Искушение - Харт Кэтрин - Страница 48

Добравшись до дома Фостеров, Грэнт поинтересовался, где Анабел. Ему сказали, что она в конюшне и предложили немедленно послать за ней. Он попросил прислугу не беспокоиться. Он пойдет сам. У них есть проблемы, которые лучше обсудить наедине, подальше от любопытных глаз и ушей. Он пригласит ее на небольшую прогулку, где они и обсудят все, касающееся только их двоих.

Горничная почему-то занервничала, услышав о его намерении самостоятельно найти Анабел, но это была ерунда по сравнению с реакцией старого управляющего имением.

— Сэр, почему бы вам не посидеть во дворе, пока я найду ее, — сказал тот, бросая встревоженные взгляды на конюшню. — Почему вы не хотите, чтобы я привел ее сюда на веранду? Вам нет нужды там мараться и пачкать свои сапоги.

Со смехом, покачав головой, Грэнт отклонил предложение.

— Что случилось с тобой, Сэм? Ты-то уж точно знаешь, что большую часть времени я провожу в амбарах и конюшнях. И не могу припомнить, когда я последний раз возмущался из-за соломы или навоза на подошвах.

Он обошел управляющего. Казалось, что тот пропустил его мимо очень неохотно.

— Эх, мистер Гарднер! Сэр, я серьезно думаю, что вам пришла в голову не самая лучшая идея, если вы извините мои слова.

— Почему же?

— Хорошо… Эх… Мисс Анабел не хотелось бы предстать перед вами неопрятной и такой, ну, вы знаете…

— Это не имеет значения, — заверил его Грэнт. — Я не впервые увижу ее растрепанной и с конскими волосами на одежде.

Широким шагом Грэнт устремился к конюшне. Открывая дверь, он еще слышал безнадежное бормотание Сэма. Внутри царили мрак и безмолвие. Грязь на полу заглушала его шаги. Он прошел по пыльному проходу к стойлу любимой лошади Анабел.

Открыв рот, чтобы ее позвать, он вдруг услышал низкий мужской стон и радостный смех Анабел, донесшиеся до его ушей с сеновала. Пучки соломы сыпались сверху на его голову. Послышался шум возни, толчок, приглушенный визг.

Еще не достигнув верхней ступеньки лестницы, ведущей на сеновал, Грэнт уже знал, что увидит, знал, почему прислуга Фостера столь неохотно допустила его к конюшне.

Первое, что бросилось ему в глаза, было обнаженное молочно-белое тело Анабел, блаженно извивающееся в объятиях такого же нагого конюха. Оба были настолько поглощены своим занятием, что ни один из них не заметил его присутствия.

— Ну и ну! Что это тут у нас? — Он ехидно усмехнулся. — Небольшие утренние шалости между слугой и хозяйкой? Как это, однако, вульгарно, моя девочка!

— О, Господи! — воскликнула в панике Анабел. Не зная, что делать, она стала было отпихивать любовника, потом попыталась прижать его к себе в тщетных стараниях прикрыть свою наготу. — Грэнт? Что ты тут делаешь?

— Умываю руки. Засвидетельствовал твою неверность, моя милая, — ответил он ласково. В его мозгу на мгновение мелькнула мысль, что измена Анабел задевает его гораздо меньше, чем сравнительно невинное заигрывание Аманды с Дарси прошлым вечером.

Скрестив руки на груди, он смотрел на застигнутых любовников. Он злословил и злобно шутил, пока злосчастный парнишка пытался слезть с Анабел, а та его удерживала.

— На самом деле, Грэнт, твои шутки неуместны. Кроме того, я не верю, когда ты утверждаешь, что не занимаешься тем же с этой потаскухой, твоей так называемой партнершей!

— Это сказка про горшок, называющий чайник грязным, — ответил он с деланной любезностью. — Но сейчас меня больше интересует, как долго продолжаются ваши отношения? Или, может быть, он у тебя не единственный? — добавил он.

— Я отказываюсь говорить что-либо, по крайней мере до тех пор, пока ты не дашь мне одеться. Мы обсудим этот несчастный эпизод потом.

— Несчастный эпизод? — повторил он, с удивлением подняв брови. — Почему же, я рассматриваю эту встречу, как самую удачную за все наше знакомство. Ты не можешь себе представить, как я рад, что узнал твое легкомыслие, прежде чем связал себя с тобой на всю жизнь. Конечно, ты понимаешь — свадьба отменяется. Я, разумеется, не собираюсь иметь жену, которой нельзя доверять даже в пределах собственных владений.

Конюх каким-то образом сумел освободиться из объятий Анабел и начал было уползать по направлению к лестнице. Он не проделал и двух ярдов, когда сапог Грэнта опустился на его спину, прижимая злополучного юнца к сену.

— Остановись, не то отправишься на тот свет быстрее, чем успеешь подняться, — мрачно пригрозил Грэнт. — Ни один из вас не уйдет, пока я не услышу ответов на некоторые вопросы.

Между тем Анабел добралась до разбросанной одежды и стала лихорадочно ее натягивать, не думая о пучках колючей соломы, застрявшей в швах.

В любой другой ситуации Грэнт посмеялся бы над ее поспешностью, отметил бы, что панталоны надеты задом наперед, а лифчик наизнанку. Однако сейчас он чувствовал себя униженным и потому был угрюмым. Всем известно, что измена мужчины и измена женщины — вещи несколько различные.

— Теперь давайте продолжим, — настаивал Грэнт. — Скажите точно, как долго вы путаетесь в темных углах?

— С тех пор… с тех пор, как он первый раз изнасиловал меня, — пробормотала Анабел. Ее лицо то краснело, то бледнело.

Парень отрицал свою вину. Он возразил:

— Я не делал такого! Что вы! Я бы даже никогда не посмотрел на нее…

Грэнт сильнее придавил его сапогом.

— Продолжай, Анабел. Неужели ты думаешь, что я такой доверчивый, — усмехнулся Грэнт. — Я видел собственными глазами, как ты резвилась с ним сегодня, и причиной твоих восторженных стонов была отнюдь не боль. Сознаю, что, застав вас в порыве страсти, я помешал вам, но мне ничего не нужно от вас, кроме правды. Сколько длится ваш «роман»?

— С тех пор, как эта шлюха переехала к тебе, — заявила она, надувшись.

Судорожное движение под сапогом Грэнта было реакцией на слова Анабел. Подталкивая конюха, Грэнт задал ему вопрос:

— Как долго, парень?

— Все началось с последнего Рождества, сэр. И это — истинная правда.

— Вижу. У тебя есть, что добавить, Анабел?

Мольба светилась в ее глазах.

— Грэнт, пожалуйста! Ты должен понять! Я была. настолько уверена, что ты представишь меня как твою невесту после праздников, что когда ты не сделал этого, я была вне себя от разочарования.

— И ты залечиваешь раны, путаясь с конюхом. Как мило! Затем, чтобы прикрыть свои грехи, ты проела мне плешь, что носишь моего ребенка, уговаривая меня согласиться быстрее объявить о нашей помолвке. Анабел, ты беременна? Если так, то как долго и от кого?

Анабел зарыдала. Были ее переживания искренними или притворными, Грэнт не знал. Его это не волновало. Он застал ее с любовником случайно, и измена была для него ударом. Но рано или поздно все выплыло бы наружу, и у него вряд ли нашлась бы хоть капля сочувствия к ней. Он не скрывал своих чувств, своего отвращения. К черту! Он верил Анабел, а она предала его!

— Я не собираюсь обманывать тебя, Грэнт. Ты должен поверить мне! Я ношу твоего ребенка.

— Прости, если я сомневаюсь в твоих словах, моя куколка, — сказал он с язвительной усмешкой. — Однако мне любопытно, насколько далеко ты зашла. Ты не похожа на беременную женщину. Судя по тому, что я видел пару минут назад, твои грудь и талия не увеличились в размере.

— Ты подлая тварь! — всхлипывала Анабел.

— Мы еще не договорили. Когда у тебя были последние месячные?

От столь прямого вопроса лицо Анабел снова вспыхнуло. Тем не менее она выпрямилась и вызывающе заявила:

— Их не было уже два месяца, если тебе так хочется узнать.

Он изобразил нечто вроде поклона.

— Спасибо, дорогая. Это все показания, в которых я нуждался. Так как я не спал с тобой более трех месяцев, то, полагаю, можно с уверенностью утверждать, что ребенок не мой. Надеюсь, что ты и твой молодой повеса очень счастливы вместе.

И он начал спускаться.

— Грэнт! Подожди! — звала Анабел. — Пожалуйста! Ты не можешь бросить меня так! Ты не можешь! Что же я скажу своему отцу?

— Что тебе больше нравится, Анабел. Это касается исключительно тебя.