Рассказы, сценки, наброски - Хармс Даниил Иванович - Страница 51

1933 год

Даниил Иванович Хармс

Вот какое странное происшествие случилось в трамвае №3.

Дама в коленкоровом пиджаке уронила на пол вагона 10 коп. Гражданин, стоявший вблизи от дамы, нагнулся за монетой и вдруг превратившись в свинью помчался на площадку.

Пассажиры, ехавшие в этом вагоне, были страшно поражены. И даже один старичок сказал, обращаясь ко всем и мигая при этом своими голубыми глазами:

– Вот так каша! Это шущее хулиганство!

август 1934 года

Даниил Иванович Хармс

У дурака из воротника его рубашки торчала шея, а на шее голова. Голова была когда-то коротко подстрижена. Теперь волосы отросли щеткой. Дурак много о чем-то говорил. Его никто не слушал. Все думали: Когда он замолчит и уйдет? Но дурак ничего не замечая продолжал говорить и хохотать.

Наконец Ёлбов не выдержал и, подойдя к дураку, сказал коротко и свирепо: «Сию же минуту убирайся вон.» Дурак растерянно смотрел вокруг, не соображая что происходит. Ёлбов двинул дурака по уху. Дурак вылетел из кресла и повалился на пол. Ёлбов поддал его ногой и дурак, вылетев из дверей, скатился с лестницы.

Так бывает в жизни: Дурак дураком, а ещё чего-то хочет выразить. По морде таких. Да, по морде!

Куда бы я ни посмотрел всюду эта дурацкая рожа арестанта. Хорошо бы сапогом по этой морде.

август 1934 года

Даниил Иванович Хармс

Шура, Коля и Федя сломали дверь и громко смеялись своей забаве. Но вот пришел сам математик и выдрал их ремнем. Сколько тут было крика и шума! Из Вены приехала Мария Абрамовна и долго ворчала, узнав как тут, без нее, вели себя молодые люди. Но это неверно, ибо молодые люди всегда хотят кому-нибудь насолить и все делают очень быстро. А к старости все дела замедляются. Не от лени, а именно от старости. Но уж лучше, когда от лени. А когда старый человек начнет что-нибудь рассказывать, это всегда длится очень долго и рассказ конца не имеет. Только какой-нибудь случай заставляет замолчать старого человека. Пароходы идут на Елагин остров.

июль 1933 года

Даниил Иванович Хармс

Антон Антонович сбрил себе бороду и все его знакомые перестали его узнавать.

«Да как же так,– говорил Антон Антонович,– ведь это я, Антон Антонович. Только я себе бороду сбрил».

«Ну да» – говорили знакомые.– У Антон Антоновича была борода, а у вас ее нету».

«Я вам говорю, что и у меня была борода, да я ее сбрил», говорил Антон Антонович.

«Мало ли у кого раньше борода была»' – говорили знакомые.

«Да что же это в самом деле,– говорил разозлясь Антон Антонович – Кто же я тогда по-вашему?»

«Не знаем,– говорили знакомые.– Только вы не Антон Антонович».

Антон Антонович растерялся и не знал, что ему делать. Он пошел в гости к Наскаковым, но там его встретили с удивленными лицами и спросили: «кого вам нужно?».

«Мне вас нужно Марусенька!– сказал Антон Антонович.– Неужели вы меня не узнаёте!»

«Нет,– скачала Маруся Наскакова с любопытством.– Подождите, может быть, я вас видела у Валентины Петровны?»

«Да что вы Маруся!– сказал Антон Антонович.– Ну посмотрите на меня хорошенько. Узнаёте?»

«Подождите, подождите… Нет, я не могу вспомнить кто вы,» – сказала Маруся.

«Да я Антон Антонович!– сказал Антон Антонович.– Теперь узнали?»

«Нет,– сказала Маруся,– вы надо мной шутите».

середина 1930-х годов

Даниил Иванович Хармс

Василий Антонович вышел из дома, купил себе шляпу и отправился в Летний Сад. Гуляя в Летнем Саду, Василий Антонович потерял свои часы. Сильно опечаленный этим, Василий Антонович повернул к дому, но по дороге промочил ноги и пришел домой со страшной зубной болью. Василий Антонович разделся и лег в кровать. Но зубная боль не давала ему заснуть. Василий Антонович решил принять аспирин, да по ошибке принял салол.

И так промучившись всю ночь, Василий Антонович встал на другой день утром с одутловатым лицом.

середина 1930-х годов

Даниил Иванович Хармс

Иван Федорович пришел домой. Дома ещё никого не было. Кот по имени Селиван сидел в прихожей на полу и что-то ел.

– Ты что это ешь?– спросил кота Иван Федорович.

Кот посмотрел на Ивана Федоровича, потом на дверь, потом в сторону и взяв что-то невидное с полу начал опять есть.

Иван Федорович прошел на кухню мыть руки.

В кухне на плите лежала маленькая черненькая собачка по имени Кепка. Иван Федорович любил удивить людей и некоторые вещи делал шиворот-навыворот. Он нарочно приучил кота Селивана сидеть в прихожей, а собаку Кепку лежать на плите.

– Что, Кепка? лежишь?– сказал Иван Федорович намылив руки. Кепка на всякий случай села и оскалила правый клык, что означало улыбку.

первая половина 1930-х годов

Даниил Иванович Хармс

Несовершенные подарки, это вот какие подарки: например, мы дарим имениннику крышку от чернильницы, А где же сама чернильница? Или дарим чернильницу с крышкой. А где же стол на котором должна стоять чернильница? Если стол уже есть у именинника, то чернильница будет подарком совершенным. Тогда, если у именинника есть чернильница, то ему можно подарить одну крышку и это будет совершенный подарок. Всегда совершенными подарками будут украшения голого тела, как-то ко'льца, браслеты, ожерелья и т. д. (считая конечно, что именинник не калека), или такие подарки, как например палочка, к одному концу которой приделан деревянный шарик, а к другому концу деревянный кубик. Такую палочку можно держать в руке или, если ее положить, то совершенно безразлично куда. Такая палочка больше ни к чему не пригодна.

Предположим что какой-нибудь, совершенно голый квартуполномоченный решил обстраиваться и окружать себя предметами. Если он начнет с стула, то к стулу потребуется стол, к столу лампа, потом кровать, одеяло, простыни, комод, белье, платье, платяной шкап, потом комната, куда все это поставить и т.д. Тут в каждом пункте этой системы, может возникнуть побочная маленькая система-веточка: на круглый столик захочется положить салфетку, на салфетку поставить вазу, в вазу сунуть цветок. Такая система окружения себя предметами, где один предмет цепляется за другой – неправильная система, потому что, если в цветочной вазе нет цветов, то такая ваза делается бессмысленной, а если убрать вазу, то делается бессмысленным круглый столик, правда, на него можно поставить графин с водой, но если в графин не налить воды, то рассуждение к цветочной вазе остается в силе. Уничтожение одного предмета нарушает всю систему. А если бы голый квартуполномоченный надел бы на себя кольца и браслеты и окружил бы себя шарами и целлулоидными ящерицами, то потеря одного или двадцати семи предметов не меняла бы сущности дела. Такая система окружения себя предметами – правильная система.