Тени зла - Хатсон Шон - Страница 23

Лазаль начал считать.

Он видел, что веки коллеги начали смыкаться, но продолжал вращать часы, пока Жубер не закрыл глаза.

Келли с любопытством следила за происходящим.

— Сейчас ты погружен в глубокий сон, — продолжал Лазаль. — Но ты услышишь все, что я скажу. Ты меня понял?

— Да.

— Как тебя зовут?

— Ален Жубер.

— Сколько тебе лет?

— Тридцать шесть.

Келли вновь взглянула на ленту самописца и увидела, что пять карандашей совсем замедлили движение и теперь оставляли на бумаге почти прямые линии, прерываемые лишь редкими колебаниями.

— Как зовут меня? — спросил Лазаль.

Жубер ответил.

— Кто еще находится в этой комнате?

— Женщина. Я ее вижу.

Лазаль нахмурился и вновь внимательно посмотрел на веки коллеги. Они были плотно сжаты. Он протянул руку и взял со стола пачку карточек, на каждой из которых было записано одно слово.

— Назови мне слово на этой карточке, — попросил он, скользнув глазами по карточке со словом «собака».

Жубер назвал правильно.

— А на этой?

— Кошка.

— А сейчас?

— Свинья.

Келли заметила, что рычажок с пятым карандашом пришел в легкое движение.

Лазаль проверил еще пять карточек, и каждый раз Жубер давал правильный ответ.

— Мне холодно, — вдруг сказал Жубер.

И действительно, его тело охватила легкая дрожь. Дотронувшись до его руки, Лазаль почувствовал, что она холодна как лед.

Движения пятого карандаша стали еще заметнее. Четыре других почти не отклонялись от своего прежнего курса. Келли с усилием сглотнула. Чем-то очень знакомым показалась ей эта ЭЭГ. Когда пятый карандаш начал оставлять на бумаге порывистый и беспорядочный след, в ее памяти вновь возник образ Мориса Гранта. Когда Грант находился под действием лекарств, активность регистрировалась именно в этой области его мозга. Сейчас то же самое происходило с Жубером.

— Я вижу... — Жубер не закончил фразу.

— Что ты видишь? — спросил Лазаль настойчиво.

— Комнату. Такую же, как эта, но в ней работает женщина. Они сидит за пишущей машинкой ко мне спиной. Она не слышала, как я открыл дверь, и не знает, что я сзади нее.

Пятый карандаш начал двигаться по ленте со скоростью, грозившей прорвать бумагу.

— Кто эта женщина? — спросил Лазаль. — Ты ее знаешь?

— Да. Я много раз видел ее раньше.

— Как ее имя?

— Даниэль Бушар.

Лазаль сглотнул от волнения.

— Опиши ее, — сказал он. — Быстрее.

— Ей — за тридцать. У нее длинные волнистые волосы. Рыжеватые, должно быть, крашеные. Кожа у нее темная. Не как у негров, а кофейного цвета. Глаза подведены синим, на губах немного помады.

— Ты ее знаешь? — спросила Келли Лазаля шепотом.

Француз кивнул:

— Она наполовину алжирка. Красивая женщина. Работает в офисе на нашем этаже, дальше по коридору, — тихо проговорил он, не сводя глаз с Жубера, пальцы которого начали судорожно сжиматься. Вскоре задергалось все его тело. — Что на ЭЭГ? — спросил Лазаль.

— Активность регистрируется только в области затылочной доли мозга, — ответила она. — Точно такая же ЭЭГ регистрировалась у нашего пациента. — Она замолчала, пораженная скоростью движения карандаша самописца.

Жубер вновь заговорил:

— На ней джинсы и красная блузка. На боку, возле шва на блузке, есть небольшая дырочка.

— Она еще печатает? — спросил Лазаль.

— Да. Она все еще не заметила меня.

Лазаль задумчиво прикусил нижнюю губу.

— Это ни о чем не говорит, — сказал он Келли. — Он мог сегодня встретить эту женщину.

Келли вновь посмотрела на ленту самописца. Пятый карандаш продолжал стремительно двигаться.

— Я к ней приближаюсь, — сказал Жубер. — Она перестала печатать и вынимает из машинки лист бумаги. Она все еще сидит ко мне спиной. — Он на время замолк, потом голос его изменился, став булькающим, словно рот его заполнила слюна. — Я хочу ее.

— Говори, что происходит, — потребовал Лазаль.

— Одной рукой я хватаю ее за волосы, другой зажимаю рот, чтобы она не кричала. Она падает со стула, и я наваливаюсь на нее сверху. Я должен держать ее руки. Она оглушена падением, потому что ударилась головой. Кажется, она потеряла сознание. Я задираю ее блузку, чтобы обнажить грудь, и сжимаю грудь так, что на коже остаются красные пятна.

Келли, словно завороженная, смотрела на пятый карандаш, который носился по бумаге с такой скоростью, что казался размытым пятном.

— Я пытаюсь зажать рукой ее рот, чтобы она не начала орать, но она, кажется, приходит в себя. Я должен заставить ее замолчать. Я обеими руками хватаю ее за горло. Это так приятно. Большие пальцы моих рук сжимают ее трахею, они давят все сильнее и сильнее. У нее выкатились глаза. Я убью ее. Я хочу ее убить.

Келли взглянула на Лазаля, потом на ЭЭГ, по которой с неистовой скоростью носился карандаш самописца.

— Я хочу ее убить, — зарычал Жубер.

Снаружи раздался пронзительный крик, на мгновение он смолк, потом раздался снова.

— Разбуди его, — резко сказала Келли.

— Слушай меня, — сказал Лазаль. — Когда я сосчитаю от пяти до одного, ты проснешься. Ты понял меня?

Ответа не последовало.

Из коридора донесся звук распахивающейся двери и еще один крик.

— Ты меня понял? — громко повторил Лазаль.

— Поторопись! — воскликнула Келли.

Жубер не реагировал.

— Я не могу его разбудить, — с отчаянием воскликнул Лазаль.

Он не хотел трясти своего коллегу, так как знал, что это может плохо кончиться. Он тяжело вздохнул и взглянул на Келли, направлявшуюся к двери.

— Посмотри, что там происходит, — попросил он.

Поспешно выйдя в коридор, Келли увидела, что примерно в тридцати ярдах от них, возле двери, стоят четыре или пять человек. Один из них, высокий блондин, стучал в дверь и безуспешно крутил ее ручку. Вновь услышав крик, он надавил на дверь плечом.

— Жубер, слушай меня, — сказал Лазаль. — Я начинаю считать. Пять...

— Там что-то происходит, — сообщила Келли.

— Четыре...

Высокий блондин отступил на шаг, чтобы ударить дверь с разбега.

— Три...

Жубер пошевелился.

— Два...

Блондин в коридоре стиснул зубы и собрался наброситься на дверь.

— Один...

Жубер открыл глаза и близоруко прищурился.

Услышав треск ломающегося дерева, он огляделся вокруг.

Блондин врезался в дверь, едва не сорвав ее с петель. Дверь с шумом распахнулась, и он ворвался в комнату. За ним последовали другие.

— Что происходит? — спросил Жубер, стягивая с головы электроды.

Келли, взволнованная, вернулась в комнату, выключила электроэнцефалограф и вытащила ленту.

— Что случилось? — настойчиво повторил Жубер, вставая с кушетки. Выйдя в коридор, он увидел, что из дальней двери, опираясь на руку блондина, выходит смуглая девушка в джинсах и красной блузке. Даже издалека Жубер заметил, что блузка ее разорвана, а часть груди обнажена. Из раны на ее нижней губе текла кровь, на горле были заметны красные пятна.

Когда они приблизились, Лазаль и Келли тоже вышли в коридор.

— Что случилось? — спросил Лазаль.

— На Даниэль набросился какой-то мужчина, — сказал блондин.

— Кто это был?

Темнокожая девушка подняла голову и откинула со лба прядь волос. Увидев Жубера, она вскрикнула и указала на него пальцем. Другой рукой она схватилась за горло.

Девушка что-то залепетала по-французски. Келли не поняла и попросила Лазаля перевести.

— Она сказала, что на нее напал Жубер, — перевел француз.

— Это невозможно, — возмущенно сказал Жубер. — Зачем мне нападать на нее? — Он посмотрел на Даниэль: — Она истеричка.

— На нее кто-то напал, — сказал блондин. — Не могла же она сама сделать это! — Он указал на воспаленные следы на шее девушки. — Но я не понимаю, как он вышел. Дверь была заперта изнутри.

Когда они прошли мимо Лазаля и Келли, те обменялись изумленными взглядами. Даниэль, которую вели в лазарет, оглянулась и с ужасом посмотрела на Жубера.