Румынские сказки - Крянгэ Ион - Страница 10

— Может, ты и прав. А не пора ли нам дальше двигаться?

— Двинемся, брат! Оседлай меня и пустимся в путь.

Миновали они лес, очутились в ровном поле и увидели, что вдалеке какой-то огонь полыхает. Присмотрелся волк получше и спросил:

— Видишь, там огонь полыхает?

— Вижу.

— Ну, коли видишь, так знай, что вокруг того костра сидят двенадцать воров. Добежим мы до них и еды раздобудем. — Александру всё жаловался на то, что проголодался. — Я так устрою, что разбойнички эти разбегутся кто куда, и двенадцать лет не будут ничего друг о друге знать. А сейчас держись как следует!

Припустил волк вперёд, да тан, что пулей его не догнать. К ночи домчались они. Неподалёку от костра, волк остановился и сказал:

— Ты, Александру, оставайся здесь около седла, а я к ним подойду, пусть приготовят нам поесть.

Сказал он это, перекинулся через голову и обернулся статным парнем, с сумкой на бедре и с ружьём на плече, вылитый атаман разбойничий, да не простой, а самый лихой. Принял он человечий облик и зашагал прямиком к ворам..

А они, все двенадцать, сидели, пригорюнившись, вокруг костра. Волк-оборотень подошёл и поздоровался.

— Тебе чего здесь надо, парень?

— Как чего? Того же что и вам.

— Ну, коли так, присаживайся рядом, может, развеселишь нас немного.

— А по какой причине вы такие печальные?

— Как же нам не печалиться, коли уже целых двенадцать лет стараемся увести овец из загона, что здесь поблизости, и ничего у нас не выходит. Что бы мы ни делали, как ни пытались, чабаны и их собаки тут же пронюхивают, даже подойти близко к загону не дают.

— Слышь, а у вас поесть найдётся чего, а то у меня от голода в животе свело?

— Нет ничего, дружище, сидим мы здесь и горе мыкаем.

— Раз уж так получилось, что вы, все двенадцать, не в силах справиться, то пойду на промысел я один-одинёшенек и, обязательно, принесу вам сейчас баранинки.

— Впрямь пойдёшь?

— Пойду!

Волк не стал больше лясы с ними точить, сразу увидел, что воры эти глупые и ни к чему не пригодные.

Пошёл он прямо к загону. Там перекинулся через голову, обернулся мухой, притаился в шерсти одного барана и закричал человечьим голосом:

— Караул, чабан! Вставай быстрее, пришли воры за твоими овцами!

Чабаны вскочили как встрёпанные, псы всполошились… Крик, лай, шум, визг… Все вокруг овец забегали, засуетились, но никого не нашли и снова спать улеглись. Не успели чабаны сомкнуть глаз, как волк снова закричал:

— Эй, чабан, сколько ты мне отдашь овец? А то мне некогда, уходить пора!

Опять бросились чабаны и псы на поиски и опять никого нет.

— Отдавай, чабан, несколько овец по-добру, по-хорошему, не раздумывай долго, а то всех заберу! Сколько же овец ты мне отдаёшь?

— Да бери ты сколько тебе надобно, и убирайся с богом!

— Ладно, чабан… возьму! Только ты покличь собак, придержи их, чтобы не увязались за мной, а не то заберу и овец и собак, а всех вас жизни порешу.

Отобрал оборотень двух овец, перекинулся через голову, обернулся волком и погнал их перед собой. А неподалёку от костра, снова принял человечий облик и привёл овец к ворам.

— Вот вам! Вы говорили, что я не смогу даже подойти близко к загону, а я овец пригнал. Заколите их, шкуру сдерите, и зажарьте. А пока пусть один из вас засыпет муку и поставит варить мамалыгу.

— А из каких таких достатков нам мамалыгу варить, коли у нас и муки-то нет?

— Какие же вы после этого воры? Я так думаю, что вы просто плуты-мазурики. Ладно, так и быть, я достану для вас муки.

Сказал он это и пошёл к деревне, что поблизости была. Там снова обратился он в муху и влетел в дом попа. А у того попа, в покое, в котором он спал, лежал мешок с калачами. Муха забралась в мешок, а оттуда закричала человечьим голосом:

— Вставай, батюшка, а не то заберу твои калачи!

Выскочил поп из постели, «Господи помилуй» бормочет, попадью кличет и приказывает ей свечу зажечь, потому что забрались в дом воры. Обыскали они честь по чести весь дом, все уголки и закоулки обшарили, но никого не нашли.

— Никак нечистая сила в наш дом повадилась, матушка, — вздохнул поп.

Прочёл он ещё какие-то молитвы и снова спать улёгся, а муха опять закричала:

— Вставай, батюшка, а не то заберу твои калачи!

— Да забери их, и проваливай к чёрту, с нами крёстная сила!

Подхватил волк мешок с калачами и припустил бегом. По пути обратился снова в человека и уже не останавливался, пока не добрался до костра воровского.

— Ну, а сейчас посолите мясо, зажарьте его и утолим голод.

— Да нет у нас соли. Ничего, съедим мясо и не солёное.

— Ну и недотёпы же вы! Говорил же я вам, что вы ни на что не пригодны! Значит придётся мне доставать для вас и соли.

Побежал волк снова в деревню, обратился по дороге в муху, влетел в мешочек с мелкой солью, что у одного бедняка дома висел и оттуда крикнул:

— Вставай, хозяин, а то я у тебя соль украду!

Услышал человек незнакомый голос, испугался, вскочил со сна, разбудил жену и сыновей и принялся повсюду искать. Только никого они не нашли.

— Слышь, жена, видать, завелась у нас нечистая сила. Давай быстрее молиться, и земные поклоны бить!

Помолились они и снова улеглись, но тотчас же снова услышали тот же голос. Так повторилось раза два, пока хозяин, даже не поднимаясь с лавки, крикнул:

— Да забери ты соль и уходи с богом!

Волк так и сделал, и побежал к разбойникам.

— Нате вам, вот я и соль достал!

Сейчас надо было принести воды. Воры снова мнутся, друг на дружку кивают. Увидел волк такое дело, обругал их на чём свет стоит и побежал в деревню к корчмарю, чтобы раздобыть вина. Он-то правильно прикинул, что после жареного мяса вино лучше пьётся, чем вода. Ушёл он, а воры стали совет держать:

— Я так думаю, — сказал главарь ватаги, — что этот храбрец впредь должен быть нашим атаманом. Я тоже ему подчинюсь, потому как сразу видать, что достоин он нами верховодить.

Так они прикидывали, а вышло совсем по иному. Добежал волк до корчмы, отпер погреб, взял две овечьи шкуры, сшил их вместе и сделал большой мех. Потом откупорил бочку, напился досыта, наполнил мех вином и обратно в лес кинулся. Только на этот раз он не вернулся к ворам, а прибежал прямёхенько к Александру. Положил он мех с вином на землю, взял хворостину, да и ударил что есть силы по меху — гул по всему лесу пошёл, будто живого человека кто-то дубасит. А волк всё колотил и вопил:

— Ой, ой, ой! Не бей меня больше, не я увёл твоих овец, а во-о-он, тот, что у костра сидит их увёл! — причитал он, указывая на одного из воров.

Те, от страху, так и оцепенели около костра.

Волк ещё раз грохнул хворостиной по меху и закричал:

— Ой, больно! Не убивай меня, это не я унёс калачи. Во-о-он тот их унёс!

Теперь воры будто ополоумели от страха.

— Видать, поймали его с поличным и надо нам сейчас же уходить из нашего убежища и разбежаться куда глаза глядят.

А волк ещё раз бухнул хворостиной по меху и заскулил:

— Ой, не убивай меня, не я украл соль! Во-о-он, тот, что у костра, украл её!

Тут же изменил он голос и грозно заорал:

— Ничего, сейчас я и до тех воришек доберусь! Ни один не спасётся, пусть и не надеются! Так проучу их, что никогда больше воровать не будут!

Как услышали воры и эти слова, обо всём на свете забыли, даже о том, что ничего поесть не успели.

— Ну, сейчас он сюда заявится, и худо нам придётся…

Не долго думая разбежались они в разные стороны и схоронились кто куда — кто в расщелинах скал, кто в норах и берлогах горных, да так притаились, что потом целых двенадцать лет друг о друге и слухом не слыхали.

Ну, а сейчас оставим воров там, где они спрятались и поглядим, что наши друзья делают.

— Ну как, брат Александру, разве не говорил я тебе, что заставлю их разбежаться?

Уселись они у костра, наелись до отвала, отдохнули малость и снова в путь-дорогу собрались. Оборотень опять волком стал, велел Александру седло на него надеть и спросил: