Невидимый свет - Хантер Стивен - Страница 4

– Проклятье, – выругался Суэггер, взглянув на часы. Скоро полдень. Джимми Пай уже за воротами тюрьмы. Вместе с Бубом они едут на автовокзал Форт Смита. Расписание движения автобусов Эрл знал наизусть: автобус на Блу-Ай отправится не раньше половины второго.

Еще, что ли, с часок поискать. Для очистки совести.

– Мистер Эрл!

– В чем дело, Поп?

– Мои псы устали. Они не смогут дольше работать в такой жаре.

– Поп, ты получишь из казны штата по семьдесят пять центов за каждый час работы, но пока я не скажу, никуда не уйдешь.

Черт! Эрл и сам хотел уехать. Кое-что нужно проверить. Может быть, удастся переговорить со знакомым негром, владельцем бильярдной в западном районе Блу-Ай. И еще один вопрос можно было бы уточнить. Однако автобус с Джимми прибудет только через три часа.

– Давайте-ка прочешем лес ярдов на сто! – крикнул Суэггер. – Смотри в оба, ребята.

В ответ на решение Суэггера Джед Поузи сплюнул в пыль, но встретиться с ним взглядом не осмелился. Старик резко рванул за поводок с тремя псами, и маленькая группа направилась в лес.

Пробираться меж деревьев оказалось нелегко; лес будто противился пришельцам. Склон становился круче, ноги заплетались, путаясь в колючих кустах; сквозь сосняк не протоптано ни единой тропинки. Вместо ожидаемой прохлады в сумраке леса было душно и жарко. Темноту прорезали косые лучи солнца. Пот разъедал Эрлу глаза.

– Проклятье! – раздраженно вскричал Джед Поузи, в очередной раз споткнувшись о колючий куст. – Ну и пикничок, Эрл. Разве эта работа для белого человека. Пусть негры тебе прокладывают дорогу через это дерьмо.

С подобным замечанием даже Эрл не мог не согласиться. Бессмысленная трата сил и времени. Уже за десять шагов ничего не разглядеть – пыль столбом.

– Ладно, – произнес Эрл, смирившись с поражением. – Давай выбираться отсюда.

– Мистер Эрл? – раздался голос Попа.

– Мы уходим, Поп. Там ничего нет.

– Мистер Эрл. Молли нашел что-то.

Эрл устремил взгляд в его сторону. Два пса помоложе лежали на земле, опустив головы на глинистую почву; их влажные розовые языки безжизненно вывалились из полураскрытых пастей. Они дышали тяжело, раздосадованные своей неудачей. Молли, напротив, сидел неподвижно, с высоко поднятой головой; взгляд вопросительно-спокойный. И вдруг пес завыл, протяжно, гортанно, с характерной осмысленной интонацией. Этот чисто животный звук исходил, казалось, не из горла, а потом вскочил, завертелся на месте, энергично завиляв хвостом, и, остановившись, носом указал на свою находку.

– Он нашел ее, мистер Эрл, – сказал Поп. – Она здесь.

– Проклятье, – кричал Джимми Пай. – Черт побери, парень, покрути ручку-то! Терпеть не могу тишины!

Длинные светлые волосы Джимми, уложенные с помощью геля «Брилкрим», золотом сверкали в лучах яркого солнца, подчеркивая красоту изящных черт его лица.

Толстые пальцы Буба крутили ручку приемника, но отголоски музыки, которую якобы слышал Джимми, окончательно растворились в эфире.

– Дж-Дж-Джимми. Не могу н-н-н-найти…

– Давай, давай, парень. Продолжай, черт побери, ну, скажи.

Но у Буба ничего не получалось. Слово застряло где-то между мозгами и языком, запуталось в паутине раздражения и тщетных усилий. Проклятье, когда он научится разговаривать, как настоящий мужчина?

Буб, полноватый медлительный юноша девятнадцати лет, одно время работал подмастерьем плотника в строительной компании «Уилтонз констракшн», которая находилась в Блу-Ай, но, поскольку он так и не освоил ремесло, его уволили. Перед своим двоюродным братом, который был старше, Буб благоговел, с малых лет восхищался им, ведь Джимми считался лучшим защитником из всех, кто когда-либо жил в Полк-Каунти: за год до окончания школы его рейтинг составлял 368, он мог бы играть в младшей лиге или в команде Арканзасского университета, если бы не угодил за решетку.

То, что испытывал Буб по отношению к Джимми теперь, было больше, чем благоговейный трепет: наверное, он любил брата. Казалось, даже воздух пропитан обаянием Джимми; он распространял вокруг себя уверенность, одним своим присутствием разрушал все преграды.

– Крути, парень! – вопил Джимми с ликованием на лице. – Найди хорошую музыку. Только не негритянское вытье. И не деревенскую дребедень. Нет, сэр, я хочу послушать рок-н-ролл, желаю услышать «Рок круглые сутки» в исполнении Билла Хейли и его чертовых «Комет».

Буб сосредоточенно крутил ручку приемника, пытаясь найти мощные радиостанции Мемфиса или Сент-Луиса, но боги почему-то отказывались помочь, и из динамика выплескивалась, причем громко, без помех, как раз та самая «дребедень», которая не нравилась Джимми: радиостанция Литл-Рока передавала «КУИН», Тексаркана потчевала слушателей лучезарной музыкой негритянской группы «КГОД». Но Джимми не сердился. Забавляясь борьбой Буба с радиоприемником, он время от времени похлопывал его по плечу.

За рулем сидел Джимми. Где, черт бы его побрал, он раздобыл автомобиль? Буба переполняла любовь к брату, когда он прибыл к воротам тюрьмы Форт-Смита, расположенной в западной части города, поэтому у него и мысли не возникло спросить про машину, а Джимми не стал ничего объяснять. А автомобиль красивый – блестящий элегантный «фэрлейн», новенький, будто только что выехал из демонстрационного павильона, с автоматической коробкой передач и, конечно же, с откидывающимся верхом. Джимми вел машину, как Бог. Он несся по Роджерс-авеню, обгоняя другие автомобили, весело сигналил, с уверенностью кинозвезды зазывно махал рукой молоденьким девушкам.

Те неизменно махали ему в ответ, и это смущало Буба. Джимми был женатый человек. Он состоял в браке с Эди Уайт, дочерью вдовы Джеффа Уайта, а она считалась первой красавицей. И охота Джимми флиртовать с незнакомками? Ведь все так замечательно устроено. Мистер Эрл нашел Джимми работу на лесопилке в Нанли; Джимми с Эди будут жить в коттедже на окраине города, на скотоводческой ферме, хозяин которой, Рэнс Лонгэкр, не так давно умер. Мисс Конни Лонгэкр, вдова Рэнса, обещала не брать с них денег за проживание, если Джимми будет помогать перегонять скот. Джимми тем временем научится ремеслу на лесопилке. Может быть, даже выбьется в управляющие. Все так хотят, чтобы у него получилось.

– Посмотри на тех девчонок, – говорил Джимми, обгоняя микроавтобус «Понтиак». Четыре миловидные светловолосые девушки, по виду – настоящие капитанши болельщиков, улыбнулись, услышав возглас Джимми:

– Эй, красотки, хотите мороженого?

Девушки рассмеялись, понимая, что Джимми, такой симпатичный и шумный парень, не имел в виду ничего дурного. Тут Буб заметил, что их автомобиль заехал за разделительную линию и прямо на них надвигается грузовик.

– Дж-дж-дж-дж…

– Слушай, поехали в кино, в «Скай-Вью», например, на «Соблазнительную девушку»! – вопил Джимми.

Грузовик…

Водитель грузовика засигналил.

Девушки закричали.

Джимми расхохотался.

– Дж-дж-дж-дж…

Джимми одним движением кисти крутанул руль, нажав ногой на педаль акселератора, и с мастерством настоящего гонщика втиснул машину в крошечное пространство между микроавтобусом, едущим справа, и грузовиком, несущимся навстречу с пронзительным ревом и громыханием.

– Ууууууу! – напевал Джимми. – Я – свободный человек, черт возьми.

На следующем повороте он резко свернул влево, выбросив из-под колес фонтан гравия, и поехал вновь к центру города.

– Найди мне музыку, Буб Пай, старый ты пес.

Буб уловил знакомый ритмичный мотив, как раз то, что просил брат.

– Черномазый поет, – заметил Джимми.

– Н-н-н-н-нет, – наконец-то выговорил Буб. – Это белый. Просто у него голос, как у негра.

Джимми стал вслушиваться. Действительно, белый. Белый парень с хорошим чувством ритма. Белый парень, в котором сидит негр, энергичный, полный жизненных сил, горячий и опасный.

– Как зовут певца? – поинтересовался Джимми.

Буб не помнил. Какое-то новое имя, трудно запоминающееся.