Троглодит - Щеглов Дмитрий - Страница 3

Отец ребенка подошел ко мне и предупредил, что если кот не перестанет душераздирающе орать, он его выбросит из автобуса. Возмущенного пассажира одернул интеллигентного вида старик. Подозвав его к себе, он сказал:

– Молодой человек, кот здесь ни при чем. Вы лучше попросите водителя найти классическую музыку, и сразу увидите, как успокоятся и кот и ваш ребенок. А то, что вы сейчас слушаете, это какофония, а не музыка, от нее не то что кот, я готов выть.

– Действительно, нельзя ли что поприличнее поставить? – раздались голоса в автобусе.

Водитель покрутил ручку приемника и нашел Шуберта. Как только из динамиков полилась успокаивающая мелодия, Кузя еще пару раз рыкнул и моментально затих. Перестал плакать и ребенок.

– Понятно вам теперь, – сказал старик, – что ударными ритмами вы отучаете себя и своих детей думать? Если животное ее не может спокойно переносить, то представьте, что происходит у вас самих с психикой?

Нравоучения старика я пропустил мимо ушей, а вот то, что кот чувствует себя комфортно слушая классику, для меня было неожиданным откровением.

– Ты глянь, притих!

– Композитор!

– Да, он умнее человека!

– Кот, одним словом!

Затем разговор переключился на другое.

– А слышали, у нас в лесу появился снежный человек?

– Враки, все это!

– Своими глазами видел, босиком бежал по снегу.

– Бывает! Я один раз, по молодости, выпрыгивал из окна не только босиком, но и без штанов!

– Этот тоже был: босиком, без штанов и очень волосатый!

– Типичное лицо кавказкой национальности!

– Да, нет же, говорю вам!

– Ой, ради бога, не говорите только мне, что это был снежный человек!

– Уверяю вас!

Я не стал вслушиваться в пустые разговоры. Мне бы по-тихому доехать. Два часа пролетели незаметно. Автобус въехал в городишко и остановился на центральной площади. Я быстро выгрузился. Гордый за свой подарок, за Кузю, я не чувствовал тяжести ноши. Дед с бабушкой не знали точной даты моего приезда. Поэтому, когда я появился у них во дворе с тележкой нагруженной доверху, бабушка, увидев меня из окна, всплеснула руками.

– Максимка, да что же ты не сказал, что сегодня приедешь? Мы бы встретили! Ой, кот? Кому ты его привез?

Я покраснел и сказал, что Настя заказывала.

– А швейную машинку?

– Тебе бабуля!

– Вот спасибо внучек! А куда же я старую дену?

– Данила заберет!

Дед набил подарочным табаком древнюю трубку, вырезанную из кизилового дерева, и хотел было засмолить ее в доме, но был выгнан на мороз. Кузя юркнул под стол и оттуда выглядывал на новых хозяев, не зная, что недолго ему осталось тут сидеть.

Глава II. Данила снайпер

– Данила не заходил? – спросил я бабушку.

– Настя звонила!

– Когда?

– Я сказала, что ты сегодня приедешь! Но я тебя никуда не пущу. Садись, рассказывай.

Два часа подряд я пересказывал все московские новости, поел, три раза пил чай и, наконец, не выдержав, объявил:

– Все! Меня ждут!

Поторопился я объявить об отплытии парохода. На пороге дома стоял Данила. Он немного подрос, возмужал, на верхней губе я заметил даже небольшой пушок. И еще одна непонятная достопримечательность у него была на лице. Нос у него, как при загаре, шелушился. Он обнял меня, и зыркнул глазами на стол.

– А я как сердцем чуял, что ты сегодня приедешь! – заявил он, пододвигая табуретку к столу. – Мне Настя говорит, завтра ты приедешь, а я решил все-таки сходить, проверить! И как видишь, оказался прав. Ты мне что-нибудь привез? – перешел он сразу к делу.

– Новогодний подарок!

– А, ну, тогда ладно, подожду!

Бабушка показала ему на свою старую, швейную машинку и спросила, возьмет ли он ее?

– Только сначала чаю попью! – успокоил он старушку.

Когда Данила напился и наелся, он выдал расклад на завтрашний вечер.

– Нас Настя завтра к себе в гости приглашает, встречать Новый год. Обещала, что никого не будет! Ее предки, она, мы с тобой и Бараны.

– Какие бараны? – не понял я.

– Да тут у нас в классе два близнеца, Стаська и Васька. Ходят за нею, как телята. Назло тебе, по-моему, она их пригласила, ты ведь ей не звонил и не писал. Надо будет их отвадить от нее. А то, как ни зайдешь к ней в гости, а они уже там. Она их пажами называет, а сама издевается над ними. Пажи – это кто, холуи?

– Вроде! Они состоят при знатной даме. Все ее прихоти исполняют.

– Тогда это они!

А меня будто кто бритвой по сердцу полоснул. Незнакомое чувство ревности стало поднимать крышку парового котла негодования. Я чуть не взорвался, но потом взял себя в руки.

– Но меня то она не приглашала! – я обиженно поджал губы.

Мой приятель многозначительно хмыкнул.

– Не приглашала! Она сейчас из-за тебя как угорелая носится по городу. Как только я ей сказал, что ты приезжаешь, прическу побежала делать. Хочешь, пойдем глянем на нее в парикмахерскую? Тут недалеко.

Меня уговаривать не надо было. Данила перехватил, мой мимолетный взгляд брошенный на розу.

– Ей?

– Угу!

– Вот и хорошо! Искупишь за один раз две вины; что не писал, и что не звонил. Она ведь еще тощее стала. И винегрет-отруби не помогли.

– Конституция такая! – сказала моя бабушка.

Данила отрицательно покачал головой.

– Сохнет, по Максиму… Га…га. га!

Мой дружок сам взялся упаковывать розу. Сначала он ее завернул в тот красивый целлофан, что мне дали в цветочном киоске, а потом обернул несколько раз газетами.

Новая парикмахерская была недалеко. Перед тем как зайти в нее, Данила вручил мне огромный бумажный сверток.

– Вручай сам! Мне она как бы до одного места!

Когда мы зашли в кудрезавивальню, Настя сушила под колпаком-феном голову и одновременно болтала с двумя подружками. Увидев меня, она неожиданно налилась краской и стала пунцовой. Подружки недоуменно смотрели на меня. А я стал разворачивать газеты. Ну и накрутил же их мой дружок, можно было подумать, что мы собрались с ним на Северный полюс. Когда последняя газета спала, из прозрачной упаковки выглянула кремовая роза. Именно из-за таких моментов дамы прощают, нам мужчинам все наши промахи. Внимание, оказанное при подружках и завистливых соперницах – втройне ценно. Я подошел к Насте, протянул цветок и сказал:

– Это тебе!

Настя хлопала ресницами и молчала. Роза продолжала оставаться у меня в руках. Я испугался. А вдруг не возьмет? Не мог же я предположить, что наша с Данилой подружка растеряется. Цветы ведь первый раз я ей дарил. А Настя непроизвольно спросила:

– Из Москвы?

За моей спиной вырос Данила.

– О. о, – начал он ее стыдить, – а то непонятно, что оттуда! Обязательно надо всем объявить, что к тебе Макс из самой столицы приехал. А ты его даже на Новый год не пригласишь. Баранов наприглашала в гости, а его нет! Хочешь я еще хряка, приведу. Во, будет Баранам кумпания.

Мой дружок своим злым языком мертвого поднимет из могилы. Настя сразу пришла в себя, величественно взяла цветок, сделала книксен и сказала:

– Мерси!

– Ты не отделаешься мерси, ты лучше в гости его пригласи! – продолжал бухтеть Данила. Ну, кто его просит выступать в роли адвоката? Настя рассвирепела.

– Будешь под ногами путаться, я твое приглашение отменю! – пригрозила она Даниле. Но тот только расхохотался.

– Фи, нашла чем испугать! У меня, между прочим, есть официальная открытка, твоей рукой написанная. Я если надо и ОМОН вызову. Он меня на руках внесет и за стол посадит. Поняла?

– Гусь лапчатый! – огрызнулась Настя.

Она цвела и пахла и озиралась по сторонам. Ей при великом скоплении народа, были преподнесены цветы. Неважно, что всего один цветок. И где? В брадобрейне. Завтра пол города будет знать, какой у нее кавалер. И она сама же еще обзвонит всех своих подружек и разукрасит момент вручения. Фурор был полнейший. Настя улыбнулась счастливейшей улыбкой и торжественно объявила: