Черное воскресенье - Харрис Томас - Страница 70

И в отеле «Ройял Орлеан» и в отеле «Фэйрмонт» погасли огни. Вокруг лежал притихший город. Эта ночь мало чем отличалась от предыдущих. Ничто, казалось, не предвещало беды.

Глава 26

Воскресным утром двенадцатого января Майкл Лэндер проснулся, когда красное солнце осветило небо над Новым Орлеаном. Ему снилось море, песчаный берег, безбрежная голубая даль. Он какое-то время лежал, не понимая, где находится. Но уже в следующий момент все встало на свои места. Далиа, откинувшись в кресле, через полуопущенные ресницы наблюдала за ним. Лэндер осторожно встал и подошел к окну. Улицы заливал золотистый солнечный свет. Сквозь легкую утреннюю дымку сияло чистое небо.

— День будет погожим, — заметил он.

Лэндер позвонил в аэропорт, в справочную метеослужбы. Ветер северо-восточный, пятнадцать узлов, порывы до двадцати. Он удовлетворенно прикрыл глаза — ветер попутный. Со стороны аэропорта Лейкфронт к стадиону. На открытом месте можно развить на дирижабле до 70 узлов.

— Майкл, ты можешь еще поспать. Время есть.

Лэндер по-прежнему выглядел, очень бледным. Далиа знала — сил у него совсем немного. Но все-таки должно хватить. Должно.

Дирижабль обычно поднимался в воздух за час до начала соревнований. Этот час требовался телевизионщикам для последней проверки аппаратуры. Лэндеру придется пробыть в воздухе довольно долгое время, прежде чем он сможет вернуться за бомбой. Силы потребуются.

— Да, я, пожалуй, действительно прилягу. Экипаж вызовут в полдень. Фарли летал всю прошлую ночь, так что он проспит дольше обычного. Но до полудня он все равно выйдет из номера, чтобы позавтракать перед полетом.

— Я знаю, Майкл. Не волнуйся, все будет в порядке.

— Мне стало бы спокойнее, если бы я знал, что у тебя есть оружие. — Они не хотели рисковать и не взяли с собой оружие из Нью-Джерси. Но кое-что имелось в гараже, в грузовике с бомбой.

— Не беспокойся и положись на меня.

— Я знаю, Далиа, что на тебя всегда можно положиться, — серьезно сказал Лэндер.

Корли, Кабаков и Мошевский выехали на стадион в девять часов. Французский квартал только еще просыпался. Улицы вокруг «Ройял Орлеан» постепенно заполнялись людьми. Нередко можно было встретить хмурое, опухшее лицо. Позади осталась веселая ночь. Но публика жаждала новых развлечений — праздник продолжался.

Влажный ветер гонял по Бурбон-стрит бумажный мусор. Сэму Корли приходилось быть очень внимательным — проезжую часть улицы заполняли по-утреннему рассеянные люди. И лишь за пределами Французского квартала он смог развить нормальную скорость. Корли пришлось провести ночь у одного из знакомых из новоорлеанского отделения ФБР. Он вовремя не заказал себе номер в отеле, а позже сделать это сказалось совершенно невозможно. Завтрак был невкусный и чересчур легкий. Ночью Корли плохо спал — не давали покоя москиты, налетевшие вместе с речным туманом. Американец хмуро оглянулся, его раздражал резкий запах мускусной дыни, поедаемой беззаботным Мошевским на заднем сиденье машины. Кабаков, сидевший рядом, пребывал в отличном настроении; видно, он прекрасно выспался и плотно позавтракал. Однако это не улучшило настроения Корли. Он еще раз раздраженно оглянулся — Мошевский принялся за очередную порцию пахучего лакомства. Кабаков потянулся, что-то при этом звякнуло о ручку дверцы.

— Что у тебя там такое, черт побери?

— Вставная челюсть выпала.

— Очень смешно.

Кабаков расстегнул пиджак и показал ствол укороченного автомата «Узи», висевшего под мышкой.

— А у Мошевского что? Гранатомет?

— О, у меня установка для запуска мускусных дынь, — послышалось невнятное чавканье.

Корли пожал плечами — он и так-то с трудом понимал его еврейско-английский, а уж когда у Мошевского набит рот...

К стадиону подъехали в девять тридцать. Полицейские уже перекрыли большинство улиц, оставались лишь подъезды для зрителей. Но и на этих улицах у обочин сгрудились мощные грузовики, стальные заграждения и мешки с песком. После начала игры перекрыто будет все. У юго-восточного входа стояли десять карет «скорой помощи» — здесь останется единственный, тщательно охраняемый проезд. Вдоль авеню Одюбон и на крышах зданий рассредоточились сотрудники ФБР и полицейские. По этой магистрали ожидалось прибытие президентского автомобиля. Вдоль всех прилегающих к стадиону улиц тянулись мешки с песком. Казалось, город приготовился к войне. Наученные горьким опытом, фэбээровцы не собирались рисковать. Слишком свежи были воспоминания о трагедии в кампусе Оул-Мисс в 1963 году.

В девять часов Далиа заказала три завтрака в номер. В ожидании, пока их принесут, она вытащила из своей сумочки длинные, остро заточенные ножницы и липкую ленту. Вывернув винтик, соединявший две половинки ножниц, она вставила в одну из половинок на его место трехдюймовый болт. Замотала ручку лентой и спрятала импровизированное оружие в рукаве. Подошла к зеркалу. Осмотр вполне удовлетворил ее — ничего подозрительного.

В 9.20 принесли завтрак. Далиа поставила один поднос перед Лэндером на кровать, другой — на журнальный столик.

— Приступай, Майкл, пока все горячее. Я вернусь через несколько минут. — С этими словами Далия вышла из номера. В руках она несла третий поднос.

В коридоре не было ни души. Вызвав лифт, Далиа спустилась на два этажа. Здесь тоже никого. На ее негромкий стук в дверь послышался сонный голос Фарли:

— Кто там?

— Мистер Фарли?

— Да.

— Ваш завтрак, мистер Фарли.

— Я не заказывал никакого завтрака.

— Подарок отеля. Всему экипажу дирижабля. Я могу унести, если вы не хотите.

— Нет, оставьте, раз уж принесли. Подождите минуту.

Фарли с взлохмаченными волосами и в одних брюках открыл дверь и впустил Далию в номер. Она аккуратно притворила за собой дверь и прошла в комнату. Если бы в этот момент кто-нибудь проходил мимо по коридору, он услышал бы сдавленный, быстро прерванный вскрик. В следующую минуту Далиа уже выскользнула из номера. Повесив на дверь табличку «Не беспокоить», она поднялась к себе и приступила к еще горячему завтраку.

Оставалось уладить одно небольшое дело. Когда они покончили с завтраком, Далиа убрала подносы и прилегла рядом с Лэндером. Пальцами она ласково и осторожно поглаживала искалеченную руку.

— Майкл, я хочу полететь с тобой. Разреши мне, так будет лучше. Я могу пригодиться.

— Далиа, я и в одиночку прекрасно управлюсь. Тебе это совсем ни к чему.

— Я хочу быть с тобой. От меня будет толк. И я хочу все увидеть собственными глазами.

— Ты мало что сможешь увидеть. Но зато услышишь, когда поедешь обратно.

— Я не уеду из аэропорта, Майкл. Ты ведь сам говорил, что теперь разница в весе не имеет значения. Дирижабль стоял на солнце все утро. Конечно, если ты не сможешь поднять его...

— Смогу. Я дам максимальный нагрев.

— Майкл, мы слишком долгий путь проделали вместе. Ты должен взять меня с собой, Майкл.

Лэндер повернулся и посмотрел ей в глаза. Подушка оставила на его щеке красный след.

— Тогда тебе придется вытащить мешки с дробью из задней части гондолы. Сделать это надо очень быстро. Мешки лежат под задним сиденьем. Мы полетим вместе.

Она придвинулась к Лэндеру и всем телом тесно прижалась к нему. Больше они не разговаривали.

В 11.30 Лэндер встал. Далиа помогла ему одеться. Под глазами у него пролегли глубокие тени, по лицу опять разлилась бледность. Вид не из лучших. Но Далиа, умело наложив тональный крем, в какой-то степени сгладила это впечатление. В 11.50 она достала из своей аптечки шприц и ампулу с новокаином. Наполнив шприц, Далиа закатала рукав Лэндера и ввела лекарство. Обезболивающего эффекта должно хватить на несколько часов. Затем она достала шприц поменьше. Он представлял собой гибкую пластиковую тубу с иглой на конце. Тубу заполняли тридцать миллиграммов раствора риталина.

— Майкл, этим следует воспользоваться лишь тогда, когда ты почувствуешь себя полностью обессиленным. Укол придаст тебе бодрости, но ты станешь бесшабашным и болтливым, тебе захочется сотворить какую-нибудь глупость. Не поддавайся этому желанию.