Сладостная ярость - Харт Кэтрин - Страница 1

Кэтрин Харт

Сладостная ярость

ГЛАВА 1

Темная, темная ночь. Во всю свою первобытную силу, как обычно в непогоду в Техасе, бушует гроза. Дует ветер, и по земле хлещут косые струи дождя. Сэм Даунинг чувствует, как за воротник темного дождевика стекают капли воды, набравшиеся в широкие поля шляпы. Сэм ежится и прищуривает глаза, пытаясь всматриваться во мглу. То и дело сверкают молнии, слышатся раскаты грома, похожие на рычание раненого медведя. Скверная ночь. Ничего не слышно, кроме грохота грозы, и из-за этого Сэм не находит себе места.

По правде сказать, Сэму всегда не по себе, когда папаша затевает очередное опасное предприятие, будь это днем или ночью. Где-то там, за небольшим холмом, папаша и трое старших братьев должны остановить идущий на юг поезд, и вот сейчас Сэм поджидает их, прячась среди деревьев. Глава семьи считает, что в свои семнадцать лет Сэм годится лишь на то, чтобы стоять на стреме во время их налетов и грабежей. И как всегда в таких случаях, Сэм мучается противоречивыми чувствами облегчения и зависти.

Спору нет, Том, Билли и Хэнк куда сильнее и крепче. Самому старшему из них, Тому, исполнилось двадцать пять лет, Биллу двадцать три, а Хэнку двадцать один. О таком росте и о таких мускулах, как у них, оставалось только мечтать. Отец, бывало, беззлобно приговаривал, что Сэм — самый маленький поросенок из помета. Семья Старого Билла Даунинга была дружной, его отпрыски держались все вместе и в радости и в горе, помогали друг другу, если кто-то из них попадал в беду. Когда пять лет тому назад скончалась от чахотки Салли Даунинг, отец и старшие братья взяли младшего под свое надежное крыло. И хотя Сэм принимает участие в их «делах» с малых лет и всегда бывает в курсе всех планов, основную роль во всем всегда играют старшие, а подростку достаются более мелкие и безопасные задания.

Сэм вздыхает и беспокойно ерзает в седле. Что же их так долго нет? Прошло уже минут десять с тех пор, как паровоз запыхтел и заскрежетал тормозами. Согласно отцовскому расчету, они уже должны вернуться с сумками, набитыми деньгами, взятыми из почтового вагона. По сведениям папаши, в поезде должна находиться очень крупная сумма, а потому и усиленная охрана, но последнее обстоятельство отца почти не беспокоило. Старый Билл не сомневался, что его ребятам никто не сможет оказать достойного сопротивления.

В темноте гремит выстрел. Сэм вздрагивает от неожиданности, отбрасывая со лба прядь медно-красных волос. Напрягая слух, улавливает отдаленные крики, а потом и глухой топот копыт по грязи. Топот все громче. Секундой позже появляется Билли на своей лошади.

— Сматываемся, Сэм! Папаша ранен. Бежим, скорее!

За ним по пятам следует Хэнк.

— Где отец? — кричит ему Сэм.

— Они едут за мной. Давай, Сэм! Скачи!

Сэм повинуется, прислушиваясь к топоту коней Тома и отца. Темные глаза от страха делаются огромными и резко выделяются на бледном, покрытом веснушками юном лице. Вдруг становится трудно дышать, словно кто-то двинул кулаком прямо в дыхательное горло. Их нагоняют Том с отцом, и Сэм сразу видит, что отцу плохо. Рот его кривится от боли.

— Держитесь, папаша, — хрипло говорит Том. Как и Сэм, он тоже испытывает панический страх. — Мы проедем немного назад, потом сделаем крюк, повернем на юг к Оуквиллу. Там найдем себе ночлег.

Только к полуночи они добираются до Оуквилла, и через час отец с бескровным лицом лежит на постели в гостиничном номере.

— Отец, я не могу этого сделать, — твердит ему Сэм, выслушав просьбу отца.

— Как это не могу? Придется, Сэм. Что же мне, доктору показывать огнестрельную рану, так, что ли? У тебя самые маленькие руки из всех нас. Ты вытащишь из плеча пулю так же легко, как занозу. Я в тебя верю, малыш.

— Ничего не поделаешь, Сэм, — как может, утешает Том. — Да ты быстро ее вытащишь. А мы тебе поможем, если только это в наших силах.

— Папаша прав, — вставляет свое слово Билли. — Конечно, мы можем отвезти его к доктору, но это все равно что самим совать голову в петлю.

— Ну ладно, — с трудом соглашается Сэм. — Но без вашей помощи мне не обойтись. Будете говорить мне, что делать. Ведь мне никогда не приходилось доставать пули из своих близких и вряд ли это занятие будет мне по душе.

— Можно подумать, папаша нарочно подставился под пулю, — ворчит Хэнк. — Тот тип с ружьем застиг нас врасплох, когда мы уже уезжали. Он по чистой случайности попал в папашу. Еще повезло, что только в плечо.

— Ничего себе повезло! Кто теперь будет лечить его рану? Разве что Сэм? Не хотел бы я оказаться на его месте. — И Том, чтобы хоть немного разрядить обстановку, комично покачал головой.

— Зато денежки теперь наши, — машет рукой в сторону сумок Билли. — Это должно хоть чуть-чуть поднять папаше настроение. Здесь никак не меньше тысячи долларов. — Билли взвесил на руках туго набитые сумки.

— Еще успеешь подсчитать доходы, Билли, — с укоризной говорит Сэм. — Катись на кухню, притащи мне чистые тряпки и кипяток, а если найдешь, то и маленькие ножницы — они сгодятся. Ведь не стоит делать папаше дырку шире, чем она есть, правда, папаша?

Старый Билл кивает в знак согласия.

— А еще прихвати бутылку самого лучшего виски, какой у них имеется, сынок, — скрипит сквозь сжатые зубы Старый Билл. — Нужно же мне чем-то заглушить боль, а Сэм пусть промоет им рану, когда вытащит пулю.

— Да не мешкай, брат, — приказывает ему Том. — Папаша и так уже потерял много крови, а если у нас ничего не получится, то, хочешь не хочешь, придется тащить его к доктору.

Через полчаса Сэм склоняется над стонущим пациентом. Старый Билл почти насквозь прокусывает зубами кожаный ремень, который он вставил себе в рот, чтобы не кричать, а тем временем Сэм орудует поочередно то ловкими пальцами, то маленькими ножницами, пытаясь извлечь пулю из раны на плече.

— Вытри кровь, Том, — командует Сэм. — Я ни черта не вижу. Я и так все делаю на ощупь. Было бы неплохо хоть что-нибудь разглядеть.

Том подчиняется. Потом чистой тряпкой вытирает пот со лба, откидывает волосы, спадающие на глаза маленького хирурга.

— Так лучше? — спрашивает он. Сэм кивает, и Том добавляет шутливо: — Когда ты наконец подстрижешь волосы, Сэм? Когда начнешь слушаться старшего брата, а?

— Когда у мула вырастут крылья, — следует неопределенный ответ.

— Слушай, Том, — смеется Хэнк. — Ты вот все время мечтаешь подарить кое-кому бритву, а ведь на этом домашнем котенке нечего брить, кроме персикового пушка да веснушек.

— Тише вы, займитесь лучше папашей, — прикрикивает на них Сэм. — Хэнк, дай сюда бутылку, будешь поливать из нее. Том, убери свои лапищи подальше хоть на минуту. — Сморщив лицо от напряжения, Сэм медленно вытаскивает из раны кусочек свинца. И, не утирая пот с лица, щиплющий глаза, и продолжая держать рану открытой, командует: — Теперь лей виски, Хэнк.

Когда алкоголь касается рваной раны, Старый Билл мечется, словно в агонии.

— Прости, папаша, — бормочет Сэм дрожащими губами, превозмогая мучительное желание отползти куда-нибудь подальше и как следует выплакаться. Ему еще предстоит перевязать рану. Уж потом кто-нибудь из них останется с отцом и проследит, чтобы у отца не начался жар.

— Все в порядке, Сэмми. У тебя прекрасно получилось, — сквозь стон произносит Старый Билл. — Все как надо.

Три дня спустя они покинули Оуквилл. Рана Старого Билла не загноилась и медленно заживала. Конечно, и путешествовать ему было еще рано, но все понимали, что не могут задерживаться здесь дольше. Положение осложнялось еще и тем, что «куча денег», которой, как они думали, были набиты сумки, оказалась всего-навсего нарезанной газетной бумагой, сверху и снизу обложенной долларовыми банкнотами. Получилось, что ночная охота принесла всего жалких сто пятьдесят долларов. Настоящие же деньги, если они и были в том поезде, сейчас, без сомнения, попали в руки тех, кому они и предназначались.