Ночное пламя (Пламя любви) - Харт Кэтрин - Страница 27

Он поднялся, взял ее руки и положил их на шнуровку своей рубашки. Без слов он просил ее в ответ оказать ему эту честь, но руки у Пламени тряслись — она боялась, что не справится с тем, о чем он ее просил. Собрав все свое мужество, она расшнуровала его рубашку и стащила ее через его наклоненную, чтобы помочь ей, голову. Во рту все пересохло, она колебалась Он ждал с нетерпением, но сохраняя внешнее спокойствие, пока она наконец не протянула руки и не дотянулась до шнуровки на его гетрах. Сначала одна, потом другая — обе упали на пол. Пламя все еще не могла себя заставить снять с него набедренную повязку. И тут с облегчением она заметила, что Ночной Ястреб все еще в мокасинах. Убрав в сторону гетры, она, встав на колени, стала медленно снимать с его ног мокасины.

Время пришло, как она его ни оттягивала. Теперь на Ночном Ястребе не осталось ничего, кроме набедренной повязки. Заставив себя подняться на ноги, которые почти не держали ее, она встала перед ним — такая ранимая, смущенная, стесняющаяся своей собственной наготы. Не в состоянии встретиться с ним взглядом, она смотрела на его широкую бронзовую грудь «Руки у нее заледенели, пальцы онемели. Она слышала только толчки своего сердца, отдававшиеся в ушах.

Ночной Ястреб ждал, едва дыша, пока она разденет его. Он стоял, будто высеченный из камня, понимая ее страх, почти чувствуя его. Ее застенчивые жесты тронули его сердце — она пошла против всего, чему ее учили прежде, ради того, чтобы сделать ему приятное. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она вновь собралась с духом и протянула к нему руку. Ее дрожащие пальцы коснулись завязок на его поясе и туг же отдернулись — будто их обожгло кипящей смолой. Он услышал, как она вздохнула, и увидел, глядя на ее склоненную головку, как упорно она старается преодолеть свою застенчивость. Девушка снова протянула к нему руку и на этот раз уже не отдернула ее. Быстро, как бы боясь, что мужество оставит ее, она расшнуровала завязку. Ее взгляд вновь упал на его грудь.

Сара стояла как вкопанная, будучи не в состоянии ни пошевелиться, ни даже дышать. Тогда Ночной Ястреб протянул руку и нежно приподнял ее лицо к своему. Глаза ее расширились и впились в него, умоляя его дальше все взять на себя, учить ее нежно и осторожно. Он медленно опустил голову, пока его теплые твердые губы не слились с ее. Поцелуй был таким нежным и легким, как теплый летний дождик, он облизал ее сухие губы, разделил их, преодолев барьер ее зубов. Он чувствовал, как трепещут ее губы, когда она прижалась к нему, ища в нем опоры.

Когда у нее стали подгибаться колени, Ночной Ястреб медленно опустил ее на поджидавшую их циновку и ласково обнял. Он только целовал ее и нежно прижимал к себе. Его крупное тело согревало ее, руки нежно гладили ее по лицу, а губы продолжали творить свое колдовство над ее губами.

Пламя чувствовала, что ее сопротивление тает, как последний снег теплым весенним днем. Ее губы отвечали на его поцелуи — сначала застенчиво, а затем все более страстно. И прежде чем она успела осознать это, ее руки сами собой обвились вокруг его шеи, а пальцы стали ласково перебирать его волосы. Ее губы плотно прижались к его губам. Длинные волосы Ночного Ястреба касались то ее плечи, то ее груди, и это доставляло Саре необычайное удовольствие. Они темным облаком рассыпались по их лицам, как бы укрывая их от внешнего мира, оставляя только вдвоем.

Он нежно покрывал ее лицо поцелуями до тех пор, пока в ней не проснулось желание, заставившее ее задрожать всем телом. Его дыхание приятно щекотало ей раковину уха, пока он ласкал ее мочку. По ее обнаженному телу побежали мурашки. Горячие, сильные пальцы его ласкали ее плечи, все больше вовлекая ее в бурную стихию любви. Губы скользнули по ее шее. Он нашел чувствительную впадину между ее плечами на спине и, нежно надавливая на нее, заставил ее дрожать от удовольствия. Он прижался ртом к пульсирующей ямке у нее под шеей, а потом медленно вернулся к ее жаждущим губам, в то время как его ладонь нежно ласкала ее трепещущую грудь.

Губами Ночной Ястреб успокоил ее дыхание, когда его рука нашла ее сгорающую нетерпением грудь. Его пальцы мягко коснулись ее сосков, и под его опытными руками они как будто надулись от удовольствия. Пламя медленно отогревалась, и ее тело потянулось к нему в жажде продлить наслаждение, как кошка, которая ждет, чтобы ее погладили.

Пламя полностью отдалась воле своих желаний. Ее тело теперь знало лишь неистребимую жажду его прикосновений, его ласк. Своей большой рукой Ночной Ястреб погладил сначала ее грудь, потом живот. Когда его рука осторожно раздвинула ее бедра, чтобы погладить их нежную кожу с внутренней стороны, Сара не сопротивлялась — в ней не нашлось уже ни сил, ни желания остановить это наступление.

И лишь когда его горячая рука накрыла холмик ее девственности, Ночной Ястреб наконец встретил сопротивление. Ласковыми словами и нежными поцелуями он вновь увлек ее под влияние своих чар. Его пальцы нащупали сокровенный бугорок, и она затрепетала. Его пальцы продолжали дразнить, ее, и невольно дрожь охватила все ее тело. Он мучил ее безжалостно, пока она не стала плотнее прижиматься к его пальцам, когда он касался ее, и слабый стон вырвался из ее горла. Длинными пальцами он проник в нее и нашел ее влажной и готовой. И такой горячей…

Еще сильнее раздвинув ее бедра, он сам опустился вдоль ее тела, продолжая ласкать ее губами на случай, если ее охватит паника теперь и она причинит себе тем самым больше боли, чем это было неизбежно. Медленно, осторожно он ввел свой член в ее лоно и, почувствовав, что девушка замерла от этого, незнакомого ей доселе, вторжения, остановился, давая ей возможность успокоиться и пожелать его с новой силой. Тогда в одном быстром и в то же время. Не жестком порыве он лишил ее девственности. Ее пронзительный испуганный крик он заглушил своим поцелуем. Погрузившись глубоко в нее, он лежал неподвижно, давая время утихнуть ее боли. Его руки нежно ласкали ее тело, пока она вновь не расслабилась под ним, задрожала и стала уступчивой. Медленно, легко, держа под контролем свои собственные желания, он начал двигаться в той шелковой оболочке, которая находилась внутри нее.

Неожиданная боль вывела Сару из блаженного состояния. Она вскрикнула и замерла в неподвижности. Вскоре боль утихла, но на смену ей пришло другое ощущение. Девушке так странно было чувствовать, что Ночной Ястреб заполнил ее, ощущать, как двигается он внутри ее тела, которое до этого момента принадлежало лишь ей одной. Его руки ласкали ее грудь, пальцами касаясь ее сосков, а она чувствовала, как на все эти ласки у нее откликается там, внутри, где он сейчас так прочно утвердился. Когда Ночной Ястреб начинал двигаться внутри нее, все ее тело оживало и трепетало. Его язык повторял движения, производимые внизу. Ее вновь окутало шелковым туманом, голова кружилась. Страстное желание все усиливалось и усиливалось, она вся приникла к нему и скоро бессознательно она стала отвечать движениями на его движения.

— Отдайся мне, Пламя, — слышала она шепот его губ. — Отдайся мне целиком.

Обхватив ладонями ее бедра, чтобы помочь ей войти в его ритм, он вновь и вновь принялся погружаться в ее тело, которое было таким теплым, таким горячим и влажным, которое так плотно обволакивало его, что он едва не потерял контроль над собой прежде, чем успел доставить ей удовольствие. Сжав зубы, чтобы сдержать одолевавшую его страсть, он замедлил ритм, чувствуя, как она, вся выгнувшись, прильнула к нему и ищет полного захватывающего дух удовлетворения. В следующее мгновение она забилась под ним, как дикий зверь, и в нем самом кровь запылала ярким огнем. Он почувствовал толчки, сотрясающие ее тело изнутри. Она закричала, и эти страстные звуки стали для его измученного сомнением сознания сладчайшей музыкой, нежной песней, зовущей его слиться с ней в экстазе.

Она была — огонь и пламя. Трут, поднесенный к пылающему факелу. Никогда ничего более восхитительного она не испытывала. Она и представить себе не могла, что возможно такое наслаждение. Все ее тело горело желанием, билось и содрогалось, стараясь во что бы то ни стало получить что-то ускользающее, но такое необходимое. С каждым движением он воспламенял в ней все больше и больше молниеносных разрядов, пока не разжег в ней костер страсти. Пульс бился как сумасшедший, дыхание прерывисто рвалось наружу.