Война демонов - Грановский Антон - Страница 13

Нелюдь забился в руках Лагина, ударил его когтями по лицу, но все было бесполезно. Лагин не ослабил хватку и не оторвался от шеи нелюдя, пока не выпил всю его кровь.

Затем небрежно отшвырнул труп, взглянул на Бычеголова, громко рыгнул и засмеялся.

Царапина на его лице быстро затянулась.

– Ты не простой упырь, – хмуро сказал Бычеголов.

Лагин облизнул испачканные кровью губы и усмехнулся.

– Я рад, что ты это заметил. Глеб-Первоход назвал меня вурдалаком. А в западном царстве таких, как я, называют стригоями. Ты можешь звать меня так же – стригой. Разреши мне подойти к костру и сесть. Я слишком много ходил сегодня, и мои ноги гудят от усталости.

Бычеголов молча кивнул.

Лагин подошел к костру. При его приближении нелюди опасливо расступились. Усевшись на траву, Лагин снова воззрился на верховного вождя и сказал:

– Я слышал твой разговор с нойоном Бекетом. Вы и впрямь собираетесь идти войной на людей?

Бычеголов прищурился.

– Да, это так. Ты вроде не человек. Значит, это и твоя война?

Лагин усмехнулся:

– Что ж, я готов помочь тебе. Но у меня есть одно условие.

– Какое?

– Я хочу княжить в Хлыни.

Бычеголов пристально вгляделся в лицо Лагина, потом ухмыльнулся и сказал:

– Ты упырь, но желания у тебя человеческие. Зачем тебе это?

– Рано или поздно вы уйдете из Хлынь-града, – ответил Лагин. – Соседние князья – и славянские, и франкские, и хазарские – не допустят, чтобы на троне сидел нелюдь. Но меня они примут за человека. Когда ты вдоволь накуражишься, я соберу выживших людишек и стану княжить ими.

– С чего ты решил, что они тебе позволят?

Глаза Лагина блеснули мягким блеском.

– Я найду способ убедить их, – заверил он. – У меня будет своя дружина. И я позабочусь о том, чтобы мои ратники были самыми сильными ратниками в мире.

Бычеголов обдумал его слова и сказал:

– Я не понял и половины из того, что ты говорил, упырь. Но будь по-твоему. Княжий трон – твой.

Лагин улыбнулся и расслабился.

– А теперь, – снова заговорил Бычеголов, – отойди подальше от костра. Мне не нравится запах мертвечины.

Лагин сдвинул брови, но возражать не стал. Он поднялся на ноги и отошел на десять саженей. Там снова сел на траву, достал из кармана платок и вытер с губ кровь.

Двое воинов Бычеголова ухватили нелюдя, убитого Лагиным, за плечи и потащили его поближе к костру, чтобы разделать и зажарить на углях.

Лагин внимательно проследил за их действиями и усмехнулся. Судя по всему, нелюди были лишены человеческих предрассудков.

– Лагин! – окликнул его женский голос.

Ученый муж оглянулся.

– Диона? – Он пристально вгляделся в лицо приближающейся девушки. – Вот так встреча! Ты стала еще красивее, Диона. Я рад, что с тобой все в порядке.

Диона остановилась в шаге от него.

– Зачем ты здесь? – тихо спросила она.

– А разве ты не слышала? Хочу стать князем Хлыни. По-моему, я вполне для этого гожусь. Как думаешь?

– Я не верю тебе, – сказала Диона.

– Не веришь?

Диона качнула головой:

– Нет. Ты что-то замыслил.

Лагин прищурил холодные глаза и усмехнулся.

– Ты слишком подозрительна, моя прелесть. Впрочем, думай как хочешь.

– Я узнаю, что ты замыслил, – процедила Диона сквозь сжатые зубы.

Лагин улыбнулся.

– Расслабься, красавица, – примирительно произнес он. – Съешь кусочек нелюдя. Когда я нервничаю, у меня просыпается волчий аппетит.

Ученый муж сорвал травинку и сунул ее в рот.

– Ты видел Глеба? – спросила Диона, по-прежнему пристально его разглядывая.

Лагин кивнул:

– Да.

– Шрамы на твоем лице оставил он?

– Он выстрелил в меня серебряной пулей, – сообщил Лагин, пожевывая травинку. – Дьявольская штука.

– Но ты жив.

– Насчет того, жив я или нет – это вопрос спорный. А что до той пули… Попади она мне в висок или в лоб, я был бы уже на том свете.

– Ты заслужил ада и Нави, – мрачно заявила Диона.

Лагин перестал жевать, взглянул на девушку удивленным взглядом и сказал:

– Ты тоже.

– Эй, стригой! – громко позвал от костра Бычеголов.

Лагин повернулся и посмотрел на вождя.

– Если встретим Первохода, не трогай его! – прорычал Бычеголов.

Лагин хмыкнул и облизнул губы.

– Это еще почему? – поинтересовался он.

– Потому что он – мой! – последовал ответ.

– Вот оно что. – Лагин выплюнул травинку и ухмыльнулся. – Старые счеты? Что ж, я не буду перебегать тебе дорогу. Каждый из нас получит свое: ты свернешь Первоходу шею, а я высосу из него кровь.

Лагин перевел взгляд на Диону. Девушка стояла перед ним, сосредоточенно нахмурившись и покусывая губы.

– Пойду пройдусь, – сказал Лагин и легко поднялся на ноги. – Не хочешь со мной?

Диона качнула головой:

– Нет.

– Что ж, тогда до встречи.

Стригой повернулся и бодро зашагал к чащобе. Диона сжала кулаки и проводила его долгим задумчивым взглядом.

Князь Егра, грузный, лысый, величественный, сидел в палатах, обитых медью, никого не допуская перед очи. Бессонные ночи сделали лицо князя серым, взгляд – угрюмым, душу – лютой, а ноги – бессильными.

Муторно было на душе у Егры. Намедни тайные соглядатаи перехватили донесение от правителя Голяди хазарскому кагану. Просил голядский князь Орлик помощи у хазарцев в войне с Хлынью. Неделей раньше такое же донесение голядский князь переправил кривичскому и дреговичскому князьям – про то узнали от взятого в полон голядского поручика.

Не такой войны ждал князь Егра. С Голядью совладать – задача нетрудная. Но вдруг хазары да радимичи Орлика поддержат? Как воевать сразу на несколько сторон?

Была и еще одна неприятная весть: в Гиблом месте нечисть заволновалась. Атаман Самоха обещал уродов приструнить, но сумеет ли?

Князь вздохнул.

Не за свою шкуру боялся Егра, а за земли, что от князя Аскольда в наследство получил. Не разбазарить бы.

При Аскольде княжество в границах своих удержалось, хоть и мягок был Аскольд, да сумасброден. Егра же, взяв бразды правления в свои руки, навел в княжестве строгий порядок. Люди, рассудил он, по своей сути страшнее лютых зверей. Не позволишь им выпустить пар, выпустят друг другу кишки. Потому – разрешил Егра купцам построить Порочный град, но придвинул его поближе к Гиблому месту.

Накопит человек в душе злобу, но вместо того, чтобы ближнему своему нагадить, поедет в Порочный град и на нечисти отыграется. Да еще и деньги за то заплатит, а часть денег прямиком в княжью казну отправится. Великое дело!

Но находились и такие, кому сей уклад был не по нраву. Бузу терли, народ на нехорошее подымали. И рад был бы Егра дурное дело пресечь, но как?.. Нет, уж пусть лучше Порочный град стоит да слюдяными факелами прохожих богачей призывает. Простым людям оттого будет только спокойнее.

Егра снова вздохнул.

В палаты вошла княгиня Наталья. Она была бледна и будто чем-то напугана. Должно быть, проходила мимо клеток со спуржун-птицами.

– Зачем спуржун-птиц на подворье притащил? – неприязненно спросила княгиня, останавливаясь возле дубового трона. – Кони волнуются!

Егра чуть-чуть повел щекой, словно ему было больно поворачивать голову.

– Ничего, привыкнут. А птиц этих я приручу.

– Приручишь? Эти крылатые твари – порождение Гиблого места! Их нельзя приручить!

Егра хмыкнул.

– А я все ж попробую. Вот приручу этих двух, велю поймать в чащобе других. Ежели в моей дружине будет десяток-другой спуржун-птиц, нам никакой враг не страшен.

Княгиня несколько мгновений молчала. Затем подошла ближе и положила руку князю на плечо.

– Помнишь, как ты мне сказал, когда в жены меня взять хотел? «Моей будешь, тебя на престол возведу. Моей будешь, с тобой вместе княжеством править станем. Без тебя жизнь не жизнь, а с тобою вместе – смерть не смерть».

– Было дело, – отозвался Егра. – Но ты мне тогда нехорошо ответила.