали.

- И тебе не было страшно? - спросила Бэтти, содрогаясь от самой мысли об этом.

- Нисколько. Мне это ужасно нравилось!

- Может, и мне попробовать? - предложила Бэтти с немалой долей энтузиазма.

- Затем я ездил на четырех пони, запряженных в маленькую колесницу, на параде, - продолжал Бэн, - затем я сел на огромный шар сверху машины, которую тянули Ганнибал и Нерон. Но мне это не понравилось, потому что было очень высоко и шар постоянно шатало из стороны в сторону. Было жарко на солнце, ветви деревьев шлепали меня по лицу своими листьями, а мои ноги уставали.

Мой отец никогда не позволял садить меня на громадных слонов. Так и было, пока он не ушел. Затем мне пришлось на них садиться, иначе меня бы отхлестали.

- И тебе никто не помогал? - спросила миссис Мосс.

- Нет, мэм, помогали. Чаще всего леди. Они очень хорошо со мной обращались, особенно Мелия. Она поклялась, что ни за что не выйдет со своим представлением, если меня не прекратят избивать за то, что я не хотел помогать старому Баку с его медведями. И им пришлось прекратить трепку, поскольку Мелия была первоклассной и никто не мог заменить ее в представлении.

- Медведи! Расскажи о них! - воскликнула Бэб, так как из всего, что она видела в цирке, более всего поразили ее звери.

- У Бака их было пятеро. Все они участвовали в представлениях. Однажды я играл с ними просто забавы ради, а он подумал, что было бы просто замечательно, если бы я выступал с ними вместо него. Но медведи дурачились, валялись. Они из тех животных, рядом с которыми никогда не знаешь, чего ожидать в следующую минуту: будут ли они дружелюбными с тобой или покусают и оторвут голову. Бак был весь в шрамах, они царапали и дрались с ним. Но я заниматься медведями не собирался. И я не должен был этого делать благодаря мисс Ст. Джонс, которая находилась рядом и оберегала меня.

- Кто такая мисс Ст. Джонс? - спросила миссис Мосс, немного смущенная таким количеством незнакомых ей доселе имен и людей.

- Это была Мелия - миссис Смитер - жена инспектора манежа. Его больше не звали Монтгомери, а ее - Ст. Джонс. Они оба изменили свои имена на что-то более подходящее, понимаете? Папа был Сеньором Джозе Монтебелло, а я был Мастер Адольфус Блумсбери, после того как перестал зваться Летающим Купидоном.

Миссис Мосс откинулась в кресле, смеясь от услышанного, к великому удивлению маленьких девочек, которые находились под впечатлением от столь изящных имен.

- Продолжай свой рассказ, Бэн. Объясни, почему ты сбежал и что случилось с твоим отцом, - сказала она, настраиваясь слушать и искренне заинтересованная словами ребенка.

- Понимаете, папа поссорился со Смитерами и неожиданно ушел прошлой осенью, как раз незадолго до того, как закончился сезон в шатре. Он сказал мне, что собирается в чудесную школу верховой езды в Нью-Йорке и когда там разместится, обязательно даст мне знать о себе. Я должен был остаться в цирке и помогать Пэдро в его работе. Он был милым человеком и очень нравился мне. И Мелия собиралась проведать меня. Какое-то время все было хорошо. Но отец ничего мне не прислал. И тогда начались тяжкие времена. Если бы не помощь Мелии и Санчо, я бы долго не выдержал.

- Что ты должен был делать?

- Много всего, когда как. Временами что-то хорошее, временами - совершенно бесполезное. В любом случае мне нужно было делать то, что велит Смитер, и живо плясать под его дудку. Я не возражал показывать различные трюки с Санчо, поскольку мой отец дрессировал его, и у меня с ним всегда все получалось. Но они хотели, чтобы я пил джин и оставался маленького роста, а я этого не делал, потому что моему отцу не нравились такого рода вещи. Я ездил верхом стоя, и мне подходила такая работа, пока не довелось упасть и повредить спину. Но мне пришлось продолжать выступения, несмотря на непреодолимую боль. Я очень ослаб, и у меня постоянно кружилась голова.

- Что за человек! Почему Мелия не могла это прекратить? - теряя терпение, спросила миссис Мосс.

- Она умерла, мэм. У меня никого больше не осталось, кроме Санчо; и я сбежал.

Затем Бэн вновь стал гладить свою собачку, чтобы утаить навертывавшиеся на глаза слезы. Но это ему не удавалось при мысли о замечательном друге, которого он потерял.

- Что же ты собирался делать?

- Найти отца. Но я не смог, поскольку его не было в школе верховой езды. Там мне сказали, что он ушел на Запад, чтобы привести мустангов человеку, который слишком многого хотел. Мое положение оказалось затруднительным - я не мог идти к отцу, потому как просто не знал, где его искать, а с другой стороны ни за что не хотел возвращаться обратно к Смитерам, чтобы они меня обижали. Я хотел, чтобы меня взяли в эту школу верховой езды, но им не нужен был мальчик. Тогда я начал путешествовать в поисках работы. И мне пришлось бы умереть с голоду, если бы не Санчо. Когда я бежал, то оставил его на привязи, чтобы они не смели обвинить меня в краже. Но он оказался весьма сильной собакой, мэм. Это лучшая собака для фокусов, которую я когда-либо где-либо видел. Они хотели бы вернуть его обратно более, нежели меня. Пес принадлежал моему отцу, и я не мог оставить его, однако сделал это. Однажды, темной ночью, я привязал его, думая, что никогда больше не увижу. На следующее утро я завтракал в сарае в нескольких милях от того места, которое покинул, в мучительном одиночестве, когда вдруг появился он, облизывающийся, весь в грязи и мокрый, с обрывком веревки, волочившимся следом. Он перегрыз ее и последовал за мной, не собираясь больше возвращаться на прежнее место. Он бы не потерялся. И я больше его не оставлю. Правда, мой родной старый приятель?