Шесть причин, чтобы остаться девственницей - Харвуд Луиза - Страница 23

— Я тоже хочу повеселиться и хорошо провести время, — с вызовом бросила Эмили, — с Оливером или без…

— Не сердись… — от волнения Сэм чуть повысил голос.

Эмили заметила, что Артур снова навострил уши и время от времени с недоумением поглядывает в их сторону.

— По-моему, это ты сердишься, — прошипела Эмили, — на меня. Не понимаю, что ты себе напридумывал: после его возвращения из Штатов я с ним даже не виделась.

«Но обязательно увижусь, в ближайшую субботу».

Сэм кивнул.

— Извини, — сказал он бесцветным голосом. — Я не хотел тебя обидеть.

Выдернув из ведерка со льдом бутылку шампанского, Сэм разлил остатки вина по бокалам и подтянул к себе меню.

— Ну, что будем заказывать дальше — красное или белое?

Разговор об Оливере иссяк так же внезапно, как и начался. Сэм углубился в изучение карты вин с таким видом, словно это был единственный вопрос, который его интересовал.

Но, читая строчку за строчкой, он не понимал ни слова. Ему хотелось схватить Эмили за плечи и крикнуть: «Посмотри на меня! Чем я хуже? Разве со мной нельзя хорошо провести время? Эмили, почему же ты ничего не замечаешь?»

А она смотрела на пузырьки шампанского у себя в бокале и не могла заставить себя уйти от пусть опасной, но такой волнующей темы разговора.

— Ты с ним часто встречаешься?

— Нет. Мы живем слишком далеко друг от друга — он в столице, я в Корнуолле. — Сэм пожал плечами. — К тому же в последние годы наши интересы несколько разошлись.

— И все же, — не унималась Эмили, — ты приехал к нему на вечеринку.

— Потому что надеялся увидеть тебя.

Эмили опешила, не зная как реагировать на его слова. Что это — пустой комплимент, которому не стоит придавать особого значения? Или Сэм совершенно серьезно хочет сказать, что проехал триста миль ради встречи с ней? Эмили не верилось. Да и почему она должна верить? Они едва знакомы, виделись-то всего несколько раз, когда случайно оказывались в компании общих друзей, вернее, друга — Оливера.

— Пойдем на террасу, — резко сказал Сэм. Эмили вздрогнула от неожиданности. — Пойдем, — он почти приказывал, — посмотрим на море.

— Шутишь?

— Ничуть. Разве нам видно море из этого угла?

— Нет, не видно, — рассмеялась Эмили.

— А разве ты не обратила внимание — сегодня полнолуние.

Эмили отрицательно мотнула головой и бросила взгляд в сторону воркующей парочки.

— Уверяю тебя, они даже не заметят нашего отсутствия, — усмехнулся Сэм. — А на следующее блюдо раньше чем через полчаса рассчитывать не приходится, да и то если нам очень повезет и заказанную рыбу выловят достаточно быстро. В зале так душно. Идем, подышим свежим воздухом.

Они прошли между столиками к высокой стеклянной двери, ведущей на террасу.

Эмили полной грудью вдохнула свежий морозный воздух.

— Неужели тебе не холодно? — она поежилась и, обхватив себя руками, спрятала под мышками озябшие ладони.

— Ни капельки, — соврал Сэм, стараясь подавить дрожь и не клацать зубами от холода.

Летом Эмили и Артур часто обедали в «Пеликане», но они бывали здесь днем, и Эмили никогда не приходилось видеть город и море ночью при полной луне. Она и представить не могла, какой великолепный вид открывается с высокой террасы ресторана: вдали мерцали тысячи ярких огней — на рыбацких лодках, покачивающихся возле причалов, в окнах домов, разбросанных по окрестным холмам, и на шоссе, по которому мчались автомобили с включенными фарами.

Терраса находилась на краю утеса, ее огораживал невысокий парапет, за которым не было ничего, кроме черной пустоты и отвесных скал, уходящих вниз на сотню футов к узкой полоске каменистого пляжа.

Они стояли, прислонившись к парапету, в молчании смотрели в темноту на далекие огни и прислушивались к тихому шелесту волн, перекатывающих гальку на морском берегу. Эмили чувствовала плечо Сэма, едва касающееся ее плеча, ей было хорошо и спокойно.

— Ты слышишь шорох прибрежной гальки под набегающей волной. Она то бросает ее на берег, то снова в море влечет за собой… — Эмили медленно произнесла несколько строк из какого-то давно забытого стихотворения. — …И, отступив, возвращается вновь к берегу робко волна, — она помолчала, вспоминая слова, — и вечная повесть светлой печали в мерном ритме ее слышна… — Эмили запнулась.

— А дальше забыла? — поддразнил ее Сэм.

— Не забыла, не забыла, — голосом капризного ребенка протянула Эмили. Она рассмеялась, откинув голову, и вдруг резко оборвала смех. — Извини, не помню. — Эмили вздрогнула и еще крепче обхватила себя руками.

— Замерзла? Хочешь вернуться?

— Нет.

— Иди сюда. — Сэм придвинулся ближе и обнял ее за плечи. Эмили прижалась к его теплому боку, чувствуя, как уходит напряжение. — Красивое стихотворение. Что там дальше, помнишь?

Эмили подняла голову и взглянула на Сэма.

— Не помню, ни единого слова.

Он понимающе улыбнулся, с трудом подавив в себе желание наклониться и поцеловать ее.

— Что ты делаешь в Корнуолле? — неожиданно спросила Эмили.

— Работаю в питомнике отца, — сказал Сэм. — Мы выращиваем розы.

Сэм произнес простые слова, но что-то в его тоне привлекло внимание Эмили — захотелось продолжить разговор и непременно выяснить все подробности.

7

Эмили знала, что Сэм родился и вырос в Корнуолле. Но для нее было абсолютной новостью известие о том, что семья Финчей владеет питомником и уже несколько десятилетий занимается разведением роз, Эмили не знала и того, что полгода назад Сэм вернулся в Корнуолл и решил остаться работать вместе с отцом.

— Питомник называется «Тревисси». Он известен далеко за пределами графства. — Фраза прозвучала просто, без хвастовства, но в голосе Сэма слышалась явная гордость. — В Англии наши розы пользуются большим спросом.

Воодушевленный интересом Эмили к его занятиям, Сэм попытался за десять минут объяснить ей все тонкости разведения роз, на изучение которых ему потребовались многие годы. Наконец, когда Эмили взмолилась о пощаде, Сэм прервал свое вдохновенное повествование, на секунду умолк, затем снова заговорил:

— Если ты слышишь слово «роза», что тебе представляется в первую очередь?

Они все еще стояли на террасе, и Сэм по-прежнему обнимал Эмили за плечи. Она закрыла глаза и на мгновение спрятала голову у него на груди. Подумав, Эмили описала свое видение:

— Длинный стебель — прямой и жесткий — и пышный цветок с тонкими изящными лепестками темно-пурпурного цвета.

— А запах?

— О, великолепный запах, от которого кружится голова.

— Сомневаюсь.

Эмили распахнула глаза и в недоумении уставилась на Сэма.

— Почему?

— То, что тебе привиделось, — это новый современный сорт, как правило, такие розы почти не пахнут.

— Ладно, — согласилась Эмили. — Но давай предположим, что некоторые розы все же имеют запах.

— Давай предположим.

— Тогда какие именно?

— Вот именно — какие. Только старинные классические сорта, но никак не нарисованный тобой современный гибрид чайной розы.

— Интересно, кому может понравиться цветок без запаха?

— Очень многим. Такие розы продаются в большинстве цветочных магазинов. И люди с удовольствием их покупают. Во-первых, им кажется, что роза такой и должна быть, — они же не знают, какими бывают настоящие розы. Но главное, у них просто нет выбора.

— Хорошо, классические сорта великолепно пахнут, а внешне они похожи на современные розы?

— Нет, совершенно не похожи. Современные гибриды торчат из земли жестким веником. У них такой надменный вид, как будто они вырвались на волю после долгого заточения, где их держали связанными, а теперь не могут поверить в собственную свободу и поэтому беспрестанно кричат всему миру: «Смотрите, какие мы независимые существа!» Они напыщенные гордячки, которые никогда не сумеют гармонично вписаться в сад и переплестись своими ветвями с другими растениями, как это любят делать кустарниковые розы. И окраска у них обычно вызывающе яркая — кроваво-красная и ядовито-оранжевая, как у карамельных леденцов, или приторно-розовая, как у губной помады, и огромные цветы с крупными, широко раскрытыми лепестками. Старинные розы не такие: у них преобладают нежные оттенки розовых и бежевых тонов, а по форме они идеальны. Ничего красивее я не видел. — Сэм приподнял согнутую в локте руку и сложил пальцы, изображая чашу с изящно выгнутыми краями.