Тайный воин - Флевелинг Линн - Страница 60

— Очистите нашу землю от изменников, преданные Скале волшебники! — воскликнул он. — Защитите мой народ!

Никто из стражей не двинулся с места. Гончие потащили приговоренных к вертикально стоящим рамам. Еще трое Гончих стояли чуть в стороне, непрерывно читая заклинания, пока с пленных снимали кандалы, чтобы, подтянув их руки и ноги к углам рам, привязать серебристыми веревками.

Один из волшебников то ли был болен, то ли его чем-то опоили. Ноги у него подкашивались, и Гончие поддерживали его, пока он наконец не был надежно привязан. Второй оказался не столь беспомощным. Когда волшебники начали снимать с него кандалы, он внезапно вывернулся и, покачнувшись, шагнул вперед. Вскинув ладони к лицу, он сдавленно вскрикнул — и железная маска разлетелась, превратившись в облако искр и дыма. Кровь брызнула на одеяния стоявших рядом волшебников. Застыв от ужаса, Тобин не мог отвести взгляда от помоста. Окровавленное лицо человека было изранено, пленник дергался и кривился от боли. Когда же он яростно закричал, вскинув к небу сжатые кулаки, стало видно, что у него выбиты зубы.

— Глупцы! — выкрикивал пленник. — Слепые скоты!

Гончие набросились на него, но он бешено сопротивлялся, отталкивая руки стражников.

— Расплата близка! — продолжал он кричать, тыча пальцем в короля. — Истинная Королева уже рядом! Она уже среди нас…

Один из волшебников обхватил его сзади, пленник резко дернулся — и вдруг посмотрел прямо на Тобина.

Тобину показалось, что в обезумевших глазах пленника что-то мелькнуло, как будто тот узнал его. Странное щекочущее ощущение расползлось по его телу, пока они смотрели друг на друга, скрестив взгляды, — и казалось, это длилось целую вечность.

«Он меня видит! Он видит мое настоящее лицо!» — растерянно подумал Тобин, когда нечто похожее на радость засветилось в глазах мужчины. Но тут на пленника навалились со всех сторон и оттащили назад.

Освободившись от наваждения его взгляда, Тобин в ужасе огляделся по сторонам, гадая, удастся ли ему вырваться из толпы, если Нирин прикажет его схватить. Уголком глаза он видел, что главный волшебник и король стоят но разные стороны рамы, но не осмелился взглянуть на них прямо. Смотрели они на него в тот момент или нет? Поняли они? Когда наконец Тобин решился бросить на них осторожный взгляд, Нирин и король лишь наблюдали за продолжением казни.

Гончие держали бьющегося мужчину за руки и за волосы, они запрокинули его голову назад, чтобы затолкать ему в рот кляп.

— Светоносного вам не обмануть! — успел тот выкрикнуть, прежде чем ему сунули между зубами серебряную веревку. Но даже тогда он пытался сопротивляться.

Ошеломленный. Тобин не заметил, как двинулся с места король, и опомнился лишь тогда, когда Эриус вонзил меч Герилейн в живот мужчины.

— Нет! — прошептал Тобин, похолодев от ужаса при виде того, как прославленное лезвие запятнала кровь пленника.

Пленник дернулся, потом осел, наклонившись вперед, когда Эриус выдернул меч.

Гончие поддержали его, приподняли, и Нирин прижал ладонь колбу мужчины. Еще живой, пленник плюнул на него, и на белом одеянии появилось еще одно красное пятно. Нирин не обратил внимания на это оскорбление и начал негромко читать заклинания. Глаза пленника закатились, ноги обмякли. После этого стражам уже не составило труда привязать его к раме.

— Продолжайте, — приказал король, невозмутимо вытирая меч.

Порядок был восстановлен, волшебники Нирина встали вокруг рам и начали читать новое заклинание. Их голоса звучали все громче и громче, наконец яркое белое пламя запылало над телами приговоренных мужчин. Огонь не давал дыма, и смрада от горящей плоти, который иногда приносило ветром с площадок для сожжения трупов за городскими стенами, тоже не было. Осужденные волшебники еще несколько секунд дергались, сопротивляясь огню, но пламя поглотило их с такой же скоростью, с какой огонь свечи пожирает попавшую в него мошку. Через несколько секунд от несчастных остались лишь обуглившиеся кисти рук и ступни, висевшие на серебряных веревках по углам обгоревших деревянных рам.

От ослепительного света перед глазами Тобина плясали темные точки. Он тщетно пытался сморгнуть их, всматриваясь в левую раму и вспоминая тот взгляд, что бросил на него человек с искаженным болью лицом. А потом мир бешено завертелся вокруг него. Площадь, шумная толпа, обугленные остовы рам — все исчезло, и Тобин уже видел перед собой сияющий золотой город на высоком утесе над морем.

Только Ки находился достаточно близко, чтобы услышать негромкий вскрик Тобина, когда тот медленно повалился на шею коня, но и Ки не понял того единственного слова, которое выдохнул Тобин, да и сам Тобин потом долго еще не мог вспомнить его:

— Римини!

И никто, даже Нирин, не заметил крошечного обожженного камешка, что лежал в пепле чародеев.

За двадцать миль от столицы, под той же желтой луной, Айя, сидевшая в таверне, уронила голову на стол и задохнулась, когда перед ней вспыхнуло белое пламя, как в тот день в Эро. В пламени она увидела еще одно лицо обреченного, искаженное страданием. Это был Кириар. Кириар из Медфорда. Она дала ему свой талисман в ту ночь в Вормхоле.

Боль прошла быстро, но Айя не могла унять дрожь.

— О Иллиор! Только не он! — стонала она.

Что, если его пытали? Вдруг они узнали о небольшой группе волшебников, скрывающихся прямо у них под носом?

— Ты поранилась. — Это была дризидка. Айя еще раньше заметила ее, когда та рядом со святилищем лечила деревенских детей. — Позволь мне помочь тебе, матушка.

Айя посмотрела вниз. Глиняная чаша для вина, из которой она пила, раскололась в ее руке. Острые края порезали руку, и новая рана пересекала шрам, что оставил ей Брат в ту ночь, когда она вызвала Ки в замок. Маленький осколок торчал прямо из припухлости шрама, как раз под большим пальцем. Слишком обессиленная, чтобы говорить, Айя просто позволила дризидке промыть и перевязать ее руку.

Закончив, женщина положила руку на голову Айи, даря ей прохладную успокаивающую силу. Айя почувствовала запахи зеленых ростков и молодой листвы. Сладкий вкус родниковой воды наполнил ее пересохший рот.

— Приглашаю тебя переночевать сегодня под моей крышей, мистрис.

— Спасибо, мистрис.

Уж лучше было устроиться на ночь у служительницы Далны, чем здесь, где слишком много любопытных глаз все еще таращились на сумасшедшую старуху, ожидая, что еще она может выкинуть. И безусловно лучше находиться рядом с целительницей на случай, если боль повторится. Кто знает, скольких волшебников Нирин собирается сжечь сегодня?

Дризидка повела ее по грязной улице к небольшому дому на краю деревни и уложила на мягкую постель у очага. Здесь не спрашивали имен и не давали их.

Лежа у огня, Айя радовалась тому, что на потолочных балках были сплошными полосами вырезаны защитные символы, а на стенах висели целые мешки охраняющих амулетов. Может быть, в Скале Сакор и не ладил со Светоносным, но Создатель все равно присматривал за общим порядком.

Но все же покоя в эту ночь Айя так и не нашла. Каждый раз, когда она погружалась в сон, ей снилась сивилла из Афры. Девочка смотрела на нее сверкающими белыми глазами и говорила голосом Светоносного:

— Это надо остановить.

И в видении Айя падала перед ней ниц, рыдая.