Зачарованные - Харт Кэтрин - Страница 6

— Ох, да хватит вам! Вы что, не видите, что это зажигалка? Раз у нас нет спичек, самое время воспользоваться «биком»[6].

С этими словами она крутанула большим пальцем металлическое колесико, от чего сразу же вспыхнул маленький желтый огонек.

Серебряный Шип отпрянул назад, челюсть его отвисла, а глаза расширились; все лицо его выражало крайнюю степень потрясения. Но вот не успел он опомниться, как пламя исчезло в отверстии этого странного предмета.

Когда, наконец, он вновь обрел дар речи, то изумленно пробормотал:

— Каким волшебством это сделалось? Вы колдунья?

— Случалось, меня и похуже обзывали, — сказала она, окинув его скептическим взглядом. — Если бы я не была существом здравомыслящим, то подумала бы что вы и вправду… что вы никогда не видели прежде зажигалки.

— Да, не видел. А можно сделать так, чтобы огонь опять вернулся? — спросил он совсем как ребенок, желающий повторения фокуса.

— Конечно можно.

Она снова крутанула колесико, явив его удивленному взору маленький язычок пламени.

— Чудо, воистину чудо! — прошептал он. — Кто бы мог подумать, что огонь можно воззвать к жизни так быстро.

Никки протянула ему зажигалку и наблюдала, как он несколько раз извлекал из нее огонек. Ее изумляла неподдельность его восхищения.

— Эй! — со смехом сказала она. — Хватит баловаться. Вы изведете весь бутан, и нам нечем будет разжечь костер.

— А что это — бутан?

— Ну, это сжиженный газ внутри зажигалки. Когда колесико высекает из кремня искру, то газ вспыхивает. Presto![7] Мгновенное пламя.

Серебряный Шип повернулся к кострищу, зажег «Бик» и поднес огонек к сосновым лучинкам. Пламя, ему на удивление, вспыхнув, сразу исчезло, так что он чуть не с отвращением воскликнул:

— Огонь умер!

— Да нет, надо просто удерживать кнопку, если нужно подольше задержать пламя. — Опустившись рядом с ним на колени, Никки взяла зажигалку и поднесла огонек к щепкам. Быстрее получилось бы, если бы мы подожгли сначала бумагу.

Серебряный Шип покачал головой:

— Пергамент слишком дорогая вещь, чтобы разжигать им огонь, женщина. В следующий раз можно взять для этого ничего не стоящие книжки.

Никки вскинула руки в жесте покорного послушания, что не помешало ей возмущенно воскликнуть:

— Да не коснутся вовек такие слова учительских уст.

В то время как Серебряный Шип сосредоточил внимание на разведении костра, Никки, все еще всерьез опасавшаяся возможного скальпирования, решила последовать его совету. Она быстро стащила с себя промокшие джинсы, футболку и кроссовки и закуталась в одеяло. Но бюстгальтер и трусики, хотя они тоже были влажными, снимать не стала. Сырое, липнущее к телу белье было все же лучше, чем ничего, тем более что она все еще сомневалась в его способности по-джентльменски окаменеть. Если худшее станет наихудшим, сумасшедший марш-бросок к машине в нижнем белье предпочтительнее, даже если заблудишься в парке.

Она повернулась к разгорающемуся костру и увидела Серебряного Шипа, стоящего спиной к ней и снимающего свою кожаную юбку с бесстыдством, которому позавидовал бы любой актеришка, занятый в порнофильмах. Сбросив одежду, он взял с постели одеяло и начал его разворачивать, в то время как взор Никки был прикован к его поджарым, тугим ягодицам. Глаза ее расширились, с губ сорвался стон изумления. И единственная мысль, которую она смогла выразить словами, была: «Ох, черт побери! Да у него на сдобных булочках еще и ямочки имеются!»

3

Никки даже не подумала, что ее стон может быть услышан, но Серебряный Шип тотчас повернулся к ней и спросил:

— У Нейаки что-нибудь болит?

— Нет!

Она ухитрилась быстро отвести глаза, чтобы он не заметил, куда направлен ее любопытный взгляд.

Не смущаясь своей наготы и совершенно игнорируя ее смущение, он не спеша обернул вокруг бедер одеяло и закрепил конец, заткнув его за пояс.

— У вас ничего не ранено?

— Ничего, кроме гордости, — пробормотала Никки, подтягивая одеяло повыше к горлу.

Про себя она горестно и смятенно думала: «Да уж, хорошего мало! Этот малый старше меня лет на десять, если не больше, а он просто великолепен! „Помереть, не встать“ — как сказали бы девчонки в моем классе… Но я-то чувствую себя как наивный зверек, обманом загнанный в ловушку… И какого черта я нежно поглядываю на него, будто он какой-то сказочный шоколадный домовой, когда на самом деле он омерзительнее постельного клопа и за милую душу прикончит меня еще до скончания дня?»

Она тряхнула головой, пытаясь выбросить из нее все эти сумбурные мысли, и пробормотала:

— Вот уж никогда бы не подумала, что умопомешательство бывает заразным! Если я переживу все это, меня, вероятно, поместят в комнатку с мягкими стенами и будут с ложечки кормить макаронами.

— Это что, так принято у вас в обществе, — думать вслух? — спросил он осуждающе. — Подойдите сюда, Нейаки. Сядьте и погрейтесь у огня, а я тем временем объясню, зачем призвал вас сюда.

Никки, настороженно поглядывая на незнакомца, приблизилась к костру и уселась напротив него так, чтобы огонь был между ними.

— О'кей, выкладывайте. Я вся слух.

— Значит ли эта странная фраза, что Нейаки полна внимания? — После ее кивка он начал свой рассказ. — Я зовусь Мона Кахви, Серебряный Шип. Вы можете звать меня по-своему: Сильвер Торн. Мои братья, Текумсех и Тенскватава, а также я сам, мы все, один за другим, родились в ночь прихода блуждающей звезды. Текумсех, перворожденный, получил свое имя от этой звезды. Тенскватава был следующим; его имя значит Тот-Кто-Громко-Шумит. Недавно он выбрал себе имя Пророк.

С самого нашего рождения Духи благословили нас троих особыми силами, которые мы стараемся наилучшим образом использовать на благо своего народа. Текумсех теперь ведет воинов шони на войну между шеманезе и британцами, хотя многие из наших людей не хотят участвовать в этой драке белых с белыми. И те, и другие, и британцы, и американские колонисты хотят заполучить землю, на которой мы живем и охотимся. Так почему мы должны помогать какой-то из этих сторон? Но Текумсех говорит, что мы должны сражаться рядом с британцами, которые дали нам ружья и пули и помогут оттеснить американцев назад, на восток, и сбросить их в океан.

— Прошу прощения, — перебила его Никки. — Вы ведь знаете, что все случилось совсем не…

Имеется в виду англо-американская война 1812-1814 гг.

Серебряный Шип жестом призвал ее к молчанию.

— Нейаки скажет, когда я договорю. А теперь пусть молчит и внимательно слушает. Так вот, Тенскватава согласился с Текумсехом, то же сделали и многие наши воины. Как мудрец племени, я более духовный лидер, нежели военный. Люди приходят ко мне за советом, для руководства в личных делах, для объяснения их снов и видений.

Как человек, получивший от Духов магические силы и призванный наставлять своих людей, я возымел намерение определить будущее, чтобы люди племени шони могли знать, какой им избрать путь. Мне было видение, что я смогу исполнить свое намерение. И я сотворил этот амулет, — он прикоснулся к серебряному медальону на своей груди. — Сверх того, Духи, должно быть, добавили мне сокровенные тайные силы, что и помогло мне перенести посланника будущего в мое время. Когда Нейаки нашла этот волшебный предмет, она перенеслась из своего времени в мое, чтобы я мог узнать о судьбе людей своего племени и решить, каким путем лучше направить их в эти времена суровых испытаний.

Закончив свою речь, Серебряный Шип погрузился в молчание. Его острый взгляд говорил о том, что он ожидает ответа.

Никки заговорила далеко не сразу. Но когда заговорила, слова ее взорвались вулканическим пламенем.

— Ну конечно! — чуть не плюясь, выкрикнула она. — Я ведь пасхальный кролик! Меня можно дурачить, как хочешь, да? Вот вы!.. — Она вскочила на ноги и гневно направила на него указующий перст. — Вы знаете, на кого вы похожи? На психически больного. Придурок! Самый настоящий придурок! И вся эта история, парень, шита белыми нитками! Ха! Принялся тут разыгрывать передо мной псевдоисторический спектакль! Да я девять месяцев в году преподаю историю штата Огайо, и никто ни разу не обвинил меня в незнании своего предмета. По вашему, приятель, выходит, что Текумсех был братом-близнецом Пророка, что для наших историков до сих пор является ничем не подтвержденным фактом. Существует, правда, версия, что они родились даже целой тройней, но и то считается, что третий брат — болезненный уродец — умер во младенчестве. Итак, мистер Остряк-самоучка, что вы по этому поводу скажете?