Фундамент для сумасшедшего дома - Хартвик Синтия - Страница 18

Я сыпала советами из журнала, рассуждая о рутине и скуке повседневной семейной жизни, которая притупляет взаимное влечение. Я немного боялась, что Мэри сейчас пошлет меня к черту и рассмеется в лицо. Мне было двадцать семь лет, и я ни разу не была замужем. Да что там замужем! Я ни с кем не встречалась больше двух месяцев! Но Мэри была доброй и деликатной. Она промолчала и даже поблагодарила меня, прощаясь.

Самое удивительное, что она последовала моим советам и даже отнеслась к ним творчески. С этих пор я стала ее доверенным лицом и была в курсе всех ее попыток зажечь в муже страсть.

Проблема была только в том, что все ее попытки натыкались на ровную, но безмятежную любовь Майка.

На следующий день после нашего разговора Мэри поехала в торговый центр и купила самую соблазнительную, короткую ночную рубашку, которую только нашла там. Ей было стыдно, и она краснела, когда покупала ее, но в магазине было так душно, что все были красными, и ее стеснения никто не заметил. Тем не менее Мэри сгорала от возбуждения, когда перед сном надевала ее.

Майк посмотрел на нее сочувственным взглядом.

– Что, родная, сожгла подол? – спросил он.

Такое начало не способствовало страстной ночи. Комизм ситуации был в том, что ни один наряд Мэри никогда не действовал на Майка возбуждающе. Майк был простым любовником и считал, что правдивые слова о любви действуют лучше всяких ухищрений.

Вот таким человеком был Майк. Он всегда был нежным и немного задумчивым. Годы войны и тренировок закалили его тело, которое всегда было готово удовлетворить жену. Он был внимателен к ее желаниям и никогда не выражал неудовольствия или разочарования в ней.

Но Мэри хотелось другого. Она мечтала о страстной любви, которая всегда рождает возбуждающие образы. Она хотела романтики. Последнего вальса с бриллиантовой диадемой в распущенных волосах и платья, белым водопадом падающего к ногам. Она жаждала жадных поцелуев, которые терзали бы ее губы, оставляя их припухшими и искусанными. Мечтала о любви на корабле, плывущем в сказочный Багдад, о ночи в пустыне под куполом бархатного неба с огромными звездами. Она мечтала о шейхах и королях, пиратах, о страстной, похожей на сказку любви.

А рядом с ней после простого, здорового секса засыпал хороший, добрый, постаревший Майк, который был до ужаса прямолинейным, законопослушным и ручным. Он был как старая, надежная, привычная машина, а она мечтала о «Феррари»! Ей хотелось играть с огнем.

Будь на ее месте любая другая женщина, она завела бы себе любовника. Но Мэри по-настоящему любила Майка. Она чувствовала в нем надлом, чувствовала, как ужасы войны уничтожили в нем радость жизни. А ведь она влюбилась в него, когда он был другим – веселым, ярким, страстным! И так и не сумела смириться с ним теперешним.

К тому же каким-то образом процесс разжигания вожделения в муже помог Мэри обнаружить в самой себе удивительно страстную, эротичную натуру. Это заставило ее измениться. Мэри полностью сменила имидж. Вместо скромных, со вкусом подобранных нарядов она теперь носила яркие модные вещи, которые приковывали к ней взгляды мужчин и делали неотразимой. Она расцвела для всех, кроме собственного мужа. Но его ровная любовь уже не могла ее удовлетворить. Мэри продолжала искать. И все-таки нашла! Однажды в магазине эксклюзивной модной одежды она увидела стилизованный испанский наряд. Сердце ее забилось. Мэри вспомнила театральный кружок испанского языка, где она до безумия влюбилась в баскетбольную звезду и математического гения школы. Они вместе играли в какой-то пьесе, где она была прекрасной сеньоритой по имени Кармен, а Майк играл дона Педро, самого искусного фехтовальщика Испании и богатого гранда. Вспомнила, сколько страсти вкладывал Майк в свои слова и объятия сверх сценария. Он был тогда очаровательным, очень артистичным и настойчивым. Война во Вьетнаме все это убила в нем. Вьетнам и долгий брак, счета и бесконечная работа.

Что ж, Мэри вернет все назад!

На следующий день она отпросилась с работы. Когда Майк ушел из дома, она развила бурную деятельность. Съездила в театральную мастерскую, взяла напрокат испанские костюмы для себя и Майка, заехала в музыкальный магазин, где накупила дисков с испанской музыкой. Купила испанское вино. Она даже нашла магазин, где продавались старинные кинжалы.

Когда она вернулась домой, ее машина была забита покупками.

Майк в тот день вернулся вечером с работы и обнаружил на дверях записку на школьном испанском с ошибками, где было сказано, что новый костюм дона Педро ждет его в ванной, а когда он переоденется, он сам догадается, что надо делать.

Сама Мэри в средневековом наряде испанской сеньориты, с высокой прической, заколотой гребнями, и с цветком алой розы в завитых локонами белокурых волосах сгорала от страха в спальне. Она задрапировала кровать красной материей, изменила освещение. И приготовила новые диски.

Вот хлопнула входная дверь. Шаги – и гнетущая тишина. Затем осторожные, на цыпочках, шаги в сторону ванной. Она перевела дыхание и включила проигрыватель. Страстные звуки гитары заполнили комнату. У Мэри забилось сердце. Она гадала, что чувствует сейчас Майк? Сердится ли на нее? Или, что гораздо хуже, остался равнодушным? И не самая ли это ее плохая идея в истории семейной жизни?

Дверь тихо открылась, и на пороге появился Майк с черными приклеенными усиками, в черной широкополой шляпе и в белой шелковой, расстегнутой на груди рубашке. Он был очень похож на Зорро, не хватало только маски. В узких черных бриджах, с кривой ухмылкой на лице Майк был похож на опасного бандита.

Он стремительно бросился к ней.

«Ai, senorita» 4, – страстно сказал Майк. Дуглас Фербенкс никогда не был столь убедительным ни в одной роли.

Майк сделал резкий разворот, мастерски метнул кинжал в дверь, откинул назад шляпу и упал перед ней на колени.

– Venga aqu, guerida 5.

– О, don Pedro!

У них была ночь потрясающе страстной любви. Они абсолютно потеряли головы. Мэри была счастлива. Она добилась своего. Утром, когда запели птицы и забрезжил рассвет, Майк повернулся к ней и страстно поцеловал, как она когда-то мечтала.

– Знаешь, сеньорита, я могу пойти сделать вафли, – сказал он.

Такие знакомые слова, но как по-новому они прозвучали!

Глава 21

ЗОЛОТОЙ ПРОРЫВ

Чем дольше я работала на клуб, тем больше мне это нравилось. Я поняла, что мне нравится бизнес, и чем больше денег зарабатывали женщины, тем больше он мне нравился.

Мы начали выплачивать небольшие ежеквартальные суммы дохода на личные счета с лета 1986 года. Но, кроме Мэри, которой для возрождения семейной жизни требовалась новая одежда, почти никто из женщин не снимал денег со своих счетов.

Первой сняла значительную сумму, конечно, Дебора. Где-то в конце февраля 1987 года, когда в воздухе впервые запахло весной, она пришла ко мне и сказала, что хочет снять со своего счета пять тысяч долларов в счет будущих ежеквартальных поступлений. Это было довольно легко сделать. Даже в 1987 году такие деньги были крохами для нашего клуба. Но так как это была первая серьезная сумма, мое любопытство пересилило чувство такта. Я спросила, зачем ей такие деньги.

– Я хочу расширить свой салон, – ответила Дебора без особого энтузиазма в голосе. – Я буду ставить тебя в известность, как пойдут дела.

Дебора купила салон «Золотые ножницы» лет шесть назад, когда демобилизовалась из военно-морских сил. Это было небольшое уютное помещение на четыре кресла. За одним работала она сама, другое арендовала чрезвычайно талантливая приезжая парикмахерша.

Еще за двумя работали две нанятые Деборой женщины. Мэгги, грузная, довольно грубая женщина лет пятидесяти, у которой был безукоризненный вкус в выборе причесок для различных овалов лица и руки хирурга. И двадцатидвухлетняя Тамара, не имеющая особого таланта к этой профессии. Зато она обладала другими очень полезными для дела способностями. Казалось, у нее в голове устроен телеграф, который передает ей самые модные тенденции в мире причесок со всего света. Кроме того, она была шокирующе красива. Это самое правильное слово. У нее был хороший рост, идеальная фигура, совершенные черты лица, очень белая кожа и огромные черные глаза. Она была похожа на стильную француженку.