Наемный убийца - Хатсон Шон - Страница 12

Она пошла в ванную, зажгла там свет и отыскала в аптечке мазь. Положив мазь на вату, она несколько раз промокнула волдырь, морщась от боли при каждом прикосновении. Потом оглянулась и посмотрела на спящего Харрисона, вспоминая, как он ее обжег, как пользовался ее телом. Она улыбнулась, стиснув зубы. Боль уступала место злости.

В аптечке лежала безопасная бритва с запасными лезвиями. Она посмотрела на них, а затем на Харрисона. Тот перевернулся на спину и открыл рот.

«Как это просто, — подумала она. — Как просто взять лезвия и перерезать это горло».

Он хрюкнул и захрапел еще громче. Она снова посмотрела на лезвия. Так просто.

«Нет, — сказала она себе. — Не сейчас. Еще рано».

Она погасила свет, и квартира вновь погрузилась во мрак.

«В другой раз, — подумала Тина. — Уже скоро».

Глава 12

Дверь открылась, и в зал заседаний суда номер 1 вошли двое полицейских в форме. За ними следовал Джонатан Крофорд.

Все обернулись к нему, чтобы получше рассмотреть.

Прокурор Томас Бриггс тоже посмотрел на обвиняемого, не скрывая своей враждебности.

Крофорд осмотрел присутствующих с невозмутимостью появившейся на сцене суперзвезды, наслаждаясь всеобщим вниманием.

Истории о нем и о совершенных им убийствах (хотя сам Крофорд предпочитал называть их «наказаниями») до сих пор не сходили с первых страниц газет. Эта дурная слава была ему приятна. Заполненный до отказа зал лишний раз свидетельствовал о том, какой интерес вызвали его подвиги. Крофорд смотрел на повернувшихся к нему людей невозмутимо, почти отрешенно.

Джонатану Крофорду шел двадцать пятый год. Он был очень высокого роста, но отнюдь не производил впечатление неуклюжего или неловкого, что вполне можно ожидать от человека шести футов и четырех дюймов ростом. Рукава тюремной одежды были ему коротки, а брюки широки в поясе. Длинные черные волосы доходили ему до расстегнутого воротника, открывавшего для обозрения его громадный кадык. Публику он рассматривал из-под густых бровей, низко наклонив голову. Глаза, бегая по залу, злобно сверкали, выражая нечто вроде нетерпеливого ожидания. Да, он был рад, что совершил эти гнусности, потрясшие обывателей.

Так было далеко не всегда.

На протяжении большей части его жизни к нему относились как к ничтожеству. Презирали, унижали. Хуже всего было в школе, и в этом, по его мнению, виноваты его родители.

Отец делал все возможное, чтобы устроить сына в закрытую школу. Делалось это не для пользы Крофорда, в этом лишь еще раз проявилось идиотское стремление отца к престижу. Он уже проводил отпуск за границей, завтракал в «Ротер-клаб», являлся членом консервативной партии и ездил в кортеже из двух автомобилей. Но этого ему было не достаточно. Он считал: чтобы завершить переход в средний класс, сына нужно отдать в закрытую школу. Потом в университет. А потом что?

Джонатану Крофорду казалось, что окончательная его судьба еще не определена. Его родители еще не придумали, как бы получше выпендриться. Устроить его в престижную фирму, где работает отец? Там будет видно. Но престижное обучение необходимо.

Его отправили в школу в десять лет. Мнением Джонатана по этому поводу никто не поинтересовался, как это часто бывает, когда речь идет о детях.

На спортивной площадке в школе толку от него было мало. Он не хотел уродовать себя в матчах по регби и не хотел до умопомрачения мотать круги по беговой дорожке. Сверстники считали его абсолютно бесполезным типом. Но со временем выяснилось, что он сам может обеспечить им некую разновидность спорта.

В спальне они прятали его одежду, плевали в его еду, били его. Они ждали возмездия, но оно никогда не наступало. До тех пор, пока ему не исполнилось пятнадцать.

Того мальчика звали Барнес. Он был одним из тех, кто издевался над Крофордом. Отомстить Крофорд решил в химической лаборатории. Это была не внезапная вспышка ярости, а спокойное возмездие за накопившиеся за долгое время обиды. Он, улыбаясь, подошел к Барнесу, измывавшемуся над ним весь урок под дружный смех своих приятелей. До сих пор Крофорд помнил, каким был спокойным и беззаботным, когда приблизился к Барнесу.

Как спокойно он взял бутылку с азотной кислотой.

Как контролировал себя, плеснув едкой жидкостью Барнесу в лицо.

Он помнил, как тот заорал, когда кислота стала разъедать его плоть. Как вырвало двоих и как разбежались остальные.

Барнес вопил во все горло. Крофорд же улыбался, глядя на его лицо, разлагавшееся под действием кислоты.

Ему повезло, и уголовного наказания он за это не понес, но из школы, конечно, исключили, за что на него обрушился такой гнев родителей, какого до сих пор он не видел.

В шестнадцать лет он ходил по лондонским улицам, питаясь из мусорных баков у ресторанов, пока, наконец, не нашел работу в книжном магазине на Диан-стрит. Над магазином располагалась маленькая квартирка, которую хозяин сдавал ему, вычитая половину жалованья.

Эта квартира использовалась также под склад. Здесь были стопки журналов на любой вкус: садизм, порнография, масонство, фетишизм. Крофорд сразу же понял, что можно сделать хорошие деньги, продавая всю эту дрянь в кабаках, куда он наведывался. Обычно по вечерам он уходил с полной сумкой журналов и возвращался под утро с полными карманами денег. Но, вернувшись однажды, он увидел, что его поджидает владелец магазина.

Той же ночью он оказался на улице без денег, у него на спине на память остались три ссадины от выкидного ножа.

Вскоре он встретил Мишеля Гранта.

Воспоминание о Гранте снова вернуло его к действительности. Он вышел из транса и холодно посмотрел на прокурора Бриггса, который направился к скамье подсудимых. Но он прошел мимо и, остановившись возле судьи Валентайна, что-то тихо ему зашептал. Крофорд не стал прислушиваться, он снова вернулся к своим воспоминаниям.

Крофорд был старше Мишеля Гранта на год и сразу обратил внимание, что Мишелю беспрекословно подчиняются два его младших товарища и девушка. Черноволосой девушке было около двадцати лет. Ее звали Салли Риз.

Именно она была соучастницей Крофорда в убийствах, за которые его сейчас судили.

Бриггс закончил беседу с Валентайном и вернулся за стол, где его секретарь тут же протянул ему какие-то рэм-копии. Наконец, Бриггс взял папку и прочистил горло.

По залу пробежал шепоток, когда к стойке для дачи показаний вызвали Крофорда. После обычных в подобных случаях вопросов Бриггс бегло просмотрел свои заметки.

— Вы уже рассказали суду о том, как убили миссис Лауру Дональдсон и ее дочерей Мелиссу и Фелисити. О том, как были намечены жертвы, и о том, как именно вы с ними расправились.

Прокурор повернулся к суду, но обращался по-прежнему к Крофорду:

— Вы сказали, что миссис Дональдсон была еще жива, когда вы отрезали ей груди, хотя до этого ей уже было нанесено шестнадцать ножевых ранений.

— Люблю точность, — сказал Крофорд.

— Увидим, — ответил Бриггс. — Как уже доказано, вы были одним из убийц мистера и миссис Трент. — Прокурор снова повернулся к суду, продолжая разговаривать с подсудимым. — Как вам известно, мистер Трент был режиссером телевизионных и театральных комедийных постановок.

— В тот вечер ему было не до смеха, — пошутил Крофорд.

— Молчать! — отрезал судья Валентайн.

— Вы имеете в виду ночь, когда ворвались к нему в дом и убили его и его жену? — с вызовом сказал Бриггс. — Ту ночь, когда вы зарезали мистера Трента и заставили его жену на это смотреть. Ее, как я понимаю, вы привязали к стулу и силой заставили смотреть, как режут на части ее мужа. С ней было покончено таким же образом.

— Да, — безразлично подтвердил Крофорд.

— Мистеру Тренту были нанесены удары кинжалом в лицо, голову и грудь, — пояснил Бриггс, показав суду и присяжным обоюдоострый кинжал.

Оружие было завернуто в полиэтиленовый пакет и имело соответствующую метку. Присяжные передавали его друг другу, рассматривая со всех сторон. Один из них даже привстал, разглядывая засохшую на лезвии кровь.