Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917) - Чепурнов Николай Иванович - Страница 37

«О приведении в надлежащее исполнение Рескрипта, данного покойному Генерал-фельдмаршалу Князю Потёмкину-Таврическому, касательно награждения подвигов Генералов и прочих чинов, отличившихся при взятии города и крепости Измаил». Указ этот подробно передаёт порядок награждения генералов и офицеров, а о награждении нижних чинов упоминается лишь вскользь: «…Нижним чинам, в завоевании означенным городом участвовавшим, жалуем медаль с надписью: „За отменную храбрость“, поручая вам вновь объявить всем и каждому Монаршее к их усердию и неустрашимости благоволение».[396]

Сохранился и более ранний именной указ Екатерины II о награждении участников взятия Измаила от 26 ноября 1791 года, данный кавалерской Думе ордена св. Георгия, в котором вопрос о награждении нижних чинов вообще не упоминается.[397]

В память Ясского мира. 1791 г

После взятия Измаила, напуганные силой русского оружия, Пруссия и Англия стали проводить активную политику, направленную на консолидацию западных государств в целях защиты Турецкой империи. Они начали распространять нелепые слухи о том, что Россия угрожает всей Европе. Премьер-министр Уильям Питт, не желавший усиления русского флота на Чёрном море, снарядил тридцать шесть кораблей для вторжения в Финский залив. Он требовал от России возвращения туркам крепости Очаков. Но благодаря разоблачительным действиям русского посла в Лондоне С. Р. Воронцова, эта акция двух великих держав была сорвана. Новые кредиты на военные нужды напугали почтенных лордов, голоса их в парламенте разделились. Купцы боялись лишиться своих барышей от балтийской торговли, матросы не имели желания «лезть на неприступный Кронштадт», а народ лондонский писал на стенах домов: «Не хотим войны с Россией».

Усилия господина Питта пропали даром. Не поддержали Пруссию и другие западные державы. Сама же она в единственном числе по опыту прошлых лет не решалась выступить на защиту турецкого султана.

Тем временем, 25 июня 1791 года, генерал И. В. Гудович штурмовал Анапу и после жестокого боя овладел ею, захватив в плен самого предводителя горцев — знаменитого «пророка» Шейха Мансура. Вслед за Анапой пала и приморская крепость Суджук-Кале (Новороссийск).

А турки всё ждали и надеялись на помощь Англии, не решаясь на заключение позорного мира. Они собрали новые силы в районе Бабадага и Мачина (на Дунае) для решительного удара по русским, чтобы вернуть Измаил. Но армия Н. В. Репнина разбила турок.

Командующий тамошними русскими войсками — комендант Измаила М. И. Кутузов вместо оборонительной тактики в ночь на 14 июня тайно переправил войска через Дунай в районе Тульчи, проделал ночной марш-бросок через лесной массив к Бабадагу и утром неожиданно для неприятеля напал на него. Удар был настолько силён, что превосходящие силы турок, потеряв более полторы тысячи убитыми, бросили лагерь со всеми запасами снаряжения и в панике бежали в Базарджик и Шумлу. Не давая туркам опомниться, Кутузов 9 июля искусным манёвром, преодолев 25-километровый переход по болотистой местности, обрушил всю свою мощь на 30-тысячную турецкую армию под Мачином и наголову разбил её. Путь на Балканы был свободен, и впервые в этой войне «Блистательная Порта» запросила мира.

Переговоры велись медленно. Турки явно тянули время, надеясь на сильный султанский флот, который был намерен разгромить русскую эскадру и высадить свои десантные войска на побережье Крыма.

Но 31 июля, утром, Ф. Ф. Ушаков необычной своей морской тактикой разбил турецкий флот у мыса Калиакрия и разметал остатки его по всему Черноморью. Сам флагманский корабль «Капудания»— разбитый, с расстрелянными парусами — еле добрался до Босфора. «Турки даже не знают, куда девались рассеянные корабли, — писал Потёмкин Екатерине II, — (и только) шесть судов вошли ночью в Константинопольский канал весьма повреждённые. Адмиралтейский корабль тонул и просил помощи».[398] Турецкую столицу охватила паника. Султан в страхе экстренно послал гонца с согласием немедленно заключить мир, только бы русский главнокомандующий остановил «Ушак-пашу». А Ушаков действительно направил всю свою флотилию на Константинополь, но при подходе к Варне получил известие князя Н. В. Репнина о предписании перемирия и вынужден был вернуться в Севастополь.

На этот раз турецкие дипломаты стали сговорчивее — разгром флота придал им решительность. В переговорах Репнин пошёл туркам на уступки, чтобы скорее скрепить договор и этим присвоить себе честь завершения войны. Потёмкин опоздал. Прибыв в Галац через сутки, где проводились переговоры, Григорий Александрович, возмущённый случившимся, изорвал договор и перенёс переговоры в Яссы — в свою ставку. Он начал всё сызнова и, намереваясь с турками поступить суровее, потребовал уплаты двадцати миллионов пиастров за понесённые военные расходы. Но довести дело до конца так и не сумел. Застаревшая болезнь резко ухудшила состояние его здоровья. Предчувствуя близкую смерть, 5 октября выехал в свой любимый Николаев, но по дороге умер в степи.

«Великий человек и человек великий; велик умом, велик и ростом…» — отозвался о нём А. В. Суворов, узнав о его смерти. Г. А. Потёмкина в переговорах сменил А. А. Безбородко — секретарь и ежедневный докладчик императрицы по важнейшим вопросам. Переговоры шли медленно, затянулись надолго, и только 29 декабря 1791 года в Яссах был заключён мир. Россия окончательно утвердилась на берегах Чёрного моря. К ней отошли земли всего Северного Причерноморья — от Днестра до Кубани — с Очаковом и Хаджибеем (Одессой). Турция навсегда отказалась от Крыма и целиком признала Кючук-Кайнарджийский мирный договор «Между ея императорским величеством самодержцею всероссийскою и его султановым, их наследниками и преемниками престолов, також между их верноподданными государствами, от ныне и на всегда…».[399]

Этим миром была завершена вековая борьба России за доступ к незамерзающему Чёрному морю, необходимому ей для экономического развития. Попытки Англии ослабить русское государство руками Турции закончились полным провалом.

В память о Ясском мире для нижних чинов армии и флота, участвовавших в войне с Турцией с 1787 по 1791 год, были изготовлены серебряные медали овальной формы, похожие на измаильские, но несколько крупнее размером — 41x32 мм.

На лицевой стороне — вензель Екатерины II, увенчанный императорской короной; вдоль края медали, между бортиком и обводной линией, расположены равномерно восемь бусинок.

На оборотной стороне помещена прямая пятистрочная надпись: «ПОБЕ — ДИТЕЛЯМЪ — ПРИ МИРЕ — ДЕКАБРЯ 29 — 1791». Бусинок на этой стороне медали насчитывается только семь — под ушком одна отсутствует.

Медаль по неизвестным причинам была утверждена с большим опозданием. В первом пункте Манифеста от 2 сентября 1793 года указывается, что «Похваляя храбрые деяния сухопутных и морских Российских войск, много и различно прославившихся, и верностию к Ея Императорскому Величеству и отечеству преодолевших все трудности, в память той службы их, раздать на все помянутыя войска, которыя в походе противу неприятеля находилися, на каждого человека из нижних чинов по серебряной медали для ношения в петлице на голубой ленте».[400]

В честь заключения Ясского мира была отчеканена и мемориальная медаль работы двух иностранных медальеров — Карла Леберехта из Саксен-Майнингема, резавшего аверс медали, и Иоганна Георга Вахтера из Гейдельберга, работавшего над реверсом.[401]

Нередко встречаются в коллекциях бронзовые и серебряные жетоны в память об этом же событии (диаметром 23 мм), на лицевой стороне которых изображён вензель Екатерины II; край жетонов обрамляет сплошной лавровый венок. На оборотной стороне прямая четырёхстрочная надпись: «Миръ — съ Портою — декабря 29 дня — 1791». Изредка можно встретить точно такие же жетоны, но исполненные в золоте.