Охотники и жертвы - Мид Ричел (Райчел) - Страница 15

Я взглянула на Аарона, который внезапно оробел передо мной.

— И как Эбби и Ксандер к этому относятся?

— Нормально. Растеряны. Считают, что это глупо. — Потом до него внезапно дошло, с кем он говорит. — Ох, я не хотел…

— Оставь. — Я натянуто улыбнулась. — Это действительно глупо.

Ничего себе! Я была потрясена. Мятежная часть мой души с восторгом воспринимала любой рассказ о людях, которые «борются с системой». Вот только в этом случае они боролись с моей системой, той, верить в которую меня учили всю жизнь.

Между дампирами и мороями заключено странное соглашение. Дампиры первоначально появлялись на свет от браков мороев и людей. К несчастью, дампиры не могут рожать детей, вступая в связь друг с другом — или с людьми. Вот такой генетический фокус. С мулами, я слышала, дело обстоит точно так же, хотя меня не слишком радует подобное сравнение. Вот дампиры и морои могут иметь детей, и, благодаря еще одному генетическому фокусу, их дети становятся образцовыми дампирами, имея половину вампирских, половину человеческих генов.

Поскольку морои единственные, с кем дампиры могут воспроизводить себя, мы должны оставаться рядом и смешиваться с ними. Равным образом для нас чрезвычайно важно, чтобы морои попросту выживали. Без них исчезнем и мы. Учитывая, как стригои охотятся на мороев выживание последних стало нашей главной заботой.

Вот каким образом развилась система стражей. Дампиры не владеют магией, но из нашей среды вышло немало выдающихся воинов. Вампирские гены дали нам обостренные чувства и рефлексы; человеческие — силу и выносливость. К тому же мы не нуждаемся в подпитке кровью и не боимся солнечного света. Конечно, мы не так могущественны, как стригои, но много тренируемся и вырабатываем навыки, позволяющие обеспечивать безопасность мороев. Большинство дампиров готовы пожертвовать жизнью ради того, чтобы наш род не угас.

Поскольку морои обычно хотят сами рожать и растить моройских детей, романтические связи между мороями и дампирами как правило, недолговечны. В особенности моройские женщины редко связываются с парнями-дампирами. А вот молодые моройские мужчины совсем не против романов с женщинами-дамлирами, хотя женятся обычно на моройских женщинах. В результате среди дампиров существует много матерей-одиночек, но мы достаточно сильны, чтобы справиться с этим.

Однако многие дампиры-матери не становятся стражами, предпочитая растить собственных детей. Иногда они живут общинами и нередко работают на мороев или людей. У подобных общин плохая репутация. Не знаю, в какой степени это правда, но ходят слухи, что морои-мужчины постоянно посещают их ради секса и некоторые женщины-дампиры позволяют им в процессе любви пить свою кровь. Их-то и называют «кровавыми шлюхами».

Как бы то ни было, большинство стражей — мужчины, а значит, мороев гораздо больше, чем стражей. Большинство парней-дампиров смиряются с тем, что у них не будет детей. Они знают: их задача — защищать мороев, пока их сестры и прочие родственницы растят детей.

Некоторые женщины-дампиры, вроде моей матери, считают своим долгом становиться стражами — даже если это означает, что они не смогут растить собственных детей. После того как я появилась на свет, она сдала меня мороям. Морои и дампиры начинают учиться в раннем возрасте, и к тому времени, когда мне исполнилось четыре, Академия, по существу, заменила мне родителей.

Ее пример и жизнь в Академии выработали во мне искреннюю веру в то, что дело дампира защищать мороя. Это часть наших традиций и единственный для нас способ существования. Вот так просто.

Именно поэтому поступок стража Бадики произвел шокирующее впечатление. Он покинул своего мороя и сбежал с женщиной-стражем, которая, соответственно, покинула подопечного мороя. У них даже не может быть детей, и к тому же две семьи окажутся не защищены. Какой в этом смысл? Никого не волнует, если подросток-дам-пир флиртует или взрослый дампир пускается в загул. Но долговременные отношения? В особенности если их составной частью является бегство? Полное расточительство. И позор.

Поболтав еще немного о страже Бадики, мы с Лиссой распрощались с Аароном. Выйдя наружу, я услышала странный скользящий звук, но слишком поздно сообразила, что происходит, — груда мокрого снега сползла с крыши церкви и упала прямо на нас. Стояло начало октября, и этой ночью выпал ранний снег, почти сразу же начавший таять. В результате мы намокли и дрожали от холода.

В основном досталось Лиссе но и я взвизгнулa, когда на волосы и шею пролилась холодная вода. Рядом вскрикнули и другие, задетые краем этой мини-лавины.

— Как ты? — спросила я Лиссу.

Ее пальто намокло, платинового цвета волосы свисали по сторонам лица.

— Х-х-хорошо, — ответила она, стуча зубами.

Я сняла пальто и протянула ей. Ткань была скользкая и плохо впитывала влагу.

— Снимай свое.

— Но ты останешься…

— Бери.

Она послушалась, и тут на меня наконец напал смех, как правило сопутствующий таким ситуациям. Стараясь избегать взгляда Лиссы, я стояла с ее пальто в руках, пока она одевалась.

— Что же это ты без пальто ходишь, Роза? — сказал Ральф Саркози, необычно грузный, пухлый морой; я его терпеть не могла — Твоя рубашка совсем промокла.

— Эту безобразную рубашку давно следовало бы сжечь. Она досталась тебе от какой-то бездомной бродяжки?

Мия. Она подошла и обвила руками Аарона. Ее светлые кудри были идеально уложены, на ногах — потрясающие черные туфли на высоких каблуках, которые на мне смотрелись бы несравненно лучше. Но нужно признать, они, по крайней мере, делали ее выше. Афон шел в нескольких шагах позади нас, однако чудесным образом сползшая с крыши слякоть его не задела. Судя по самодовольному выражению лица Мии, сам собой напрашивался вывод, что никакого чуда тут не было.

— Хочешь предложить свои услуги, чтобы сжечь ее? — спросила я, не показывая виду, как сильно ее оскорбления задевают меня. За последние два года я несколько утратила чувство моды и прекрасно сознавала это. — Ох, постой… ведь огонь не твоя стихия. Ты работаешь с водой. Какое совпадение — что куча мокрой грязи только что свалилась на нас.

На физиономии Мии возникло оскорбленное выражение, однако погасить радостное сияние глаз она была не в состоянии. Вряд ли ее можно счесть просто невинным свидетелем.

— И что это означает?

— Лично для меня — ничего. Но вот госпожа Кирова, скорее всего, найдет что сказать, когда выяснится, что ты воспользовалась магией с целью навредить другому ученику.

— Это не нападение, — усмехнулась она. — И не моих рук дело. Просто перст Божий.

Кто-то засмеялся, к ее удовольствию. Я вообразила, что отвечаю ей: «И это тоже», после чего шмякаю о стену церкви. В реальной жизни Лисса подтолкнула меня локтем и сказала:

— Пошли.

Мы зашагали в сторону наших спальных корпусов. Позади раздавались шутки и смех по поводу того, как сильно мы намокли и что Лисса до сих пор не определилась со своей специализацией. Внутри у меня все кипело. Нужно разобраться с Мией, это ясно. Мало того что меня буквально трясло от ее стервозности, главное, Лиссе вовсе ни к чему добавочный стресс, у нее и без того хватает поводов для волнений. Первая неделя прошла более-менее гладко, и мне хотелось, чтобы так оно продолжалось и дальше.

— Знаешь, — заговорила я, — чем больше я думаю об этом, тем больше мне нравится идея, чтобы ты увела Аарона. Надо преподать сучке урок. Спорю, ты сможешь сделать это без особого труда. Он все еще без ума от тебя.

— Не хочу я преподавать никому уроков. И я не без ума от него.

— Слушай, ты что, не видишь? Она затевает ссоры, болтает черт знает что за нашими спинами. Вчера она посмела обвинить меня в том, что мои джинсы из Армии спасения.[5]

— Твои джинсы действительно из Армии спасения.

— Ну и что? — фыркнула я. — Как она смеет насмехаться над ними, когда сама носит одежду из «Таргет»?[6]