Один в джунглях. Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии - Норвуд Виктор Джордж Чарльз - Страница 34

Здесь начинались болота, но двигаться было сравнительно легко. Мы совсем не видели, куда идем, и должны были определить направление. Прорубив в тростниках широкий проход, мы старались выйти из низины на более высокий участок и вскоре добрались до твердого грунта. Тростник здесь рос отдельными пучками во влажных понижениях, и теперь сквозь треск стеблей, ломавшихся под нашими ногами, я уже мог различать громкие голоса птиц. Когда мы вышли на широкое открытое пространство, все вокруг загудело от хлопанья бесчисленных крыльев, и серое небо совсем потемнело, когда в воздух поднялись тысячи птиц.

Такого количества птиц я еще никогда не видел. Тускло поблескивала цепочка небольших озер, а дальше, всего в какой-нибудь миле отсюда, кипел вздувшийся, покрытый пеной бурый поток — это была Мапуэра. Когда мы двинулись через это пространство, птичий гомон стал еще оглушительнее. Дикие утки и бакланы тучами взмывали вверх, а затем низко проносились над поблескивающей, влажной землей. Из заросших камышом озерков с хриплыми криками подымались тысячи аистов и кружились в небе, словно снежные хлопья и розовые пушинки, которые гонит ветер. Шум крыльев и громкие крики оглашали окрестности, а затем огромные стаи птиц потянулись на юг, низко летя над Мапуэрой, и вскоре скрылись из виду. Все затихло, и только было слышно, как вздыхает тростник, да мерно плещет вода…

Ветер шевелил листья пальм, окаймлявших озера. Здесь были самые разнообразные виды пальм: кокоритовая, туру, акьюру, аварра и широколистная трули. Стройные маниколы грациозно склонились над самой водой, укрыв в своей тени гигантские плавающие лилии и другие водяные растения. Мы обогнули самое крупное из озер и направились к бурной Мапуэре. В тростниковых зарослях стремительно носились маленькие птички. Сверкающие яркие комочки — красные, зеленые, желтые, черные — настоящие живые драгоценности на темно-зеленом и буром фоне среди пятнистых теней. Широкая река текла в низких илистых берегах и была усеяна множеством мелких островков со стройными восковыми пальмами.

Мы устроили лагерь на берегу выше илистой поймы, радуясь возможности немного отдохнуть. Больше всего нас заботила постройка плота, но сначала надо было как следует подкрепиться. Река вздулась, и казалось, что опять вот-вот мог начаться дождь. Тучи на небе все темнели, духота становилась гнетущей и воздух зловеще неподвижным. Мы принялись сооружать плот в том месте, где деревья близко подступали к берегу, оттесняя заросли тростника. Для этого мы выбрали стволы уаллабы и крэбвуда, скрепив их поперечными бревнами, связанными гибкими лианами. Из шестов мы сделали навес и покрыли его листьями трули, а на плот набросали толстый слой листьев и травы. На одном конце отгородили нечто вроде миниатюрного загона, служившего нам багажным отделением. На борта его можно было положить уставшие ноги. Из молодого дерева мы вырезали широкое рулевое весло, прочно прикрепили его к плоту и взяли с собой целую кучу крепких шестов.

Течение Мапуэры было быстрым, и ее уровень мог еще подняться. Поэтому мы покрепче привязали плот двадцатипятифутовым остатком манильского каната. После полудня работа была закончена, и мы подтащили плот к берегу, к самой воде. Теперь надо было запастись свежим и копченым мясом, а по возможности и фруктами. Среди влажного мха валялись орехи сури и шелуха орехов кастанья. У края леса росли саподилльи и бананы с зелеными плодами, а на одной маленькой полянке мы обнаружили дикий сахарный тростник. Потом нам удалось подстрелить оленя. Мы разделили его тушу на четыре части, погрузив на плот вместе с двумя гроздьями бананов и маленькой кучкой орехов. Чарли выкопал из грязи несколько плоских камней, чтобы можно было раскладывать костер на плоту, и мы насобирали сухих дров. Когда все было погружено, мы разожгли огонь на берегу, чтобы закоптить часть оленины, пока ее не испортили мухи. Но тут начался дождь, и костер погас.

Низко, почти над самыми деревьями, нависли черные тучи. Стало совсем темно. Мы перебрались на плот и отвязали причальный канат. В это время раздался страшный удар грома. Начиналась гроза. Небо прорезала молния, зашумел тростник, закачались верхушки деревьев. По воде пробежала легкая рябь. Но потом сила ветра начала угрожающе нарастать, пока его громкий вой не заглушил наших голосов. В воздухе замелькали обрывки пальмовых листьев и тонкие веточки. Деревья клонились под бешеными порывами ветра, а через бревна плота катились бурые волны.

Дождь превратился в шипящий ливень. Раздался еще один оглушительный удар грома, и потом снова клубящиеся облака разорвала молния. Потоки косого ливня хлестали что есть силы, с корнем вырывая тростник или прибивая его к земле. Сквозь завесу дождя ничего нельзя было разглядеть уже в нескольких ярдах. Вой ветра почти заглушал громкие крики птиц, улетающих от реки. Река вздувалась на глазах, заливая пойму. Вода уже окружала плот со всех сторон, и его несло к крутящемуся водовороту.

Мы как могли орудовали шестами. На нас давно уже не было сухой нитки, первый же порыв бури промочил нас до костей. Уровень реки все поднимался. Жадный поток заливал корни деревьев, ломал ветки. Волна подняла плот и в хаосе грязной пены понесла к середине реки. Поток подхватил его, завертел, и набежавшая крутящаяся волна смыла почти все шесты и запас топлива вместе с орехами, олениной и фруктами. Почти вся трава, служившая нам подстилкой, тоже была смыта, и на один страшный миг мне даже показалось, что волна уносит наше оружие и тюки, хотя я принял все меры предосторожности, связав все веревкой и прочно прикрепив к бревнам.

Мы держались за плот изо всех сил. Он бешено прыгал и крутился, бревна терлись друг о друга, и казалось, что веревки вот-вот лопнут. Однако мы сделали все на совесть, и они пока держались. Но бог знает, сколько времени они еще продержатся… Навес слегка защищал нас от ярости бури. Мы сидели согнувшись, надеясь, что буря стихнет. И вскоре она действительно стихла, так же внезапно как и началась. Ослабел дождь, прояснилось небо, ветер неожиданно утих, и плот теперь уже так не качало и не швыряло. Крутящийся поток уносил его, почти не захлестывая волной.

Видимость улучшилась, и теперь уже сквозь сетку дождя я мог разглядеть противоположный берег. Он оказался уж очень близко. Я оглянулся назад и едва смог различить тот берег, откуда мы отплыли. Тогда я понял, что сильные боковые течения сносили наш плот по диагонали. Я сильно налег на рулевое весло, но это почти не помогло… Мы быстро приближались к пологому восточному берегу. Плот несло прямо к зарослям высокого тростника. Мне показалось, что сейчас нас вышвырнет на берег, но течение неожиданно изменило направление и потащило плот в широкую протоку, внезапно открывшуюся перед нами.

Шириной она была около ста ярдов. Нас неудержимо несло туда, и ничего нельзя было поделать. Оставалось только держаться в надежде, что рано или поздно мы снова попадем по этому извилистому руслу в главный поток ниже по течению. Нам явно не повезло. Произошло именно то, чего я так боялся, — плот попал в бешеное боковое течение. Миновав одну из излучин, мы вдруг увидели у противоположного, заросшего тростником берега протоки лодку с голыми индейцами. Она отчаянно пробивалась против течения к основному руслу реки. Мое удивление при виде индейцев мгновенно сменилось тревогой, когда я понял, что этот канал уходит в сторону и не соединяется снова с рекой. Иначе бы индейцы не стали плыть против течения, стараясь выбраться к реке… Было также очевидно, что никакая лодка не в состоянии пересечь реку и пробиться к тому берегу, от которого мы отплыли. Ясно, что индейцы, как и мы, собирались плыть по течению реки на юг.

Их было человек двадцать. Они гребли, напрягая все силы, и лодка медленно продвигалась вперед. На некоторых индейцах были головные уборы из замусоленных птичьих перьев и ничего больше. Их лодка была сделана не из коры, как обычно, а выдолблена из бревна. Я громко крикнул, Чарли тоже, и индейцы что-то прокричали в ответ, но нас разделяло не меньше девяноста ярдов, и, не успело еще эхо замереть вдали, как расстояние между нами увеличилось почти до двухсот ярдов. Мы смотрели, как лодка медленно обогнула излучину и скрылась потом из виду…