Встречай меня в полночь - Энок Сюзанна - Страница 3

Они уже приблизились к другой стороне зала, и достаточно было проскользнуть через одну из приоткрытых дверей, расположенных на западной стене, чтобы очутиться в саду леди Фрэнтон. Этот экзотический сад уже много лет завоевывал всевозможные призы, и если бы Виктория не бывала здесь днем, она потерялась бы уже в двадцати футах от дома. Кое-где горящие факелы освещали дорожки из каменных плит, которые петляли среди растительности, соединяясь в кольцо вокруг маленького пруда в центре сада. Теперь, когда они вышли из танцевального зала, девушка ожидала, что Олторп растеряется, по всей видимости, он никак не предполагал, что она присоединится к нему, и ему просто хотелось поддразнить ее. Никто никогда не уводил графских дочерей публично, чтобы соблазнить их.

Однако какая-то частица ее желала, чтобы это было именно так. Скука быстро испарилась; ей хотелось приникнуть к нему, и пусть прикосновения окутают ее, как его слова и голос уже окутали ее чувства.

— Ваши оправдания, милорд! — подсказала Виктория. Если он намеревался отступить, то ей хотелось, чтобы это произошло поскорее и маркиз перестал мучить ее своим присутствием.

Они остановились под лиловыми цветами глицинии, запах которой витал вокруг, подавляя своей тяжелой летней сладостью.

— Ну, — он с любопытством глянул на нее, однако не выпустил ее локоть, — на чем мы остановились? Ах да, я должен принести… извинения.

Девушка отважно встретила его взгляд, напоминающий кошачий. Под бархатом держащей ее руки она чувствовала сталь мышц.

Маркиз остановился между ветвями глициний и прижался к ней своим гибким мускулистым телом.

Он явно чего-то хотел от нее.

— Ранее я была не права. — Она старалась не повышать голос.

Его взгляд скользнул вниз, затем вернулся к ее лицу.

— Не правы в чем?

— Когда я впервые увидела вас, то подумала, что вы напоминаете вашего брата. Но вы совсем непохожи.

Длинным пальцем Олторп дотянулся до ее растрепавшегося локона и погладил его.

— Как долго вы знали этого тупицу?

От легкого как пух прикосновения по телу Виктории пробежала дрожь. Это встревожило ее, поскольку его вопрос звучал оскорбительно.

— Маркиза Олторпа все очень уважали.

— А я нет? Едва ли это открытие.

О Боже, он снова заставляет ее дрожать.

— Не могу понять, почему вы так плохо отзываетесь о своем брате.

Синклер придирчиво изучал ее лицо в мерцающем пламени факела, и у нее сложилось впечатление, что его занимало что-то еще, помимо флирта.

— Очевидно, не все, кто-то ведь прострелил ему голову.

Девушка оцепенела.

— И вам совершенно безразлично, что он мертв?

Он пожал плечами:

— Смерть есть смерть. — Его губы чуть дрогнули. — Я правильно слышал, что Марли называл вас Лисичкой?

Неожиданно все обрело смысл.

— Значит, весь этот разговор был лишь попыткой заманить Лисичку Фонтейн в сад, чтобы потом похвастаться победой перед дружками?

На секунду маркиз замер.

— А что, если и так? — Его чувственный рот сложился в легкую улыбку, от которой у нее перехватило дыхание. — Кроме того, у меня нет друзей. Есть только соперники.

— Итак, вы хотите поцеловать меня.

— Наверняка это не удивляет вас. — Он приподнял ее головку. — Вас ведь целовали раньше? Например, Марли.

Виктория едва удержалась от импульсивного желания облизнуть губы.

— Множество раз. И не только Марли.

— Но не я. — Олторп нежно взял ее лицо в ладони. С тихим прерывистым вздохом, который вовсе не был характерен для нее, Виктория скользнула руками по его плечам, стараясь поближе прижаться к нему.

Он медленно склонился к ней, теплые пальцы скользнули вниз, остановились, затем коснулись бедер, опускаясь все ниже. Ее пальцы запутались в его густых волосах, и Виктория попыталась управлять горячим крепким соприкосновением их губ. Все, что ей удалось услышать, это прерывистое дыхание и шум бежавшей по ее венам крови. Она никогда не чувствовала себя такой горячей, возбужденной и распущенной.

Отдаленная, мечтательная часть ее существа ощутила легкий холодный ветерок, который не способен был остудить начинавшийся пожар. К счастью, за ее спиной оказалось дерево, иначе она не смогла бы стоять прямо.

— Виктория!

В донесшемся до нее голосе звучала ярость. Граф Стиветон, должно быть, выкрикнул ее имя раз пять, но она впервые услышала его.

Оторвавшись от губ Олторпа, девушка с трудом перевела дыхание.

— Да, отец.

Бэзил Фонтейн стоял на берегу пруда и смотрел на нее. Его рука так крепко сжимала бокал с мадерой, что Виктория удивилась, как это он не раздавил его.

— Что, Бога ради, вы тут делаете? И перестаньте наконец обниматься!

Каким-то образом во время их поцелуя маркиз поднял юбку красавицы до бедер, так что в свете луны можно было увидеть чулки и шелковое белье. Теперь он медленно выпускал ее из своих объятий.

Виктории хотелось взглянуть на него, но она сумела преодолеть искушение. Взволнованная, в измятом платье, она не перенесла бы, если бы их поцелуй не произвел на маркиза такого же впечатления, как и на нее; не могло быть и речи, чтобы предположить, что все вышло наоборот.

— Вы, верно, лорд Стиветон, — протяжным голосом сказал маркиз.

— Я не намерен знакомиться с вами при данных обстоятельствах, мерзавец! Немедленно отойдите от моей дочери!

Виктория нахмурилась, здравые мысли начали проникать через окутывающее ее розовое облако. Отец не терпел сцен; конечно, он не стал бы кричать и топать ногами, привлекая внимание, если бы не необходимость спасти собственное доброе имя.

Она взглянула на противоположный берег пруда, и у нее все сжалось.

— Черт! — Ее голос был едва слышен.

— Я ожидал совсем другого конца, — пробормотал Олторп, очевидно, еще не придя в себя.

Все гости леди Фрэнтон стояли на дальнем конце пруда, хихикая и перешептываясь, указывая на злосчастное место, желая быть свидетелями ее последнего и самого шокирующего скандала.

— Как вы смеете столь фривольно обращаться с моей дочерью?

Леди Стиветон вышла из толпы и присоединилась к мужу.

— Виктория, как ты могла? Немедленно отойди от этого ужасного человека!

Виктория попыталась заставить рассудок вновь заработать. Она чувствовала себя настолько инертной, что даже сейчас предпочла бы стоять под глицинией и целовать высокого джентльмена, находящегося рядом.

— Эго просто поцелуй, мама, — сказала девушка так спокойно, как только могла.

— Просто поцелуй? — повторила леди Фрэнтон пронзительным голосом. — Да вы уже почти прелюбодействовали…

— Да нет же…

Лорд Фрэнтон вышел на пространство, освещенное факелом.

— Это переходит все границы, — объявил он. За ним следовало полдюжины самых рослых лакеев. — Я позволил вам присоединиться к нам сегодня вечером лишь из уважения к вашему покойному брату, Олторп, однако совершенно ясно, что вашему поведению нельзя доверять и ваши манеры не подходят…

— Могу ли я сделать предложение? — попросил маркиз; его голос звучал так спокойно, словно они обсуждали прогноз погоды.

Вне всякого сомнения, ему нередко приходилось сталкиваться с толпами сердитых людей. Виктория, однако, чувствовала себя униженной. Одно дело испытывать приподнятое настроение, а вот оказаться посмешищем — это выглядело совсем иначе. Теперь практически все видели ее почти обнаженной.

— Предложение? — с презрением откликнулся лорд Фрэнтон. — Нет уж, увольте…

— Прежде чем вы продолжите свою тираду, — перебил его Олторп, — сообщаю вам, что я вернулся в Англию с намерением взять на себя обязательства, соответствующие моему титулу. — В саду стало тихо, и Виктория рискнула бросить на него взгляд. — Я не желал нанести оскорбление неблагоразумным поведением ни леди Виктории, ни вам, — продолжил он ровным тоном, — а поэтому не откладывая поправляю дело. Мы с Викторией собираемся пожениться. Это удовлетворит ваше стремление сохранить приличия?

Виктории показалось, что у нее земля уходит из-под ног.