Кот особого назначения - Александрова Наталья Николаевна - Страница 34

– Наверное, с ним что-то случилось! – всхлипнула Леночка, демонстрируя типично женскую логику и последовательность.

– Так, не будем впадать в отчаяние! – Леня снова приласкал расстроенную девушку и как бы невзначай спросил ее: – Когда Толик последний раз был на работе?

Леночка назвала число, и Леня почувствовал такое волнение, такой охотничий азарт, какой, наверное, испытывает гончая, взяв свежий след.

Это был тот самый день, когда в своем кабинете умер от инфаркта директор НПО «Мезон» Алексей Иванович Казаркин.

Якобы в своем кабинете. Якобы от инфаркта.

– А фамилию Толика мы знаем? – осторожно поинтересовался Леня, боясь вспугнуть Леночку своим внезапно проснувшимся интересом.

– А как же! – девушка даже обиделась, – Уточкин, Анатолий Владимирович Уточкин! Что же вы думаете, я не знаю фамилию человека, с которым хотела связать свою жизнь?

– Упаси Боже, – Леня замахал руками, – ничего подобного я не думал! Знаете что, вы дадите мне его адрес, все телефоны, которые знаете, а я попробую его отыскать…

Девушка посмотрела на странного человека в упор.

В ее душе боролись два чувства: надежда и подозрение.

Действительно, с чего это вдруг совершенно незнакомый человек проявляет к ней такое участие?

Леня выдержал ее взгляд. Более того, он ответил девушке взглядом, полным такой искренности, такой доброты и такой исключительной порядочности, что Леночка отбросила всякие сомнения.

Надо сказать, что честный взгляд всегда хорошо удавался Маркизу. Вообще, ни у кого не бывает таких честных и искренних глаз, как у профессионального мошенника. Честные глаза для мошенника – это такая же профессиональная необходимость, как ловкие руки для карманника и абсолютный слух для настройщика роялей или взломщика сейфов.

– Хорошо, – чуть слышно проговорила Леночка и продиктовала Лене все, что знала о мужчине своей мечты Толике Уточкине.

Надо сказать, это было немного. Закончив свое краткое сообщение, Леночка потупилась и смущенно добавила:

– Только не говорите, что это я вам про него рассказала… что это я ищу его… вдруг он завел другую и совсем забыл обо мне… в таком случае я не хочу унижаться…

– Можете положиться на меня! – Леня прижал руку к сердцу и снова выдал профессионально честный взгляд.

Как и говорила Лена, ни один из телефонов Уточкина не отвечал.

Собственно, на это Леня и не рассчитывал. Набрав для очистки совести оба номера, он поехал в Купчино, где на улице пламенного революционера Белы Куна проживал любвеобильный охранник.

На скамеечке перед подъездом сидели непременные старушки, обсуждая моральный облик соседей и их материальное положение. Леня от природы отличался уникальной способностью не привлекать к себе внимания, но даже его наблюдательные бабки проводили неодобрительными взглядами.

Как и следовало ожидать, лифт не работал, и пришлось подниматься пешком на седьмой этаж. Для порядка позвонив в квартиру, Леня огляделся по сторонам. На противоположной двери имелся глазок, и прежде чем продолжить, Маркиз залепил его пластинкой жевательной резинки. Затем он вытащил свою знаменитую универсальную отмычку, которая стоила ненамного меньше недорогого автомобиля, и без проблем открыл замки.

Войдя в квартиру Уточкина и закрыв за собой дверь, Леня прислушался, огляделся и проанализировал свои впечатления.

Все органы чувств, а в особенности неизвестный науке орган пресловутого шестого чувства, говорили, что в квартире никого нет, но в то же время наличествует несомненная опасность.

В прихожей было полутемно, и первым Лениным побуждением было включить свет, но то самое неизвестное науке шестое чувство оглушительно кричало ему, что делать этого ни в коем случае нельзя. Леня привык прислушиваться к своему шестому чувству, и вместо того, чтобы нажать на выключатель, достал из кармана маленький сильный фонарик и направил его луч на стену возле выключателя.

Обои в этом месте слегка отставали, видно было, что их кто-то недавно подклеивал. Леня осторожно подцепил край обоев кончиком складного ножа и отделил их от стены.

От корпуса выключателя под обоями шел в сторону тонкий проводок в черной изоляции, который подходил к утопленной в стене пластиковой лепешке. Леня принюхался и узнал легкий, но узнаваемый запах пластиковой взрывчатки. Если бы он не поверил своей интуиции и включил свет, взрывом разнесло бы половину дома.

Маркиз покачал головой и осторожно отсоединил проводок от клеммы выключателя. К счастью, взрывное устройство было самое простое, без всяких ловушек и хитростей.

Обезвредив его, Леня осторожно двинулся вперед.

Он шел по квартире Уточкина, как по минному полю, осматривая каждую половицу, прежде чем поставить на нее ногу.

Квартира была однокомнатная, с маленькой неудобной кухней.

Первое, что Леня понял при самом поверхностном осмотре – это то, что до него кто-то здесь уже побывал, кто-то уже наведывался к исчезнувшему банковскому охраннику.

Квартира носила следы обыска – тщательного, не такого грубого, чтобы немедленно броситься в глаза, но и не настолько профессионального и аккуратного, чтобы его нельзя было заметить. Многие вещи были явно переставлены и переложены, во всяком случае находились не на тех местах, куда их положил бы аккуратный хозяин.

Одно Леню безусловно обрадовало: втайне он опасался, что найдет здесь труп Уточкина. Ведь охранник, который в ночь убийства Алексея Казаркина дежурил на посту видеонаблюдения, наверняка мог видеть ту самую компрометирующую запись, а значит – он был опасен для убийцы.

Так что существовали только две возможности: или Уточкин убит, или он вовремя понял опасность своего положения и успел скрыться.

Леня начал осмотр квартиры с кухни.

Здесь было довольно чисто, посуда вымыта, кафель аккуратно протерт – видимо, Толик Уточкин отличался завидной аккуратностью, или какая-нибудь добрая фея регулярно навещала его и наводила порядок.

Зато в подвесных шкафчиках царил беспорядок. Крупы стояли вместе с моющими средствами, сахар – с солью и перцем… создавалось впечатление, что кто-то здесь похозяйничал, а потом поспешно запихнул все в шкафы, чтобы создать видимость порядка.

Затем Леня осторожно осмотрел комнату.

Платяной шкаф мало его интересовал, хотя по тому, как поспешно и неаккуратно были сложены в него вещи, сразу стало ясно, что в нем тоже кто-то порылся.

Гораздо больше интересовал Леню старенький секретер, в котором, кроме немногочисленных книг, лежали документы, несколько писем и фотоальбомы. Фотографии Леня торопливо проглядел. На них в основном был запечатлен рослый крепкий блондин с глуповатым, самодовольным лицом – надо полагать, сам Толик Уточкин. Толик в спортзале, Толик на велосипеде, Толик на пляже… На многих фотографиях Уточкин позировал с девушками – почти все время с разными, только одна – две из них время от времени повторялись. Леночку, так страдавшую из-за Толиного исчезновения, Леня тоже увидел на одном из снимков. Она смотрела на своего плечистого приятеля широко распахнутыми влюбленными глазами, Толик же равнодушно пялился в объектив.

Леня перевернул страницу альбома и взглянул на следующую фотографию.

Уточкин выбрался на природу, он стоял, как всегда самодовольно улыбаясь, перед самодельным мангалом. Над ним свешивала ветки старая яблоня, на заднем плане виднелся бревенчатый домик…

Стоп! Леня настороженно замер и внимательно вгляделся в домик на фотографии.

Бревенчатый домик, довольно скромный и неказистый.

Леня был уверен, что совсем недавно он видел точно такой же домик. Да не точно такой же, а именно этот! И видел его тоже на фотографии!

Леня вспомнил, где и когда это было.

В квартире секретарши покойного Алексея Ивановича Казаркина, чуть не погибшей от отравления кухонным газом.

У Валентины на видном месте стояла фотография покойного директора НПО «Мезон» на фоне скромного бревенчатого домика. Не какого-нибудь, а именно этого, рядом с которым сфотографировался самодовольный сердцеед Толик Уточкин!