Тайна девятки усачей - Власов Александр Ефимович - Страница 15

— Кто поможет? — спросила Катя.

Вовка демонстративно засунул руки в карманы.

— Извините, здесь носильщиков нет! — съязвил Санька. Один Гриша подскочил к Катиной маме и взял чемодан.

Сема переглянулся со звеньевым и подхватил второй. Освободившись от груза, женщина осмотрела разбросанные бревна и сказала:

— Молодцы! Вовремя разобрали это старье! Наше такси могло бы провалиться... А вы сами из Усачей?

— Из Усачей, — отозвался Гриша и спросил в свою очередь: — Вы к кому приехали?

— К Ивану Прокофьевичу. Знаете такого?

— Знаем! Доведем!

И все пошли к деревне. Впереди с независимым видом шагали Вовка и Санька. Они посвистывали вразнобой, всячески подчеркивая полное безразличие ко всему, происходящему за их спинами. За ними шел Мишук. Он с тревогой думал о мосте.

Сразу же за Мишуком легко вышагивал Сема с чемоданом на плече. В хвосте шли Гриша, Катя и ее мама. Чемодан они несли по очереди и болтали без умолку.

В вечернем прохладном воздухе звонкий голос девочки разносился по всей пожне, и мальчишки узнали, что Катя и ее мама — родственники Ивана Прокофьевича и приехали к нему на лето отдохнуть.

«Дачница!» — презрительно подумал Санька и сказал:

— Теперь от нее отбоя не будет!

— Ничего! Мы ее живо отвадим! — ответил Вовка, но и он понимал, что это будет нелегко: очень уж напористой была девчонка.

А Катя вдруг вспомнила про мост и начала настойчиво выпытывать у Гриши, зачем понадобилось вскрывать настил, но тот ловко уходил от ответов.

Когда до околицы осталось метров двести, ребята встретили младших усачей. Геня Соков нес две пилы, а остальные тянули на веревке бревно. Оно было тяжелое, неровное и оставляло на тропке глубокие царапины.

— Генька! — крикнул Мишук. — Я тебя сейчас за уши оттаскаю! Тебе что приказано!

— А мы не маленькие! — ответил Геня Соков. — Были вместе — всем и отвечать! Бревно вот прихватили! Пригодится! И пилы.

Мишук оглянулся на Катю и ее маму. Они уже были близко.

— Пилы забрать — и бегом в штаб! — приказал он, не желая продолжать разговор при посторонних. — Бегом! Бегом!..

Младшие умоляюще смотрели на звеньевого. Но, заметив чужих людей, они повернулись, как по команде, и рысцой побежали назад.

В штабе собрались, когда совсем стемнело. Шли задворками, чтобы Катя не заметила. Разговаривали сначала тихо, но с каждой минутой спор становился горячее, и скоро осторожность, была забыта. Решали, где достать новые бревна для моста. Мишук предложил честно покаяться во всем председателю колхоза.

— И про Диму Большакова рассказать? — вскричал Санька. — Выдать нашу тайну?

— А что с нее толку? — ответил Мишук. — От этих тайн и тайников — одна беда! Оружие храним незаконно? Храним! Хорошо еще — пружина у автомата сломана, а то бы!.. Знаю я вас!

Гриша незаметно подмигнул Саньке, и тот по хитрому блеску глаз догадался, что Лещук успел починить автомат.

— Мост разрушили? Разрушили! — продолжал перечислять Мишук. — Вот она — ваша тайна!

— А ты считал, что тайна — это пустячок? — спросил Санька. — Тайна — это штука тяжелая! Она жертв требует! Сил требует!

— Что с тобой спорить! — Мишук безнадежно махнул рукой. — Несешь дурь всякую!

Остальные мальчишки молчали. И Мишук допустил ошибку. Он подумал, что большинство на его стороне.

— Кто за мое предложение — руки! — крикнул он.

Ни одна рука не дрогнула и не сдвинулась с места. Наступила полная тишина. И вдруг во всю ширь распахнулась дверь. Из предбанника в штаб впрыгнула Катя.

— Мальчики! — восторженно воскликнула она. — Можете надеяться на мою помощь! А за меня не бойтесь — я умею хранить тайны!

— Ты... под... подслушала? — хрипло спросил Вовка.

Все громко и сердито закричали. Казалось, что мальчишки сейчас набросятся на Катю. Но она шутливо прикрыла уши ладонями, озорно улыбнулась, тряхнула косами и выскочила вон.

Совещание звена, прерванное ее вмешательством, закончилось очень быстро.

— Надо перенести штаб! — сказал Вовка, когда ребята поутихли. — Тут не работа!

— Перенесем, — согласился Мишук и вяло спросил: — Переголосовывать будем?

— Незачем! — возразил Санька. — Все ясно!.. Ты сам-то как? Все еще председателю сказать хочешь?

— Что я! — Мишук вздохнул. — Большинство... Санька подбежал к нему и дружески сгреб за плечи.

— Так командуй, звеньевой!.. Голову выше! С нами не пропадешь!

— Чего командовать! Приходите с утра к мосту — посчитаем, сколько бревен потребуется, а потом поглядим... Но если... эта сболтнет, — на меня не думайте!

— Не сболтнет! — уверенно сказал Гриша. — Не такая! Санька тоже почему-то верил, что Катя не выдаст их тайну. Он даже перестал обижаться на то, что она ни разу не обратилась к нему.

Вернувшись домой, Санька не ложился спать, пока не нанес на карту ставшие знакомыми изгибы Болотнянки, мост, дорогу и лес за речкой. У моста Санька вывел контуры машины с шахматной дорожкой на кузове. Рядом с такси он нарисовал зачем-то крохотную фигурку с длинными косами.

Неожиданное появление Кати в Усачах стало настоящим событием. Хотя и по-разному, но о ней в тот вечер думали все ребята. В деревне среди подростков не было ни одной девчонки. Только у Семы и Вовки имелись сестры, но они в счет не шли — их еще водили в детский сад.

Катя была первой ласточкой.

ЧУДЕСА

На пожне лежала роса. Трава была седой. За мальчишками, спешившими к реке, оставалась сочно-зеленая полоса.

В хвосте деловито шагала четверка младших усачей. Сегодня Мишук не погнал их домой. Звеньевой знал; если придется заново строить мост, они не будут Лишними.

Дошли до брошенного вчера бревна. Вовка и Сема ухватились за веревку и поволокли его за собой.

Тропинка вывела ребят к берегу. Болотнянка встретила их шумно: стая уток дружно поднялась над водой.

Мальчишки остановились. Отсюда открывался прекрасный вид на речку со всеми ее капризными изгибами и поворотами, на лес с зубчатым узором еловых макушек, будто выпиленных лобзиком в голубизне неба. Знакомая картина! И только мост нарушал привычные линии и краски. Издали он казался грудой больших старых поленьев, набросанных как попало поперек речки.

И еще приметили ребята: на той стороне у моста виднелось какое-то продолговатое пятно. Оно напоминало уложенные в штабель стволы деревьев. Но это было слишком невероятно, чтобы можно было поверить своим глазам. И все же предчувствие чего-то чудесного охватило всех. Ребята переглянулись и молча бросились к мосту. Не побежал только Сема. Он поплевал на ладони, поправил на плече веревку и один поволок бревно вдоль берега.

А мальчишки все бежали. Вот уже только развороченный настил отделяет их от чудом появившихся за ночь свежих бревен, аккуратно распиленных на трехметровые кругляки. Виден каждый сучок, каждая трещинка, а не верится!

Ребята в нерешительности остановились у моста. Они боялись перейти на тот берег: вдруг все исчезнет!

— Мальчики! Доброе утро! — долетело из-за речки.

На бревна вскочила Катя.

— Это мой вам подарок! Настоящие деревья! — Она притопнула туфелькой по гулкому бревну. — Только условимся: я тоже буду искать Диму Большакова! Ладно?

Так Катя стала героиней дня. Ей простили все: и обидные словечки, которые сорвались вчера с ее бойкого языка, и непрошеное вторжение в штаб. Как удалось добыть бревна, она рассказала, захлебываясь от восторга.

— Разрисовала я вас под конфетку! — весело щебетала она. — Говорю: «Какие у вас ребята! Сами мосты чинят! Только строительных материалов им не хватает!» Дядя мой — Иван Прокофьевич — удивился и не поверил. Но мама подтвердила. Тогда он позвонил куда-то по телефону, говорит: «Утром к тебе дед Евсей заявится за досками. Так ты ему скажи — пусть сначала два воза бревен к мосту подбросит, на Болотнянку!.. Там ремонт наши парни затеяли!» Вот и все! Еще похвалил вас и говорит про мост: «Давно за эту гробину побаивался! Да руки не доходили!» Утром я сюда прибежала, а тот дед уже сгружает бревна! Сердитый такой!.. Посмотрит на мост — да как заругается! Все каких-то гренадеров вспоминал! Скоро со вторым возом приедет!