Меж мирами скользящий - Сухов Александр Евгеньевич - Страница 51

«Ну и ну, — удивленно подумал я. — Несомненно это очередной кусок Пути, замаскированный под сцену охоты. Причем, судя по количеству координатных привязок и других реперных точек, кусок весьма приличный».

Стоять столбом дальше и молча пялиться на гранитную плиту было бы с моей стороны явным неуважением к весьма занятому хозяину. Пришлось скрепя сердце возвращаться к реалиям жизни. После того, как образ двери растаял перед моим внутренним взором, и царапины на поверхности камня вновь превратились в абстрактный набор штрихов и загогулин.

Я перевел взгляд на мастера Сабхая и кивнул головой, мол насмотрелся и готов следовать на выход. Однако мой интерес к данному художественному произведению вызвал массу расспросов со стороны владельца. Пришлось на ходу выдумывать что-то насчет моей давней любви к абстрактному примитивизму обитателей каменного века. Откровенно говоря, мои рассуждения получились вполне наукообразными и весьма убедительными, за что я признателен уважаемому мастеру Рене — величайшему гению магической пластики, умудрившемуся в свое время привить одному бестолковому мальчишке художественный вкус и любовь к прекрасному. Несложно догадаться, что этим мальчишкой был когда-то я.

Свой краткий теоретический экскурс я закончил сравнительным анализом восприятия перспективы и цвета художниками эпохи каменного века с одной стороны и современным человеком с другой. При этом в качестве учебного пособия я использовал приглянувшийся мне образчик древнего искусства.

Мои глубокие познания в данной области настолько потрясли хозяина, что он без малейших колебаний преподнес мне в дар гранитную плиту. Вообще-то я подозреваю, что расчетливым чародеем двигало вовсе не желание сделать подарок от чистого сердца дорогому гостю, но элементарное чувство уязвленного самолюбия. По его глубокому убеждению доспехи Анфандара не были равнозначной заменой скипетру Алефа. На мое счастье Сабхай Бойунг не был скользящим, поэтому он с легким сердцем расстался с вышеозначенной картиной. К стыду своему, не отказавшись от столь шикарного подарка, я бессовестным образом воспользовался некомпетентностью хозяина и его неспособностью замечать то, что доступно лишь взгляду скользящего. Но если все-таки рассуждать здраво, пусть уж лучше плита находится у меня, чем у этого невежи, ибо, судя по его отношению к подобным артефактам, этот шедевр мог когда-нибудь попросту оказаться на помойке вместе с прочим ненужным хламом.

Спрятав подаренный мне предмет в свой персональный вневременной сейф, я проследовал вслед за хозяином к выходу из башни. Там мы тепло попрощались и расстались весьма довольные друг другом. Я — от свалившегося на мою голову нежданно-негаданно счастья в виде массивного куска гранита, ну и конечно же чудесного кольца. Мастер Бойунг ликовал оттого, что посох Алефа теперь вновь занял свое законное место, при этом его драгоценной коллекции редкостей и диковинок был нанесен самый минимальный урон. Вряд ли его настроение оставалось бы таким же безоблачным, узнай он об истинной ценности отданного мне художественного шедевра и о том, какую кучу «реального золота» он мог бы огрести за него в Мире Рынка. Очень надеюсь, что никогда не узнает. В противном случае в моем весьма небогатом списке врагов появится еще одно имя…

В башню Учителя я вернулся лишь под вечер по местному времени. Хозяина на месте, как и ожидалось, я не застал. Мастер удалился по каким-то своим делам, о чем предупредил меня еще во время обеденной трапезы. Таким образом до самого моего завтрашнего отбытия на Землю никаких дополнительных инструктажей и прочих промываний мозгов не предполагалось. Хотел навестить матушку Орифину, а заодно проведать Серого, но передумал. Лучше сделать это после окончания операции, поскольку к любящим тебя существам нужно приходить надолго, а не заглядывать на пять минут, чтобы, разбив сердце, вновь исчезнуть неведомо на какой срок.

Отужинав в собственных апартаментах, я тут же завалился в кровать, чтобы в очередной раз с головой погрузиться в свое недавнее прошлое.

Глава 10

— Отлично, мой мальчик, на сей раз дракон у тебя получился отменный! — восхищенно воскликнул мастер Рене.

Это был худощавый рослый шатен с зелеными как изумруды чистой воды глазами. Насколько было известно Малу, преподавателю магической виртуальной и материализованной пластики было за сто, но он предпочитал выглядеть двадцатилетним юношей. К тому же, в отличие от своих остепенившихся ровесников, мастер Рене не растерял молодецкого задора и удали, он обожал проводить время в каком-нибудь кабаке в кругу веселых собутыльников и распутных женщин, отчего иногда надолго пропадал из башни Учителя, манкируя своими обязанностями преподавателя магопластики.

В данный момент учитель и его ученик находились в одной из локаций башни, выделенной мастеру Рене в качестве художественной мастерской и временного пристанища.

Висевший в воздухе десятиметровый летающий ящер, созданный буйной фантазией Мала, был почти безупречен с точки зрения формы. Что касается содержания, несмотря на всю свою видимую мощь, это все-таки было не более, чем фантом. Приступить к постижению искусства материализации виртуальных сущностей мальчику предстояло еще нескоро. Пока он всего лишь осваивал под руководством уважаемого мэтра Рене основные приемы управления формой и цветом.

После традиционного выражения восторженных чувств по поводу очередного творения своего ученика мастер Рене со свойственной ему импульсивностью к бочке славословия в адрес талантливого мальчика начал подмешивать капля за каплей деготь едких замечаний критического свойства:

— Мал, тебе уже двенадцать лет, и глаз у тебя верный и подмечаешь ты многие детали, которые ускользают даже от моего внимания. В таком случае почему надлобные бугры твари у тебя не одинаковые? А пропорции тела! Не кажется ли тебе, что при такой длине туловища на таких крылышках чудище если и поднимется в воздух, далеко не улетит? Также обрати внимание на цвет радужной оболочки глаза — у настоящих драконов этого вида она не желто-зеленая, а янтарная. Короче говоря, у тебя получился некий гибрид болотной виверны, обитающей в мире Калуши, и золотистого дракона из измерения Зен Занга. Пять минут тебе на устранение всех замечаний.

Гордый поначалу Мал после критических замечаний мастера Рене заметно поскучнел и слегка даже обиделся. Затем отошел в сторонку и начал колдовать над своим детищем. Действительно, с пропорциями он малость напортачил и симметрия не на высоте — кроме надлобных бугров пришлось немного подправить роговые выступы на голове дракона и оттянуть книзу правую скулу.

Пока ученик выполнял работу над ошибками мастер Рене присел на одну из травяных кочек, извлек из кармана курительные принадлежности, плотно набил трубку смесью табака и особенных трав, известных одному ему, раскурив, жадно затянулся ароматным дымком и задержал дыхание, стараясь как можно полнее получить кайф от первой затяжки. Почувствовав легкое покалывание в висках, он выдохнул и тут же испытал прилив душевных сил. Мир вокруг стал вдруг ярче, краски насыщеннее, предметы более четкими, мысли в голове потекли плавным упорядоченным потоком.

— Прекрасно. А теперь, малыш, — обратился он к ученику, заметив, что тот вполне справился со своим заданием и молча дожидается его дальнейших указаний, — сделай из своего дракона… ну, например… корову. Пусть это будет не мгновенная трансформация, а плавное пошаговое перетекание. Ограничься двумя сотнями промежуточных переходов и зафиксируй каждый из них.

Мал еле заметно поморщился, когда наставник назвал его малышом — в свои двенадцать он считал себя уже вполне взрослым и самостоятельным человеком и не терпел разного рода сюсюканье и чрезмерную опеку, за что неоднократно отчитывал заботливую Орифину. Однако делать замечания мастеру Рене он не решался, поскольку глубоко уважал этого человека и был готов простить ему любую фамильярность. Впрочем, совсем скоро он уже позабыл обо всем кроме предстоящего задания и, зажмурив глаза, с головой погрузился в расчеты и вычисления, связанные с предстоящей трансформацией виртуального дракона в иллюзорную корову.