Жертвы - Хатсон Шон - Страница 29

— Наверное, я все же позвоню в полицию, — наконец решилась она.

— Нет, не надо! — Джонсон подался вперед, чуть не опрокинув свой бокал. — Не втягивай полицию, — жестко сказал он. — По крайней мере, пока. Во-первых, ты не знаешь, убийца ли звонивший, но даже если это так, он ищет контактов с тобой. — Джонсон замолчал на мгновение, наблюдая, как страх на лице Терри сменился любопытством. — Из этого можно сделать неплохой сюжет, Терри. Зачем впутывать сюда полицию? И, уж во всяком случае, что бы ты не предприняла, не советую стирать запись. — Он указал на кассету. — Подожди, не позвонит ли он снова. Может, он еще что-нибудь скажет.

Она медленно опустила голову, не в состоянии посмотреть Джонсону в глаза. Терри казалось, что своим неотступным взглядом он пронзил ее насквозь и теперь подбирается к ее душе.

Не зная, как прекратить это, она поднялась и пошла в ванную.

Джонсон проводил ее взглядом, посасывая виски.

Он услышал щелчок задвижки, не спеша встал, пересек комнату и поднял сброшенную ею туфлю. Держа ее за высокий каблук, медленно обвел указательным пальцем по внутренней кайме туфли. В паху у него разлилось тепло. Это ощущение усилилось после того, как он проделал то же самое с другой туфлей. Джонсон поднес ее к лицу, принюхиваясь к запаху кожи и нежно поглаживая высокий каблук. Его половой член начал стремительно набухать, еле удерживаемый брюками. Услышав, как в туалете сливается вода, он поставил туфлю на место, подошел к окну и стал смотреть на улицу далеко внизу, силясь прикрыть бугорок под брюками.

Терри уселась на диванчик и взглянула на широкую спину Джонсона. Она видела, как он, слегка повернувшись, взял со стола бокал и одним мощным глотком опорожнил его. Спросив, можно ли воспользоваться туалетом, он быстро прошел через гостиную, стараясь, чтобы она не заметила его эрекции.

Войдя в ванную, щелкнул задвижкой и привалился спиной к двери, отрывисто дыша и еле сдерживая бушующее пламя в паху. Дрожащими пальцами расстегнул молнию на брюках, высвободил свой неистовый орган и одной рукой стал разминать крепкий ствол. Шагнув к унитазу, Джонсон опустился на колени перед фаянсовым чаном и уставился на сиденье. Свободной рукой прикоснулся к еще теплой, но быстро остывающей пластмассе.

Рядом с его ладонью были видны два-три крошечных, сильно завитых волоска.

Джонсон благоговейно собрал их, будто касался мантии из драгоценного шелка, и принялся заворачивать в носовой платок; темные завитки резко выделялись на фоне безукоризненно белой ткани. И в тот момент, когда он разглядывал волоски, он почувствовал, как первые капли густой жидкости упали с конца его члена. Сколь бы приятно ни было это ощущение, оно явилось для него неожиданностью, и он сделал над собой усилие, чтобы не произошло полного извержения под натиском его неуемной страсти. Кусочком туалетной бумаги он промокнул кончик члена и, снова затолкав в брюки еще крепкий ствол, сделал несколько глубоких вдохов, прежде чем, наконец, спустил воду в туалете. Потом он сложил носовой платок и засунул его в карман.

Джонсон ополоснул лицо холодной водой из умывальника и провел по нему ладонью, удаляя капли воды, после чего вытер руки о полотенце. Отодвинул задвижку на двери и вышел в гостиную.

— Дай мне знать, если он снова позвонит, — сказал он, глядя на застывшую с кассетой в руке Терри. — Только не связывайся с полицией.

Терри кивнула и вставила кассету в аппарат.

Джонсон сообщил, что ему пора идти, и Терри почувствовала что-то вроде облегчения, встав с дивана, чтобы проводить его к выходу. Он опять заглянул ей в глаза, и опять взгляд его задержался на ее грудях. Потоптавшись, он вышел в прихожую.

— Никому не говори об этом звонке, — повторил он. — Никому.

Терри смотрела ему вслед, пока он не завернул за угол, к лифту. Через минуту она закрыла дверь, вернулась назад в гостиную и сразу же подошла к автоответчику, словно притягивавшему ее каким-то мощным магнитом. Возможно, Джонсон прав. Если убийца действительно попытается связаться с ней, у нее в руках окажется великолепный сюжет. Правда, не давал покоя этот голос. Она снова прокрутила ленту.

«Полиция не знает».

Терри вздрогнула от неожиданности: слова звучали подозрительно знакомо.

Полной уверенности не было, но ей показалось, что она уже слышала этот голос.

Глава 31

Миллер резко надавил на тормоз, его «гранада» заскользила юзом и остановилась, чуть не врезавшись в задний бампер стоящей впереди машины, но Миллера это словно бы ничуть не взволновало. Он выключил двигатель, откинулся на спинку сиденья, мельком взглянул на свое отражение в зеркале заднего вида.

Волосы на голове взлохмачены, лицо осунулось и даже в ярком свете неоновой вывески над входом в близлежащий клуб казалось бледным. Темные круги под глазами расплылись, будто какой-то озорник разрисовал ему углем нижние веки. Почувствовав, что левый глаз слезится, он сильно потер его рукой. Ворча что-то себе под нос, Миллер выбрался из машины и запер ее.

Эта поездка в центр Лондона прошла без приключений. Машин на дорогах было на редкость мало, и, к счастью, ему не встретился бдительный полицейский, который бы непременно зафиксировал, что он то и дело превышал скорость на пять — десять миль в час. Хорошо, думал Миллер, что его ни разу не остановили, иначе бы почувствовали запах виски. Он был пьян и знал это. Ну и что? Это не мешало ему идти не шатаясь, говорить членораздельно. Даже вести машину. Если бы он перебрал лишнего, все было бы иначе. Он взглянул на часы. Почти 10.30 вечера. Лондонский район Сохо был весь залит неоновым светом. Просто калейдоскоп красок и звуков.

В клубе гремела музыка, то тут, то там слышались крики, из бара, расположенного на другой стороне улицы, доносился смех. Мужчины и женщины парами и поодиночке проходили мимо, некоторые лишь скользили взглядом по афише с программой вечера, другие изъявляли желание стать его участниками. Многие торопились по делам.

У входа в клуб Миллер миновал швейцара, занятого своим подбородком. Удостоив специалиста по киноэффектам беглого взгляда, швейцар все свое внимание сосредоточил на прыще, который он старательно выдавливал своими толстыми пальцами. Миллер раздвинул пластиковые полоски, служившие шторой, и вошел в клуб.

Внутри царил полумрак, посетители жались по углам, будто опасаясь даже того тусклого света, который едва освещал помещение. Над баром горела зеленая лампа, создавалось впечатление, что стойка бара покрыта плесенью. Но было в клубе и одно ярко освещенное пятно — сцена. Миллер, опершись на спинку какого-то стула, чтобы удержать равновесие, уставился на нее.

Сцена представляла собой квадратный постамент со сторонами метра в три с половиной. На ней медленно танцевали две девушки, двигаясь с элегантностью пьяниц. Хореография оставляла желать лучшего, размышлял Миллер, наблюдая, как танцовщицы неуклюже кружились по сцене. Одна из них была одета в черную, плотно облегающую баску, едва прикрывавшую ее полные груди. На ногах высокие, до бедер сапоги. Больше на ней ничего не было.

Миллер смотрел, как ее партнерша, темнокожая девушка с коротко стриженными волосами и мускулистой фигурой, потряхивая плечами, быстро выбралась из накинутого на голое тело балахона. Девушки поцеловались, и тотчас же сцена озарилась красным светом, контраст в цвете их кожи стал неразличим. Красный свет сменился голубым, потом зеленым. Сполохи всех цветов радуги поочередно выхватывали сцену из темноты, в динамиках затрещало, послышался гитарный перебор и неуместно громкий голос певца. Аккомпанемент совершенно не соответствовал разыгравшемуся на сцене действу.

К тому времени как Миллер доплелся до стойки бара, чернокожая девушка успела встать на колени перед своей партнершей и страстно прижимала губы и язык к ее влагалищу.

«Дрожь, охватывающая в темноте ночи, страсть, пронизывающая насквозь...» — гремело из динамиков. Миллер криво усмехнулся, чем привлек к себе внимание бармена с непроницаемым лицом. Миллер заказал большую порцию виски.