Наранья - Пехов Алексей Юрьевич - Страница 2

Отцы-дознаватели Августо, Рохос и Даниэль вовсе не выглядели так, как этого ждут от грозной Инквизиции. Уставшие от путешествия, покрытые белой дорожной пылью, облаченные в скромные серые рясы, они говорили тихо и с подобающим уважением к дворянину.

Рауль тоже держался подчеркнуто вежливо. Похоже, им не собирались командовать, и его это полностью устраивало. Отец Августо, самый старший из троицы, единственный обладал магией. Этот невысокий человечек с печальным лицом и большими умными глазами не казался черствым сухарем и тем более фанатиком. Он был учтив, даже смиренен и просил для себя и своих братьев лишь воды да места, где можно прочитать молитву.

Капрал Мигель, человек набожный и богобоязненный, спросил, могут ли солдаты молиться вместе со святыми отцами, и получил в ответ благосклонную улыбку. Возле часовни, располагающейся недалеко от дома, несмотря на наступление ночи, стал собираться народ.

Молитва прошла быстро, читал ее отец Даниэль, и его высокий, необычайно чистый голос разносился над притихшими людьми, заглушая стрекот неугомонных цикад. Рауль слышал слова даже с другой стороны улицы. Священник просил Спасителя дать им всем сил, веры и смирения и защитить от искушений тьмы и врагов королевства.

Произнеся «amen», он осенил всех присутствующих святым знаком и вместе с клириками направился к дому. Рауль нагнал их у дверей.

— Святые отцы, нужно ли вам что-нибудь еще?

— Грешница, сын мой. — Четки, словно вода, текли меж пальцев отца Августо. — Она не должна сбежать.

— Я приставлю к ней двух солдат.

— Пусть не пытаются разговаривать с ней. Ее речи темны.

— Я прикажу.

— Благодарю вас.

Клирики ушли, а Рауль, отдав последние распоряжения, присоединился к своим. Его второй капрал, Фернандо, был мертвецки пьян. Игнасио тоже едва стоял на ногах. Алехандро задумчиво волновал гитарные струны и, в отличие от более молодых воинов, не собирался падать под стол в ближайшие часы. Выпроводив помощников спать, они поговорили о завтрашнем дне и наметили будущий путь.

По всему выходило, что безопаснее всего ехать к Сиерво, избегая леса, вдоль которого проходил короткий тракт. Никто из них не желал превращать своих людей в фазанов на охоте. Друзья завершили разговор, когда растущая луна поднялась над городом и затмила тусклые звезды.

Проснувшись, Рауль нашарил в темноте кувшин и, жадно приникнув к нему, напился. Вода стекала по подбородку и лилась на грудь.

Ночь не принесла так ожидаемой прохлады. Воздух казался застоявшимся и раскаленным до духоты. Голова была тяжелой, а мысли вялыми. Капитан взмок от пота, и рубашка со штанами неприятно липли к телу.

Добравшись до распахнутого окна, Рауль сел на подоконник, надеясь почувствовать хотя бы легкое дуновение ветерка. Бесполезно. Лишь сверчки и цикады пытались перекричать друг друга, и тягостная ночь неприятно звенела в ушах.

Находиться в помещении больше не было сил, и капитан, прихватив пистолет и шпагу, выбрался на улицу, поближе к фонтану.

Возле него, расстелив походное одеяло, храпел Игнасио. Хитрец-бретер, как всегда, нашел самое удобное местечко. Рауль решил обойти посты и направился по пустой улице. Его почти тут же окликнул часовой. Офицер назвался, а затем проверил каждую из шести точек, где стояли его солдаты. Им оставалось продержаться еще час, затем придет смена.

— Да как тут спать, сеньор капитан?! — сплюнул тягучей слюной рыжеватый стрелок. — Того и гляди сдохнешь. Парит, как перед грозой.

— Грозы можно не ждать, а вот дождичек был бы в самый раз, — мечтательно произнес его напарник, сидевший чуть дальше, возле воткнутой в землю форкины[3]. Тяжелый мушкет лежал у него на коленях.

Поговорив с ними, Рауль вернулся назад. В дальнем углу двора, рядом с абрикосовыми деревьями, чьи ветви давали густую тень и надежно защищали от лунного света, на распряженной повозке стояла большая деревянная клетка.

Капитан так и не удосужился посмотреть на ведьму, когда ее привезли. Он не слишком любил уподобляться идиотам, собирающимся толпой, чтобы таращиться на обычных людей так, словно у тех выросла дополнительная пара рук и рога в придачу.

Рауль услышал, как тихо звякнула цепь. Он остановился, нахмурился и тихо позвал:

— Лопес.

Спустя несколько секунд из полумрака вышел солдат.

— Да, сеньор?

— Она что, еще в клетке?!

— Верно, сеньор. Святые отцы запретили нам ее выпускать. Сказали, что негоже вводить тьму в дома. Мигель приказал…

Капитан выругался сквозь зубы. Мигель, когда дело касалось веры, терял голову и превращался в барана. Если отец Августо скажет прыгать, капрал долетит до луны.

— Хорошо. Отправляйся на пост. Кто еще с тобой?

— Пабло Крышник. Рейтар.

— Ступай. Я приду через несколько минут.

— Да, сеньор.

Рауль сходил за фонарем, подошел к клетке. Возле нее неприятно пахло, но, стараясь не обращать на это внимания, капитан удлинил фитиль, добавляя огня. Женщина не спала. От яркого света ей пришлось прикрыть глаза рукой.

— Кто вы? Что вам нужно? — Голос у нее был хриплым и уставшим.

Он не ответил, продолжая пристально изучать ее. На вид узнице было далеко за тридцать. Худая, со слишком высокими выступающими скулами, прямым чуть длинноватым носом и удивительными светло-русыми волосами, в этой части страны встречающимися достаточно редко.

На тонких обнаженных руках он заметил старые кровоподтеки, а на лбу глубокую, плохо заживающую царапину. Левая лодыжка заключенной была скована тонкой, но прочной цепью. На охватывающем шею странном ребристом ошейнике выдавлен знак Спасителя.

Клирики обрядили женщину в белый балахон приговоренной к сожжению.

«Значит, суд уже был, — подумал Рауль, впрочем не чувствуя никакой жалости. — Нам досталась опасная преступница, раз ее везут из этой дыры и хотят сжечь на площади Святого Варнабы».

— Кто вы? — повторила она.

— Я не собираюсь причинять тебе вред, — сказал капитан.

— Вы дворянин?

Он не стал спрашивать, какое значение это имеет, и ответил утвердительным кивком.

— Зачем вы здесь?

— Пабло!

Высоченный рейтар, даже сейчас не расстающийся с перевязью пистолетов, подошел к командиру, мельком глянув на ведьму. Вместе с ним притащился и Лопес.

— Ее кто-нибудь кормил?

— Нам запретили, сеньор. Я пытался дать ей воды, но отец Рохос…

— Ее что, даже не напоили?! — Теперь голос Рауля звенел от ярости.

По такой духоте без глотка воды — когда не далее чем в десяти ярдах от тебя журчит фонтан! Он даже думать не хотел, каких сил ей стоило это переносить.

— Пабло, будь добр, принеси воды.

— Уже иду, сеньор, — Рейтар, в отличие от смущенного Лопеса, был более отчаян и не боялся святых отцов. Особенно когда те спали и знать не знали, что здесь происходит.

Он вернулся от фонтана довольно скоро, держа в руках полную кружку.

— Она не пролезет сквозь прутья. Надо открывать дверь, — Лопес с опаской покосился на молчаливую женщину.

— Так отворяй. Чего ты ждешь?

Не скрывая недовольства, солдат снял защелки и распахнул дверцу. Пабло, готовый стрелять, если заметит опасность, встал с боку, прикрывая капитана, но тот сомневался, что существует хоть какая-то угроза. Он протянул кружку:

— Пей.

Узница дрожащими руками взяла ее и, даже не поблагодарив, начала жадно глотать воду. Лопес поспешно закрыл клеть, не переставая шептать охранные молитвы. Ухмыляющийся рейтар убрал пистолеты и, вытащив из сумки с пулями апельсин, подбросил его вверх. Поймал другой рукой.

— Что вы делаете, сеньор де Альтамирано? — Отец Рохос подошел неслышно. Его лицо было сурово. — Я просил охранять колдунью, а не насыщать ее.

Лопес струхнул и сделал шаг назад. Пабло на миг перестал подбрасывать апельсин. Рауль вежливо кивнул:

— Доброй ночи, святой отец. Я счел нужным дать женщине воды.