Сезон охоты на людей - Хантер Стивен - Страница 136

Однако, возможно, Соларатов не знает точно, где он теперь находится, укрытый за этой каменной грядой. Боб осмотрелся и увидел, что у него есть достаточно пространства, чтобы переползать от камня к камню.

Может быть, ему даже удастся стрелять отсюда.

Но куда?

А потом он увидел, что склон внизу делается намного круче и, что еще хуже, на нем больше нет крупных камней.

«Вот и все, – подумал он. – Дальше мне уже не пройти. И что я выиграл от всего этого? Ничего».

Порезанное лямкой ухо жгло и дергало.

– Они перемещаются, – заметила Салли. – Теперь они оказались позади дома. Слышите, стрельба доносится с той стороны?

– Но ведь с нами ничего не случится? – спросила Ники.

– Конечно, детка, – спокойно ответила Джулия, прижимая дочь к себе.

Все трое сидели в подвале дома; последние несколько минут Салли непрерывно придвигала к двери над лестницей всякие старые вещи – какие-то стулья и кресла, коробки и просто деревяшки непонятного назначения, – чтобы хоть как-то помешать человеку, который войдет в дом с недобрыми намерениями.

Здесь пахло плесенью и прелыми тряпками; этот запах сохранился с тех пор, как несколько лет назад по весне подвал затопило талыми водами. Там было грязно и темно, лишь скудный свет проникал через заваленные снегом окна.

В подвале была еще одна дверь, открывавшаяся прямо наружу, – одна из тех обычных кособоких дверей, от которых спускается лестница из трех ступенек. Салли нагромоздила перед этим входом целую баррикаду, но запереть дверь как следует не было никакой возможности. Они могли лишь подбавить к куче старого хлама какую-нибудь очередную коробку или табуретку.

– Жалко, что у нас нет ружья, – сказала Ники.

– Мне тоже жаль, – согласилась Салли.

– Я хочу, чтобы пришел папа, – сказала Ники.

У Боба выдался редкий момент, когда он смог без помехи вглядеться в заснеженную рощицу из чахлых деревьев, притулившуюся к подножью горы. Но он не увидел там ничего, ни малейшего движения, ни намека на то, что там кто-то может быть.

И в следующее мгновение он услышал пение пули, которая, ударившись о камень в каком-нибудь сантиметре от его лица, швырнула ему в глаз струйку мелких осколков гранита. Подавив вскрик, он подался назад и тут же почувствовал характерное онемение, свидетельствующее о том, что он получил травму. Впрочем, это ощущение продолжалось лишь секунду-другую и тут же переросло в резкую, жгучую, но ничего определенного не означавшую боль. Суэггер зажмурил глаз, ощущая, как под веком что-то катается и дерет роговицу.

«Будь он проклят!»

Соларатов мог заметить лишь крошечную часть головы и все равно с молниеносной быстротой послал в нее пулю, промахнувшись всего лишь на сантиметр. Один сантиметр – и шестьсот с лишним метров! Да, этот сукин сын и впрямь умел стрелять.

Суэггеру показалось, что левая сторона лица начала отекать; он прикрыл глаз, ощущая дергающую боль. Потрогал поврежденное место: кровь, много крови от удара выбитой пулей каменной крошкой, но ничего по-настоящему серьезного. Он мигнул, открыл глаз и увидел перед собой все, как в тумане. Не ослеп. Задет, но не ослеп. Пока.

Ах, насколько же этот парень хорош!

Никакой пристрелки; он каждый раз угадывает расстояние и точно стреляет каждый раз, когда Боб высовывается и начинает осматриваться.

Ни одного чертова пристрелочного выстрела...

Очевидно, что Соларатов обладал редким даром – способностью безошибочно оценивать на глаз расстояние. Это делало его умение совершенным. Некоторые люди обладают таким талантом, большинство его не имеют. Кое-кому удается рано или поздно научиться определять расстояние, а есть и такие, кто совершенно неспособен к этому. Честно говоря, это был главный недостаток Суэггера как снайпера: он не умел точно определять дистанцию. Несколько раз ему доводилось промахиваться из-за того, что он был лишен умения на глазок точно измерять расстояние до цели, которым от природы наделено большинство снайперов.

А вот Донни обладал этим талантом. Донни хватало одного мимолетного взгляда, чтобы точно сказать, сколько метров до цели. Боб же был настолько бездарен в этом отношении, что когда-то истратил целое состояние и купил старый морской артиллерийский дальномер фирмы «Барр и Страуд», сложное архаичное устройство со множеством линз и калибровочных приспособлений, при помощи которого можно было с вполне удовлетворительной точностью измерить любое неизвестное расстояние, хоть большое, хоть маленькое.

«Когда-нибудь их научатся делать по-настоящему маленькими», – припомнил он слова, сказанные им Донни в какой-то давным-давно минувший день.

«Тогда тебе не будет нужен подмастерье вроде меня, – со смехом ответил Донни, – и я смогу спокойно просидеть следующую войну дома».

«Конечно, сможешь, – согласился Боб. – Одной войны больше чем достаточно».

Какая-то мысль мелькала в глубинах его сознания и никак не желала подниматься на поверхность. Откуда она взялась? От Донни? Ладно, пусть не от него, но все равно откуда-то из глубины прошедших лет. Впрочем, она все еще не сложилась ни во что определенное; он лишь ощущал, что она мелькает где-то там, за пределами управляемого сознания, неясная, как отрывок из еще не узнанной мелодии.

Этот парень необыкновенно хорош. Как ему удается быть настолько хорошим?

У Донни был ответ. Донни хотел сообщить его Бобу. Донни на своих небесах, или где он там находился, знал все, и Донни рвался каким-то образом поделиться с ним своим знанием.

«Расскажи!» – потребовал Боб.

Но Донни хранил молчание.

И внизу, под горой, ждал Соларатов, разглядывая в прицел камни, дожидаясь, пока из-за них покажется хоть крошечный кусок тела, чтобы пригвоздить его и снова заняться своими делами.

Он необыкновенно хорош.

Он производит прямо-таки невероятные выстрелы.

Он уложил Дэйда Феллоуза с первого выстрела, он ранил Джулию, ехавшую под острым углом к линии огня, с расстояния более восьмисот метров, он был просто...

Место недавнего трагического происшествия снова возникло перед мысленным взором Боба.

Теперь он понял, что было там особенно странным: там практически не было деталей и ориентиров. Уступ на склоне горы, сзади каменная стена, очень мало растительности. Все почти плоское, чуть ли не абстрактное.

Ну и что из того?

Каким образом снайпер мог определить расстояние?

Там не было никаких четких ориентиров, никаких визуальных данных, никаких известных видимых объектов, по которым можно было бы прикинуть дистанцию, лишь женщина, сидящая на лошади, делающаяся все меньше и меньше по мере того, как она удаляется от снайпера по склону.

Как же он мог узнать, куда целиться? Ведь после первого выстрела расстояние сильно изменилось.

Он гений, не иначе. Он должен обладать особым талантом, каким-то уникальным устройством мозга, благодаря которому просто знает дистанцию. Донни обладал таким талантом. Возможно, он встречается не так уж редко.

А потом Боб наконец-то понял. Или это Донни подсказал ему из дали прожитых лет?

«Ты болван, – хрипло прошептал Донни ему на ухо. – Неужели ты до сих пор не сообразил, почему он так хорош? Ведь это же совершенно очевидно».

И тогда Боб понял, почему этот человек выстрелил в него, когда он упал, но промахнулся. Расстояние изменилось; он прикинул в уме поправку, но чуть-чуть ошибся и поэтому промазал. Зато как только цель оказывается неподвижной, он точно знает расстояние. Именно поэтому он смог попасть в Джулию. Он точно знал. Он решил уравнение, в котором дистанция была известной величиной, и знал, на каком расстоянии она находится и какое нужно дать упреждение, чтобы всадить пулю в цель.

«У него есть дальномер, – подумал Боб. – У сукина сына есть дальномер».

Соларатов посмотрел на часы. Было всего лишь семь утра с несколькими минутами. Свет, хотя и оставался серым, стал намного ярче. Снег снова пошел сильнее, к тому же поднялся небольшой ветерок, швырявший и закручивавший сыпавшиеся с неба хлопья снега. Ветер забивался под капюшон, прикасался к потной коже и резал тело, словно косой. По спине снайпера пробежала дрожь.