Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Язык как инстинкт - Пинкер Стивен - Страница 6


6
Изменить размер шрифта:

You know, like some people say if you’re good an’ shit, your spirit goin’ t’heaven… ’n’ if you bad, your spirit goin’ to hell. Well, bullshit! Your spirit goin’ to hell anyway, good or bad.

[Why?]

Why? I’ll tell you why. ’Cause, you see, doesn’ nobody really know that it’s a God, y’know, ’cause I mean I have seen black gods, white gods, all color gods, and don’t nobody know it’s really a God. An’ when they be sayin’ if you good, you goin’ t’heaven, tha’s bullshit, ’cause you ain’t goin’ to no heaven, ’cause it ain’t no heaven for you to go to.

[…jus’ suppose that there is a God, would he be white or black?]

He’d be white, man.

[Why?]

Why? I’ll tell you why. ’Cause the average whitey out here got everything, you dig? And the nigger ain’t got shit, y’know? Y’understan’? So-um-for-in order forthat to happen, you know, it ain’t no black God that’s doin’ that bullshit.

Знаешь, как разные люди говорят, что если в тебе хоть с гулькин нос хорошего, твоя душа попадает в рай, …а если ты плохой, твоя душа попадает в ад. Все это чушь собачья! Твоя душа все равно полетит в ад, хороший ты или плохой.

[Почему?]

Почему? Я скажу тебе, почему. Потому что, знаешь, на самом деле все без понятия, есть Бог или нет, понимаешь, я хочу сказать, я видел черных богов, белых богов, богов любого цвета, и просто никто знать не знает, есть Бог или нет. И когда тебя будут грузить, мол, если ты хороший, то попадаешь в рай, все это чушь собачья, потому что ни в какой ты рай не попадаешь, потому что рая вообще нет.

[…предположим, что Бог есть, черный он или белый?]

В натуре, белый.

[Почему?]

Почему? Я скажу тебе, почему. Потому что у белых, в общем-то, все есть, сечешь? А у негров — ни хрена, ясно? Врубаешься вооще? Ну… и … ну чтобы такое случилось, понимаешь, никакой черный Бог такого бы не сделал.

Первое знакомство с грамматикой Ларри может точно так же вызвать негативную реакцию, но для лингвиста она полностью соответствует правилам диалекта, носящего название Разговорный английский афро-американцев (PAA) (Black English Vernacular). Самая интересная в лингвистическом смысле сторона этого диалекта — то, что он абсолютно лингвистически не интересен. Если бы Лабову не нужно было привлечь к нему внимание, чтобы развенчать тезис о том, что дети негритянского гетто лингвистически некомпетентны, его можно было бы классифицировать как просто другой язык. Там, где Стандартный американский английский (CAA) (Standard American English) употребляет there как несмысловой пустой субъект при глаголе-связке, PAA употребляет it как несмысловой пустой субъект при глаголе-связке. (Для сравнения, САА: There’s really a God — в речи Ларри: It’s really a God.) Двойное отрицание у Ларри (You ain’t goin’ to no heaven) встречается во многих языках, например, во французском (ne… pas). Как и носители CAA, Ларри ставит вспомогательный глагол перед подлежащим в неповествовательных предложениях, но сам тип предложений, допускающих такую инверсию, слегка отличается от допустимого в CAA. Ларри и другие носители PAA допускают инверсию вспомогательного глагола и подлежащего в отрицательных предложениях, например: Don’t nobody know; носители CAA допускают эту инверсию только в вопросах, например: Doesn’t anybody know? и нескольких других типах предложений. PAA предоставляет говорящим на нем такую возможность, как опускание глагола-связки (If you bad); это не случайная леность, а правило на уровне системы, которое можно уподобить правилу стяжения в CAA, когда He is сокращается в He’s, You are — в You’re, a I am — в I’m. В обоих типах языка be ‘быть’ может «разрушаться» только в определенных видах предложений. Ни один носитель CAA не попытается подвергнуть стяжению следующие конструкции:

Yes, he is! —> Yes, he’s!

I don’t care what you are. —> I don’t care what you’re.

Who is it? —> Who’s it?

По этой же причине ни один носитель PAA не попробует опустить глагол-связку в следующих случаях:

Yes, he is! —> Yes, he!

I don’t care what you are. —> I don’t care what you.

Who is it? —> Who it?

Заметьте, также, что носители PAA отличаются не только склонностью к разрушению слов. Носители PAA используют полные формы определенных вспомогательных глаголов (I have seen), в то время как носители CAA обычно сокращают их (I’ve seen). И, как и можно было ожидать, проводя сравнение между этими языками, существуют области, в которых PAA является более точным, чем CAA. He be working означает, что человек работает вообще, может быть, что у него есть постоянная работа; He working означает только то, что человек работает сейчас, в момент произнесения предложения. В CAA He is working не может обозначить такую разницу. Более того, предложения типа: In order for that to happen, you know it ain’t no black God that’s doin’ that bullshit ‘Чтобы такое случилось, понимаешь, черный Бог такого бы не сделал’ показывают, что речь Ларри использует полный набор грамматических приспособлений, который тщетно пытаются скопировать ученые-компьютерщики (придаточные предложения отношения, конструкции с дополнениями, сложное подчинение и т.д.), не говоря уже о достаточно непростой теологической аргументации.

Другой проект Лабова состоял в изучении процентного соотношения грамматически правильных предложений в магнитофонных записях речи представителей разных социальных классов в разных ситуациях общения. «Грамматические» в этом исследовании означало «правильно построенные в соответствии с нормами, принятыми в диалекте говорящих на нем». Например, если говорящий задавал вопрос: Where are you going? ‘Куда вы идете?’, отвечающему не предъявлялось претензий за ответ: To the store ‘В магазин’, хотя в некотором смысле это не полное предложение. Такие глиптические конструкции, несомненно, являются частью грамматики разговорного английского; альтернативное высказывание: l am going to the store ‘Я иду в магазин’ звучит слишком высокопарно и почти никогда не используется. «Неграмматические» по этому определению предложения включали произвольно оборванные фрагменты предложений, косноязычное бормотание, оговорки и другие формы словесного винегрета. Результаты исследования Лабова на многое проливают свет. Подавляющее большинство предложений были грамматическими, особенно в повседневной речи, с бо́льшим процентом грамматических предложений в речи рабочего класса, чем в речи среднего класса. Самый большой процент неграмматических предложений был обнаружен на научных конференциях.

* * *

Повсеместная распространенность сложно организованного языка в человеческой среде стала захватывающим открытием, а для многих исследователей — убедительным доказательством того, что язык является врожденной способностью. Но для многих твердолобых скептиков, подобных философу Хилари Патнэму, это не доказательство вообще. Не все универсальное является врожденным. Так же как в предыдущие десятилетия путешественники не встречали ни одного племени, у которого бы не было языка, в наши дни антропологам трудно отыскать человека, до которого не дошли бы видеомагнитофоны, кока-кола и футболки с изображением Барта Симпсона[6]. Язык был повсеместно распространен еще до появления кока-колы, и потом, он полезнее кока-колы. Его скорее можно сравнить с умением есть руками, а не ногами, что также практикуется повсеместно, но не обязательно обращаться к особому инстинкту «рука-ко-рту», чтобы объяснить, почему так происходит. Язык бесценен для любых повседневных занятий в человеческом сообществе: для приготовления еды и крова, выражения любви, спора, торговли, обучения. Поскольку необходимость — мать изобретений, язык мог быть изобретен талантливыми людьми, что произошло не один раз давным давно. (Может быть, как говорила Лили Томлин[7], человек изобрел язык, чтобы удовлетворить непреодолимую тягу жаловаться.) Универсальность грамматики просто отражает универсальность получаемого человеком опыта и универсальную ограниченность обработки человеком информации. Во всех языках есть слова, обозначающие воду и ногу, потому что всем людям нужно упоминать в разговоре воду и ноги; ни в одном языке нет слова в миллион слогов, потому что ни у одного человека не хватит времени, чтобы произнести его. После того, как язык был изобретен, он должен был замыкаться внутри определенной культуры по мере того, как родители обучали своих детей, а дети копировали родителей. От культур, где язык существовал, он должен был распространиться, как лесной пожар, по другим, более тихим культурам. В сердце этого процесса находится потрясающе гибкий человеческий разум с общей многоцелевой стратегией обучения.