Один в джунглях. Приключения в лесах Британской Гвианы и Бразилии - Норвуд Виктор Джордж Чарльз - Страница 13

— Гимадрали! — воскликнул один из братьев. — Очень опасная!

Лодка нередко застревала среди: густой массы опавших ветвей, и тогда я начинал действовать мачете, обливаясь потом. Все деревья были усеяны муравьями, злыми, больно кусающимися муравьями. Стоило только задеть какую-нибудь ветку, как на нас сыпались сотни ужасных маленьких созданий, укусы которых похожи на прикосновение раскаленных щипцов… На конец лодка пристала к берегу. Мы должны были преодолеть болотистую полосу ярдов в сто, пробираясь по колено в грязи и воде, прежде чем вскарабкались на крутой откос по намытой гальке.

Прииск представлял собой широкую впадину в центре открытой поляны, на расчистку и вырубку которой братья затратили немало труда и пота. Повсюду валялись срубленные деревья, некоторые из них уже начали превращаться в труху, изъеденные муравьями и термитами. Огромные черные муравьи сновали по бесчисленным ходам в отставшей коре, и, когда я постучал рукоятью мачете по стволу одного из поваленных гигантов, он зазвучал, как барабан. Когда осело облако древесной пыли, из ствола стремительно выскочил скорпион…

Старые, уже выработанные шурфы были заполнены тухлой водой, и надо было рыть новый шурф. Где именно нам нужно копать, было выяснено с помощью «лотка» — неглубокого железного противня около восемнадцати дюймов в поперечнике, с пологой воронкой в центре. Мы сделали пробную «прикопку» и бросили в лоток немного грязи и глины, а затем отправились к воде и принялись за промывку: слегка погрузив лоток в воду, начинали вращать его и потряхивать. Постепенно грязь и глина вымывались, а в воронке оставался лишь черный песок, мелкая галька и еще то, что старатели называют «монеты» или «индикаторы», — крошечные частички разрушенной вулканической породы содержащие яшму, турмалин, оловянный камень, магнетит, гранит и кварц.

Этих «индикаторов» было достаточно, и мы начали рыть шурф у подножия высокого дерева мора. На эту тяжелую работу ушло несколько дней. Сначала мы перерубили скрученные корни дерева, а когда оно угрожающе накренилось, спилили его, отступив на несколько футов от досковидных корней, служивших подпорками. Мы обрубили плотные лианы и стали пробиваться сквозь гранит и спрессованную, как камень, землю, вырыв шурф в двадцать футов глубиной и около тридцати футов в поперечнике. Укрепив его стенки стволами срубленных деревьев, мы работали, обнаженные до пояса, под палящим солнцем и только через неделю сняли всю пустую породу, добравшись до алмазоносных горизонтов.

В шурф все время просачивалась вода, и это сильно затрудняло работу. Тогда один из братьев отправился на лодке вверх по реке, чтобы взять напрокат помпу у владельца лавки в Курупунге. Его не было двое суток. За это время мы не многое сумели бы сделать в нашем шурфе, а начать рыть другой, где, возможно, мы снова наткнемся на воду, не было смысла. Поэтому я попытался уговорить братьев совершить рейд к расположенным неподалеку разработкам, где погибли десять старателей, но они не поддались на уговоры.

Я отправился один и оглядел место, но все шурфы там были затоплены. Потом мы все же откачали воду в одном из них, промыли кучу песка и нашли несколько мелких алмазов. Но чтобы уговорить братьев, мне пришлось потратить немало красноречия. Я говорил до тех пор, пока у меня не свело челюсти, и старался убедить их, что духи не имели никакого отношения к гибели десяти старателей. Очень возможно, что они умерли от какой-нибудь болезни, заразившись от летучих мышей, или чем-нибудь отравились (позже я узнал, что летучие мыши действительно были причиной их смерти). Но братьям явно было все время не по себе, пока мы не покинули этого мрачного места и не возвратились на свой прииск.

Эти два дня мы болтали, охотились, ловили рыбу, собирали коллекции. Братья охотно помогали мне, так что вскоре я собрал всех нужных насекомых, и даже с избытком.

6. Летучие мыши Курупунга

По утрам мы нередко слышали, как в зарослях, окружающих лагерь, дикие свиньи роются в земле, с треском ломая ветки, и решили отправиться на охоту. В таких густых джунглях охотиться очень рискованно хотя бы уже потому, что небезопасно продираться сквозь чашу, переходить по шатким скользким бревнам через зловонные пенистые топи, брести по пояс в воде, где всегда вас могут поджидать змеи или аллигаторы, прорубаться сквозь густые заросли, подымая при этом такой шум, который может спугнуть даже самых бесстрашных животных.

Но братья знали такие редкие местечки, где сквозь чашу про ходят узкие звериные тропки, и вот на следующий день в семь часов утра мы отправились за свиным стадом, шум которого был слышен где-то в отдалении. Нам пришлось пройти несколько миль, догоняя стадо. Но оказалось, что мы были не единственными охотниками за этой дичью. На своем пути мы вдруг наткнулись на следы. Это были отпечатки лап ягуара, четко выделявшиеся в мягком грунте дна высохшей речки. Судя по следам, зверь был крупным…

Мы нагоняли свиней — теперь уже ветер доносил до нас их запах, а из-за плотной стены деревьев слышалось их чавканье и хрюканье. У меня была с собой винтовка, у одного из братьев мое ружье 12 калибра, у другого — собственный старый дробовик 16 калибра. Мы начали обходить свиней, стараясь держаться подветренной стороны. У нас над головой резвились обезьяны, но их, видимо, было немного. А когда мы вышли на небольшую полянку, раздалось рычание подкрадывающейся кошки!

Свиньи подняли невообразимый визг и в панике бросились в чащу. Они бежали прямо на нас. Мы быстро отскочили в сторону, и в это время раздались хриплые вопли семейства рыжих обезьян-ревунов, которые заметили крадущегося ягуара. Ветви над нашей головой ходили ходуном, и там, где я раньше видел лишь нескольких обезьян сэкивинки, неожиданно оказалась целая воющая и прыгающая стая. Вдруг ветки сильно затрещали. Это все обезьянье племя, охваченное паникой, очертя голову бросилось в бегство.

Со всех сторон через кустарник мчались свиньи, а я, отвлеченный на мгновение беснующейся обезьяньей стаей, не успел вовремя спрятаться за дерево. Прямо на меня мчался взъерошенный кабан. Он проскочил прямо между моими ногами и свалил меня на землю. Когда я упал, его желтые, тускло сверкающие клыки длиной в пять дюймов с силой вонзились мне в сапог и распороли его до самого верха, выдрав на колене клок из моих тиковых брюк. Когда кабан остановился, я быстро перевернулся на живот и выстрелил. Кабан закувыркался и скатился в заросшую густым кустарником лощину.

С ловкостью обезьянок братья вскарабкались на деревья, и Гектор выстрелом из дробовика снес полголовы молодому поросенку. Другой брат, Пэт, впопыхах выстрелил сразу из обоих стволов ружья и ранил третью свинью… Я прикончил ее выстрелом в голову. Когда отгремели залпы, снова послышалось рычание ягуара, и свиньи с диким визгом бросились врассыпную. Грозный рев заставил джунгли внезапно смолкнуть, но только на мгновение.

У нас над головой закружилась стая кричащих попугаев и снова зашумели обезьяны. Из-за слишком густого подлеска я не видел никаких следов, ягуара, но хищник находился где-то поблизости. Он вел себя на редкость вызывающе, если учесть шум стрельбы и запах людей. Я знал, что иногда ягуар может броситься с дерева на человека и разорвать ему когтями лицо, но, как правило, этот зверь, если только он не очень стар, предпочитает улизнуть от человека, а не нападать на него. То же самое относится ко всем крупным кошкам. Но именно этот ягуар мог оказаться людоедом…

Я старался не спускать глаз с чащи, пока братья слезали с деревьев и стаскивали убитых свиней в одну кучу. Этой свинины нам должно было хватить надолго, только большую часть мяса следовало закоптить или засолить. В этой влажной атмосфере мясо портится уже через несколько часов. Пэт перезаряжал дробовик, все время озираясь по сторонам и хмурясь. Он что-то произнес, но я ничего не разобрал из-за страшного шума вверху на деревьях.

Видимо, стая обезьян все время кружилась на одном месте у нас над головой. Пронзительно кричали попугаи ара и туканы, ероша перья и без устали прыгая с места на место. Ягуар был где-то рядом. Вдруг Гектор протянул свой окровавленный нож, указывая на что-то, и я решил, что он заметил зверя, но когда я оглянулся, то увидел, что он показывает на обезьяну. Она не рассчитала своего прыжка и теперь падала вниз. Обезьяна пролетела добрых пятьдесят футов, прежде чем ветви несколько задержали ее падение.