Бразильские каникулы - Харри Джейн - Страница 22

Рауль коснулся ее обнаженного плеча и быстро провел рукой вниз. Это было едва ощутимое касание, но кожа Жаклин сразу ожила под его чувственными пальцами.

– Вот видишь, керида, ты уже готова к следующему уроку. Как печально, что я не могу уделить тебе больше времени.

Жаклин схватила простыню и прикрылась ею. Она понимала, что это ничего не меняет, но так чувствовала себя хотя бы немного увереннее. Она заставила себя выдержать пристальный взгляд Рауля.

– Ты сказал, что я временно поступила в твое распоряжение. Как долго это будет продолжаться, хотела бы я знать?

– Я сказал твоему боссу, пока на три месяца.

– Понятно.

Блаженная эйфория, которая сопровождала их близость, бесследно исчезла. Сейчас сердце Жаклин разрывалось от боли и стыда.

– Советую тебе срочно сходить к врачу, – бросил через плечо Рауль, направляясь в ванную. – Мы должны следить за тем, чтобы ты не забеременела.

Жаклин оцепенела. Этими несколькими словами он низвел ее до уровня пустого места.

Но такова реальная ситуация, «изменились условия», как выразился Рауль, и она вынуждена была мириться с этим. Она уже не была его солнечной богиней. В лучшем случае ее можно назвать временным сексуальным партнером. А умение и нежность, с которыми Рауль разжигал в ней страсть, были всего лишь средством для достижения определенной цели. Он доставлял ей удовольствие исключительно ради удовлетворения собственного сексуального голода.

И если у Жаклин теплилась крошечная надежда, что взаимная радость и восторг, которые они вкусили в минуты интимной близости, изменят отношение к ней Рауля, теперь она рухнула. Тоскливое разочарование раздирало сердце Жаклин своими острыми когтями, слезы застилали глаза, но она не собиралась плакать в присутствии Рауля.

– Да, разумеется, – проронила она. Рауль закрыл за собой дверь в ванную, и вскоре Жаклин услышала шум льющейся воды.

Она перевела дыхание. Ей придется как-то смириться с теми отношениями, которые Рауль навязал ей. Жаклин утешало лишь то, что это не на всю жизнь и в конце концов когда-нибудь закончится.

– О Господи, – прошептала она, сдерживая рыдания, – как я все это вынесу?

Она уткнулась лицом в подушку и словно окаменела.

12

Жаклин притворилась спящей, когда Рауль вернулся из ванной. Она лежала неподвижно, плотно закрыв глаза, и с замиранием сердца прислушивалась к его осторожным передвижениям по спальне, к шороху одежды, когда он начал одеваться.

Вскоре Рауль подошел к кровати. Жаклин заставила себя расслабиться, ее дыхание стало мягким и ровным, как у спящего человека.

Ей показалось, что она услышала его вздох.

Когда за Раулем закрылась дверь, Жаклин подождала немного и только после этого решилась сесть. Оглядев спальню, она убедилась, что действительно осталась одна.

Я должна выбраться отсюда, я не хочу, чтобы меня кто-нибудь увидел здесь…

Но Жаклин понимала смехотворность своих переживаний. Все сотрудники Рауля, конечно, знали, кто она и зачем здесь находится. Она просто не хотела столкнуться с кем-то из них лицом к лицу. Жаклин также боялась, что если заснет, то не успеет уйти до прихода своего любовника.

Она быстро приняла душ, но если надеялась смыть с себя запах и вкус Рауля, то это была напрасная трата времени. Он присутствовал во всех ее порах, был неотъемлемой частью ее существа, и с этим Жаклин ничего не могла поделать.

Ее сотрясала мелкая дрожь, когда она сушила волосы полотенцем.

Что случилось с моей твердой решимостью сопротивляться ему, оставаться безразличной к его ласкам? – с горечью думала Жаклин. Один поцелуй, одно прикосновение к груди, и я тут же забыла обо всех своих благих намерениях. Обиднее всего то, что я пошла у него на поводу, не оказав никакого сопротивления. Как бы мне ни хотелось ненавидеть его за то, что он разбудил во мне чувственность, но в первую очередь следует презирать за это себя.

Ванная была практически вся в зеркалах. Оттуда на нее со всех сторон смотрела молодая женщина, познавшая какие-то новые жизненные секреты. Сдержанная Жаклин, которая гордилась своей волей и выдержкой, навсегда исчезла, ее поглотила пучина безумной страсти.

У нее слегка покраснели и припухли губы и немного болел низ живота. Я еще легко отделалась, подумала Жаклин, но знала, что обманывает себя.

Одевшись, она взглянула в зеркало и поморщилась. Тщательно выбранная одежда – деловой костюм и строгая юбка – должна была служить ей защитой, но ни отчего не уберегла ее.

Жаклин вернулась в свою квартиру, переоделась в простое платье без рукавов, а темно-синий костюм затолкала в мешок, чтобы позже отдать в благотворительную организацию. Она больше не хотела видеть эту одежду, ни тем более носить ее. Надев уличные босоножки, Жаклин взяла светлый льняной жакет и спустилась к машине.

Поездка в клинику была сплошным кошмаром. Жаклин надо было сосредоточиться на дороге – движение было очень интенсивным, – а голова ее раскалывалась от противоречивых эмоций. Но в конце концов она благополучно добралась до клиники.

Пока Жаклин ждала лифт, к ней подошла уже знакомая медсестра.

– Ваш отец чувствует себя гораздо лучше, мисс Коллинз, – сообщила она. – За последние сутки в состоянии его здоровья произошел такой положительный сдвиг, что мы уже перевели его из реанимации.

– Вы не представляете, как вы меня обрадовали! – Жаклин благодарно улыбнулась сестре. – В последний раз, когда я была у него, он выглядел не очень хорошо.

– О, мы по-прежнему наблюдаем за ним, но врачи довольны тем, как он поправляется. – Лицо медсестры расплылось в улыбке. – Вы знаете, все те подарки, которые он получает от миссис Коллинз – цветы и фрукты, – действуют на него очень благотворно. Он теперь постоянно пребывает в хорошем настроении.

– Нэнси прислала ему цветы и фрукты? – недоверчиво спросила Жаклин.

– Ну, карточки там не было, но ваш отец сказал, что это от нее. Он выглядел таким счастливым… Миссис Коллинз не приехала сегодня с вами? Очень жаль.

Когда Жаклин открыла дверь в палату отца, у нее возникло такое чувство, что она попала в цветочный магазин.

Она остановилась на пороге, любуясь яркими букетами. Реджинальд Коллинз повернул к двери сияющее лицо, но, увидев, что пришла дочь, сразу сник.

– Жаклин, дорогая, – произнес он, даже не скрывая своего разочарования. – Как приятно тебя видеть.

– Ты прекрасно выглядишь, папа. – Она подошла к нему и поцеловала в щеку. – Боже, сколько у тебя цветов. Я бы тоже захватила букет, но я думала, что ты еще в реанимации, а туда приносить цветы не разрешается. А здесь меня кто-то уже опередил.

Жаклин понимала, что говорит слишком много, но за этой болтовней она пыталась скрыть обиду, которую нанес ей отец своим равнодушным приемом.

Он ждал не меня, а Нэнси, с горечью подумала она. Он надеялся, что она вернулась к нему.

– Лилии и гвоздики, которые ты видишь там, в углу, и корзина с фруктами пришли без карточки, – с энтузиазмом сообщил Реджинальд. – Но я знаю, от кого они. – Он нежно улыбнулся. – Я просто уверен в этом. Очень жаль, что она не догадалась поставить на коробке свое имя. Наверное, чувствовала себя неловко… учитывая некоторые обстоятельства.

Неловко? Жаклин готова была рассмеяться отцу в лицо. Да для Нэнси эта моральная категория просто не существовала!

Жаклин изобразила улыбку и села на стул поближе к изголовью кровати.

– Да, возможно…

Отец нахмурился и стал нервно перебирать пальцами угол простыни.

– Она не звонила, не передавала что-нибудь для меня?

– Нет, папа. Неужели ты думаешь, я не сказала бы тебе?

– Не знаю, – с легким раздражением ответил Реджинальд. – Вы всегда недолюбливали друг друга.

– Папа, сейчас это не имеет значения. – Жаклин положила ладонь на его руку. – Главное, чтобы ты поправился.

– Врачи говорят, что, если дело пойдет так и дальше, они скоро смогут выписать меня. Но мой консультант считает, что мне будет нужна постоянная сиделка, Мэри одна с этим не справится. – Он слегка помрачнел. – Не знаю, хватит ли моей страховки, чтобы оплатить индивидуальный уход, но он сказал, что этот вопрос уже улажен. Меня сейчас интересует только одно: у меня есть дом, в который я могу вернуться из клиники?