Сезон охоты на людей - Хантер Стивен - Страница 131

Боб быстро, но внимательно осмотрел горный хребет, уходивший, изгибаясь, вдаль от него, так как знал, что человек, которого он ищет, расположится на востоке, чтобы оставить солнце у себя за спиной. Прицел был десятикратный, при таком увеличении поле зрения оказывалось довольно маленьким. Господи, почему у него нет бинокля? С биноклем...

Вот он.

Не он сам, не человек, а ствол винтовки, черная черточка на белом снегу возле большого валуна. Винтовка была совершенно неподвижной и опиралась на сильную, должным образом изогнутую руку. Боб знал, что Соларатов, устроившийся с подветренной стороны камня, сейчас делает последние поправки, доводя сосредоточенность до высочайшего уровня.

Дальний выстрел. О, какой же дальний выстрел!

Боб замер, изготавливаясь и молясь про себя, так как знал, что тот человек уже готов стрелять.

Дистанция была около тысячи метров. С винтовкой, которую он не только ни разу не пристреливал, но даже и не знал, как ведет себя спусковой механизм.

Но у него оставалось не больше секунды, и он поймал в перекрестье ствол винтовки, а потом взял выше, интуитивно оценивая расстояние.

Верно ли? Не ошибся ли он?

«Вот дерьмо», – подумал он.

«Пора на охоту», – сказал он себе и выстрелил.

Глава 48

Все тело Бонсона сотрясалось от мощного прилива обжигающего разочарования. А-ах! Тьфу! У-ух! Вот так и происходят все эти пресловутые удары: маленькая неполадка в мозгу – и не успеешь глазом моргнуть, как тебе кранты! Он чувствовал, что давление у него подскочило до опасного предела. Ему очень хотелось ударить, а еще лучше убить кого-нибудь. Его мышцы напряглись, как камень, перед глазами висела красная пелена, а зубы были крепко стиснуты.

Он снова проговорил в микрофон:

– «Боб-один», «Боб-один», это «Боб-контроль», ответьте, черт бы вас побрал, ответьте!

– Его нет, сэр, – сказал техник-сержант, находившийся вместе с ним в радиоотсеке. – Мы его потеряли.

«Если только этот чертов ковбой не затеял свою собственную игру», – подумал Бонсон.

– Ладно, соедините меня с большей сетью.

Сержант что-то покрутил на пульте рации и перешел на новую частоту.

– Эй, «Холм», на связи Бонсон, вы меня слышите?

– Да, сэр, – ответил его заместитель, находившийся на авиабазе Домашняя гора. – Вся команда в сборе. Мы в полной готовности.

– Вы договорились с полицией штата о совместных действиях?

– Да, сэр, майор Хендриксон тоже готов и только ждет сигнала.

– Вас понял. Теперь о деле. Мы потеряли контакт с нашим имуществом. Скажите этому майору, чтобы он как можно скорее выслал туда полицейские вертолеты. Повторяю: как можно скорее, при первой же возможности.

– Да, сэр, но мне сообщили, что никто не полетит i горы до десяти утра. Там все еще очень сложные метеорологические условия. А его парни разбросаны на довольно обширной территории.

– Дерьмо.

– Я говорил с авиаторами. Мы можем к двенадцати ноль-ноль разместить на трех ближайших горах несколько маловысотных радиолокаторов; конечно, если они смогут вылететь туда не позже десяти ноль-ноль, и тогда у нас будут все возможности для того, чтобы перехватить любой появившийся вертолет. Если русские собираются эвакуировать своего человека при помощи вертушки, то мы ее повяжем.

– Этот парень лучший в мире специалист по маскировке и отходу. Ему много приходилось работать в горах. Суэггер это знал. Если Суэггер не возьмет его, то он уйдет. Вот и все.

Человек на другом конце провода молчал.

– Черт возьми, мне ненавистна сама мысль о том, что он может побить меня! Ненавистна! – сказал Бонсон, ни к кому не обращаясь.

Он сорвал с головы наушники и швырнул их в стенку самолета; один наушник раскололся, и кусок пластмассы стукнулся об пол возле его ног. Яростно зарычав, Бонсон принялся топтать его ногами.

Сержант поспешно отвел взгляд. Как раз в этот момент из пилотской кабины вышел штурман, чтобы налить себе кофе из большого термоса, стоявшего в радиоотсеке. Двое летчиков переглянулись. Сержант закатил глаза и быстрым движением покрутил пальцем у виска, выразив свое мнение на универсальном человеческом языке жестов: спятил.

Штурман согласно кивнул.

Джулия сразу поняла, что это выстрел. Раздался короткий резкий треск, а немного погодя над долиной раскатилось гулкое эхо.

– Ники! Иди в дом! Немедленно! – закричала она.

Девочка повернулась и застыла в растерянности, но тут прозвучал второй выстрел, похожий на щелканье бича, и Ники кинулась к матери. Обе они узнали этот звук, ведь совсем недавно в них уже стреляли.

– Скорее! Скорее! – отчаянно выкрикнула Джулия.

В следующее мгновение она уже схватила дочь за руку, втащила в дом и заперла дверь.

Тут она услышала еще один выстрел, уже откуда-то с другого места. Ответный выстрел.

Совсем рядом с ними мужчины пытались убить друг друга.

– Спускайся вниз, – непререкаемым тоном сказала она дочери. – Немедленно! И не высовывай оттуда носа, пока не услышишь, что приехала полиция.

Девочка бегом помчалась в подвал. Джулия схватила телефонную трубку и сразу же обнаружила, что она молчит. Телефон не работал.

Джулия посмотрела в окно и не увидела там ничего, кроме бескрайнего снега, который теперь, с наступлением утра, стал совсем белым. Выстрелов больше не было слышно.

Она помчалась наверх и наткнулась на Салли, которая с заспанным лицом, покачиваясь спросонок, шла ей навстречу по коридору.

– Ты чего тут...

– Кто-то стреляет! – перебила ее Джулия.

– Господи, – пробормотала Салли. – Ты позвонила в полицию?

– Телефон испортился, или провода оборваны, или что-то еще случилось.

– Кто?..

– Я не знаю. Их там двое. Идем скорее, мы должны укрыться в подвале.

Женщины сбежали по ступенькам, нашли дверь в подвал и спустились в темное помещение.

Окна подвала были завалены снегом, и сквозь них лишь еле-еле просачивался слабый свет. Было холодно.

– Мама, – сказала Ники. – Мне страшно.

– Мне тоже страшно, детка, – ответила Джулия.

– Я хочу, чтобы папа пришел.

– Я тоже.

– А теперь отойдите в угол, – приказала Салли. – Наде придумать, как запереть дверь, просто на всякий случай Я уверена, что это обычные охотники или что-то в этом роде.

– Нет, – возразила Джулия. – Они стреляли друг в друга. Это не охотники. Это снайперы.

– Я хочу, чтобы папа пришел, – повторила Ники.

В лицо Соларатову брызнул снег, и его разум тут же вышел из состояния глубочайшей сосредоточенности и распознал знакомый фонтанчик выброса, появляющийся на месте прицельного попадания пули высокоскоростного боеприпаса. А в следующее мгновение его слуха достиг тот щелчок, который производит винтовочная пуля, преодолевая звуковой барьер.

В него стреляли.

Слева?

Слева.

Взметнулся еще один фонтанчик снега.

Это был обстрел.

Соларатов оторвался от прицела и посмотрел налево, но не увидел ничего, кроме камня, за которым расположился. Однако он уже знал по звуку, что этот человек должен находиться на краю горного хребта.

Он снова взглянул на долину и увидел, как спина девочки мелькнула под крышей крыльца, а в следующее мгновение дверь громко захлопнулась.

Проклятье!

Они удрали.

Но кто же в него стрелял?

Теперь он понял, что невидим для стрелка; в противном случае он был бы уже мертв. Стрелок не мог разглядеть его за камнем.

И еще он знал, что этот человек пристрелялся по камню, хорошо понимая, что Соларатов должен будет выйти из-за него, чтобы отстреливаться.

Он не чувствовал страха. Он не чувствовал любопытства. Он не чувствовал ни разочарования, ни удивления. Его разум не привык пользоваться такими категориями. Он действовал совсем по-иному. Проблема? Ее анализ. И решение!

Вместо того чтобы приподняться и выглянуть из-за камня, Соларатов попятился назад, как ящерица, зарываясь в снег и надеясь на то, что прицел у этого человека мощный, а значит, поле зрения узкое и что белизна сделанного из простыней маскхалата не позволит разглядеть его на снегу.