Эребус - Хатсон Шон - Страница 10

— Что заставило его вырасти до таких размеров? — спросил он хриплым шепотом.

— Пока не знаю. До вскрытия не знаю... — ответил Харлей.

— Будет что сообщить — зови меня.

— Мне кое-что понадобится, — сказал ветеринар.

— Рассел! — Тайлер указал на соседний амбар, и Дженкинс вышел за тряпьем, чтобы завернуть издохшее чудовище.

— Ни разу в жизни не видел ничего подобного, — признался Харлей, указывая пальцем на теленка. — Мутации я, конечно, видел, но не такие же...

— Может быть, это отечность? — спросил Тайлер.

— Я подумал об этом. Отечность — оно, конечно... Но не таких размеров, в особенности голова. — Ветеринар взглянул на выпуклость над третьим глазом теленка. — А с каким быком скрестили корову? Он-то в порядке?

— Я тебе говорил, Дэн, за тридцать минут до начала кровотечения с коровой ничего необычного не происходило. Я думал, повреждены яичники, но чтобы такое...

— Придется обследовать и корову. Возможно, здесь какого-либо рода генетическое отклонение. У коровы или у быка. Изменение ДНК, перемещение хромосом... — Он вздохнул. — Я ничего не могу сказать, пока не произведу вскрытие.

Мужчины надолго замолчали. Они стояли, уставившись на жуткого мутанта.

— Возникали ли у вас еще какие-либо проблемы с разведением? — спросил Харлей.

Тайлер уловил нотку беспокойства в голосе ветеринара.

— Нет, а почему вы спрашиваете?

— Просто из любопытства.

— У меня появились поросята и ягнята вдвое крупнее, чем им положено по возрасту, — сказал Тайлер.

— И не только у вас, Вик, — хмуро заметил Харлей. — Вы знакомы со Стюартом Николсом? И старым Беном Терстоном? У них то же самое.

Тайлер выглядел озадаченным.

— Но у них не мутации? — спросил он.

Харлей пожал плечами. Они опять с недоумением уставились на деформированного теленка с его третьим остекленевшим глазом. Тайлер тяжело вздохнул, взглянув на руки, которые были по локоть в крови.

Глава 10

Разноцветные тенты, украшавшие рыночные палатки Вейкли, трепетали и хлопали под порывистым ветром. Центральная площадь города пестрела красками, напоминая творение сумасшедшего художника, — зеленый, синий, красный цвета располагались небрежными яркими мазками, вплотную один к другому.

Джо медленно проезжала мимо тентов, оглядывая рынок. Часы на здании городского совета пробили одиннадцать, торговля была в самом разгаре. Но почему же вокруг так мало людей? Ей и прежде приходилось бывать в Вейкли в ярмарочные дни, и всегда по центральной площади сновали толпы народа — ни пройти ни проехать... Но сегодня все было по-другому. Люди неспешно передвигались, тихо беседовали, и ни крика, ни смеха, ни ругани... Тишь да гладь, покой и безмятежность, — так что, не тот, конечно, тонус...

Задыхаясь в духоте салона, Джо затормозила и выбралась наружу. Она припарковалась рядом с фруктовым фургоном, который разгружали двое мужчин. Один из них, несший ящики с апельсинами, вдруг споткнулся и уронил ящик. Ящик тотчас же раскрылся, и апельсины покатились в разные стороны, точно большие померанцевые шарики.

— О дьявол, — проворчал он и, наклонившись, принялся собирать рассыпавшиеся фрукты.

Его напарник, усмехнувшись, спрыгнул с фургона и поспешил ему на помощь.

Джо окинула их оценивающим взглядом. Обоим было от силы лет по двадцать, оба обнажены до пояса; один из них с черными, до плеч, волосами. Но изумил ее цвет их кожи. В такую-то жару, стоявшую вот уже несколько недель, — к тому же оба были, вероятно, с одной из ближайших ферм — и такие белокожие, молочно-белые, ни намека на загар... Вот что удивило Джо до крайности. Она подошла ближе, замечая, как один из них уставился на ее ноги.

— Доброе утро, — сказал он, весело поглядывая на нее. Джо невольно улыбнулась — да она ведь, журналистка, просто черная по сравнению с этим бледнолицым сельскохозяйственным рабочим. Он взглянул на нее, прищуря от солнца глаза, переводя взгляд с ее лица на грудь.

— Я "полагала, вы продаете свой товар, — сказала она, подходя к перевернутому ящику. — А вы катаете апельсины по площади...

Парни закончили подбирать рассыпавшиеся апельсины и принялись укладывать другие продукты. Палатка была обеспечена богатым выбором.

— Не слишком хорошо идут дела? — осведомилась Джо.

— Народу сегодня маловато, — ответил длинноволосый. Джо рассматривала здание магазина, окруженное с обеих сторон лотками, на которых имелось буквально все, — начиная с сырой рыбы и кончая антиками из металла. Здание протянулось ярдов на сто вдоль площади, но покупателей в магазине почти не было, а те, что все же заглянули, передвигались медленно и как бы нехотя.

— Я думала, у вас в рыночные дни торговля идет поживее, — заметила Джо.

— Да, верно, — ответил один из парней, потирая щеку. Джо нахмурилась — лишь сейчас заметила она некоторую вялость, замедленность в движениях рабочих и огромные черные круги у них под глазами. Она отнесла это за счет тяжелой, предъярмарочной ночи.

— Вас что-нибудь интересует? Что пожелаете? — спросил второй парень, ставя клеймо на лежавший перед ним огурец. Юноши рассмеялись.

— Как-нибудь в другой раз. — Джо усмехнулась и отошла в сторону.

Центральная площадь Вейкли была вымощена булыжником, и Джо, на своих каблуках, передвигалась медленно и осторожно. Огибая крыло здания и заглядывая в каждый ларек, она снова и снова удивлялась царившей на рынке тишине. Правда, теперь она все же приметила и оживленные лица и даже услышала смех, но в большинстве своем и покупатели, и продавцы были вялы и подавленны.

Джо остановилась перед палаткой, где продавались стеклянные фигурки животных, изготовленные, как она сразу догадалась, самим торговцем. Он сидел в конце палатки и читал книгу в мягкой обложке. Лицо его находилось в тени. Оглядев его, она обратила внимание на его огромные руки, перелистывавшие страницы. И вновь нахмурилась, задумавшись.

Ногти на левой руке были длинные, заостренные, кожа потрескалась и кровоточила. Правая рука — такая же. Поразили ее и указательные пальцы: редкой, почти неестественной длины.

Выбрав одну из стеклянных фигурок — слона с шариком на хоботе, — Джо внимательно рассматривала ее.

— Нужна ли моя помощь, мисс? — тихо произнес мужчина. Журналистка подняла глаза и вновь увидела перед собой молочно-белое лицо. Правда, на сей раз — еще и потрескавшиеся губы, словно мужчина этот долгие часы провел под жарким солнцем. Кожа была точно натянута на его широкие скулы и местами шелушилась, отслаиваясь мелкими чешуйками, когда он потирал подбородок.

— Какие милые эти фигурки, — сказала она, отставив слоника.

— Все моя собственная работа, — сказал мужчина не без гордости.

— Я говорила только что с двумя парнями... Ребята жаловались, что не очень-то сегодня многолюдно, — сказала Джо. Мужчина пожал плечами.

— Попозже рынок, может, еще и оживится. Живностью начнут торговать после обеда, — пояснил он. Джо приветливо кивнула:

— Приятно было с вами побеседовать. У вас действительно очень милые фигурки, — сказала она напоследок.

Продавец вновь взялся за книгу.

Все торговые ряды Джо обошла за тридцать минут, она прошлась по рядам свободно и непринужденно, ибо на площади, вопреки обыкновению, не наблюдалось в этот ярмарочный день ни толчеи, ни ругани, ни крика.

Возвращаясь к своей машине, она прошла мимо лотка с фруктами, длинноволосый юноша приветствовал ее взмахом руки и улыбнулся. Джо улыбнулась ему в ответ — и вдруг нахмурилась, в который уже раз; у юноши были необыкновенно длинные, заостренные ногти — по крайней мере, на одной из рук.

Удовлетворив свое любопытство, она вернулась за руль «чеветта», обратившись к вещам более серьезным — к клочку бумаги, на котором был записан адрес Андерсона.

Джо завела мотор, тронулась с места. И тотчас же беспокойно заерзала на пластиковом сиденье, раскалившемся под лучами солнца, точно сковородка на плите; она же, подобно грешнице в аду, медленно поджаривалась на ней.