Форсаж - Харрисон Колин - Страница 13

Как просто подтвердилось то, что теоретики называют рыночной неэффективностью, – все решается с помощью информации, которая вовремя до тебя дошла. Его даже можно назвать упырем, высосавшим денежки из глотки сэра Генри Лэя. По крайней мере, они пойдут на добрые дела. Эти деньги он переведет на имя ребенка Джулии, по бессрочной доверенности. Их достаточно для безбедной жизни. Он вспомнил, как его отец покупал старые шины в гараже дорожного патруля Миннесоты по одному доллару пятидесяти центам. Не было тогда еще, в 1956 году, радиальных шин со стальным усилением. Чарли, мой мальчик, я тебя научу, как починить порванный ремень вентилятора для охлаждения радиатора. Может, тебе это пригодится. Представь себе, что ты едешь где-нибудь, где нет ни души и… В 1967 году он показал отцу «F-105» и пообещал ему, что НАС А через пару лет запустит человека на Луну. Отец не поверил. Чарли рассказал ему, что во время испытательных полетов в 1970 году этот самолет нес на борту небольшую ядерную боеголовку. Отец и этому не поверил. Просто они жили в разных и временных поясах и в каком-то смысле были потеряны друг для друга. Мыслимо ли, чтобы пятидесятивосьмилетний американец-чиновник мог переложить на свой счет восемь миллионов баксов только потому, что стал свидетелем, как богач захлебывается собственной рвотой. Его отец никогда бы этого не понял, и Элли тоже. Правда, тут была иная причина. Что-то происходило с ее головой в последнее время. Что-то смещалось в сознании. Может, из-за Джулии, кто знает. Она стала боязливой и раздраженной, постоянно несла какую-то чушь о поселках для пенсионеров, жаловалась, что Чарли слишком много разъезжает. К тому же стала очень рассеянной. Покупала дорогие овощи и оставляла их гнить в холодильнике. Что ни день, перекрашивала волосы, по ошибке принимала пилюли, прописанные Чарли от гипертонии, забывала повесить телефонную трубку. Он старался быть терпеливым, но у него плохо получалось. Она буквально сводила его с ума.

Он просидел в лобби еще целый час, читая все подряд в «Интернэшнл геральд трибьюн» и поедая кусок шоколадного торта. Следующее соображение волновало его: откуда мистер Мин обо всем прознал? Предприятие, которое Мин финансировал, сначала начнет выпуск уже налаженной линии переходных устройств для интернета, а не Q-4. Возможно, конечно, что кто-то из отдела продаж мог распустить слухи о квадропортальном микропроцессоре, или кто-то из отдела разработок брякнул на какой-нибудь профессиональной конференции. В общем, его главному конкуренту, «Маниле телеком», наверняка известно о разработках его компании, так же как Чарли хорошо известно об их инновациях.

Он решил до времени не концентрироваться на этой проблеме. Вопрос с Джулией представлялся сейчас куда более важным. Он взглянул на часы и наконец в полночь, решив не дожидаться ее звонка, набрал номер офиса Джулии в Манхэттене.

– Скажи мне, моя радость, – начал он, прорвавшись через секретаршу.

– Ох, папочка…

– Так что же?

Пауза. Потом она расплакалась.

– Ну, будет, будет, – сказал он со вздохом, закрывая глаза. – Не плачь.

Она взяла себя в руки.

– Все хорошо. Я в полном порядке. Это все ничего. И вовсе не обязательно иметь детей, чтобы жить полнокровной жизнью, – постоянно себе об этом говорю. Какой прекрасный день сегодня! А с этим я справлюсь. И я не хочу, чтобы ты обо мне беспокоился.

– Что они тебе сказали?

– Что у меня, наверное, никогда не будет своих детей, что это невозможно. Я Брайану еще не сказала, просто сижу тут в отупении, не могу ни работать, ни думать – ничего. Я только знаю, что никогда не буду держать на руках собственного ребенка, никогда.

– О деточка моя.

– Мы ведь правда думали, что все получится, ты знаешь, я верила во все эти штуки. Разработаны новые методы оплодотворения яйцеклеток, их как-то прикрепляют к стенкам матки, и шансы забеременеть сильно увеличиваются.

На мгновение оба замолчали. Он машинально чесал шрам на своей руке.

– Я хочу сказать, что многого ожидаешь от всех этих медицинских открытий, – продолжала Джулия задумчиво. – Как от молитвы, правда? Сейчас может родить шестидесятилетняя женщина. Это достоверный факт. Можно извлечь сперму из мертвого. Можно клонировать людей – все это они умеют делать, а тут не могут… – Она замолчала.

Тяжесть этого дня навалилась на Чарли, он с трудом припоминал все то, что Джулия объясняла ему раньше о яйцеклетках, фаллопиевых трубах и гормональных уровнях.

– Малышка, – перебил он ее, – ведь проблема не в яйцеклетках?

– Мои яйцеклетки тоже довольно никудышные. Но тебя интересует, можно ли пересадить мою яйцеклетку другой женщине, правильно?

– Нет, вовсе нет – а может быть, да, – согласился он, хотя сама мысль об этом была ему ненавистна.

– Врачи не думают, что это сработает. Мои яйцеклетки нежизнеспособны. Можно пробовать и год, и два, ничего не получится – из-за яйцеклеток.

– А твои фаллопиевы трубы? Она с горечью рассмеялась.

– Папочка, они могут пересадить мне идеальные яйцеклетки какой-нибудь восемнадцатилетней, но стенки моей матки слишком тонкие. Яйцеклетки не приживутся.

– Понимаю.

– Я бесплодна, папа. Наконец-то я понимаю, что означает это слово. У меня не могут вырабатываться полноценные яйцеклетки, я не могу вынашивать ни своих, ни чужих детей.

Он наблюдал, как за окном в масленой воде отражались огни проплывающего танкера. Ну, попробуй, скажи ей что-нибудь хорошее, говорил он себе с грустью.

– Я понимаю, что еще слишком рано обсуждать возможность усыновления, но…

– Брайан против этого. По крайней мере, говорит, что не хочет, – она всхлипнула.

– Подожди, дорогая, – ответил Чарли, услышав в ее голосе отчаяние. – Брайан просто – понимаешь ли, усыновление ребенка…

– Нет, нет и нет. Брайан не хочет ни гватемальского, ни литовского ребенка – никакого другого ребенка, кроме своего собственного. Потому что все дело в его дурацком члене. Если это не его семя, никакой ребенок ему не нужен.

Чарли вполне разделял позицию ее мужа, но не мог сейчас ей об этом сказать.

– Джулия, я уверен, что Брайан…

– Я бы усыновила ребеночка уже год назад, два года назад! Но я согласилась пройти через весь этот ужас, все эти гормоны и иглы, которые мне втыкали в задницу, всех этих докторов, которые пичкали меня всякой дрянью, и все ради Брайана, ради него. Ты же знаешь, я проходила курс люпронотерапии девять раз, девять раз я становилась от этого люпрона сумасшедшей сукой, девять раз, папа. Пожалуй, чаще, чем любая другая женщина в Нью-Йорке. И теперь все эти годы – ой, папа, извини, у меня клиент. Поговорим, когда ты вернешься. – В трубке послышались помехи, как бывает при спутниковой связи, и после длинного гудка по-китайски его попросили повесить трубку.

Рейс был в восемь утра, до Нью-Йорка лететь семнадцать часов. Как всегда, ему хотелось домой, но он знал, что как только приедет, начнет скучать по Китаю. Китай проник в него, он стал его повторяющимся сном, возможно, лихорадкой. С ним были связаны его возможности, вроде той, что обеспечила ему восемь миллионов долларов. Он заполучил их законно. Хотя во всем этом был элемент авантюры. Если он пожелает, Элли никогда не узнает о деньгах; его брокерская и банковская документация была в ведении секретарши Карен, Элли же едва хватало на то, чтобы подписать налоговые декларации раз в году в апреле. Она уже давно перестала интересоваться финансовыми вопросами. Лишь бы хватало денег на бельгийский шоколад для лифтера на Рождество, свежих цветов два раза в неделю, содержание загородного дома и оплату номера в отеле с бассейном в Тоскане. Но, подобно внезапной вспышке молнии, новые деньги высветили вопросы, мерцавшие на краю его сознания годами. Он был уже давно богат, но сейчас – настолько богат, чтобы послать к чертовой матери предначертанное судьбой. Ждал ли он этого момента? Да, ждал до тех пор, пока не узнал про дела Джулии.