Невеста Рейвенсдена - Бэрн Джулия - Страница 15

– За конюшнями Гранжа есть ворота, которые выходят прямо в поле, – сказал он. – Я подожду там, милорд.

Сара удивилась:

– Откуда он знает?

– Понятия не имею. Может, иногда ездит по этой дороге, когда прогуливает лошадей.

– Но это же частная…

– Это не имеет значения, – нетерпеливо прервал ее Рейвенсден. – Сара…

Звук ее имени с ошеломляющей быстротой вернул девушку на землю. Сара в изумлении уставилась сначала на Рейвенсдена, а затем на свою руку, все еще обнимающую его. В тот же миг, ужаснувшись тому, что он продолжает прижимать ее к себе, девушка начала вырываться с такой силой, что чуть не вылетела из седла.

От ее резкого движения лошади, которые до этого момента послушно стояли рядом, вскинули головы. Медок нервно дернулась и едва не встала на дыбы, а вороной Рейвенсдена коротко заржал и попытался броситься в сторону, но был одним движением приведен в покорность. Рейвенсден прикрикнул на жеребца и, поймав уздечку, успокоил кобылу.

– С вами все в порядке? – довольно грубо воскликнул он.

Чувствуя себя полной идиоткой, Сара выпалила в ответ также резко:

– Конечно, в порядке.

На самом деле в ее словах не было ни капли правды. Она чувствовала себя ужасно, все внутри у нее дрожало, руки с трудом держали поводья. Бедняжка все на свете бы отдала, чтобы попасть домой, но у нее еле хватало сил прямо держаться в седле.

– Простите, что закричал, – проговорил Рейвенсден уже спокойнее. – Боялся, что вы не сумеете удержать лошадь.

Он отпустил уздечку и протянул ей шляпку, ярко-зеленое перо которой было повреждено во время его стремительной схватки с конем. Сара вдруг сообразила, как легко и моментально, одной рукой он справился с огромным животным. Сознание его силы привело ее в трепет. Она нахлобучила шляпку на растрепавшиеся кудри и в упор посмотрела на него.

– Мое здоровье тут ни при чем, – заявила она. – Это мое… мое чувство собственного достоинства оскорблено, милорд. Как вы посмели высказать такое низкое обвинение?

У него широко раскрылись глаза.

– Господи, я ни в чем не обвинял вас!

– Я прекрасно это понимаю и надеюсь, что вы не подозреваете меня в намерении…

– Да, можете не стараться подобрать пристойный эвфемизм, мисс Линлей. Боюсь, моя неделикатность вызывает у вас негодование. Мне остается только еще раз извиниться. Ваши участливые вопросы заставили меня поверить, что вы предпочтете искренний ответ.

Сара задохнулась от гнева:

– Это не был искренний ответ, сэр. Это было откровенное оскорбление женщин!

Рейвенсден наклонился и поймал ее яростно жестикулирующую руку.

– Нет, это не так. И я совершенно согласен с вами, что есть мужчины, пытающиеся с помощью насилия получить себе жену. Но я говорил об особом типе чрезмерно предприимчивых особ женского пола, с которыми вы, к счастью, не сталкивались.

Когда она попыталась вырвать руку, пальцы его напряглись и он прямо посмотрел ей в глаза. В ту же секунду его голос стал очень низким, мягким и на редкость серьезным:

– Мисс Линлей, когда вы попросили у меня объяснений, я не хотел так жестоко расстроить вас. Знаю, я был ужасающе прямолинеен. Пожалуйста, простите меня.

– Я… – Она не могла продолжать. Теплота и нежность его голоса доконали ее. Она готова была расплакаться и одновременно хотела продолжать обвинять его за те омерзительные слова, которые он посмел сказать. – У меня в голове не укладывается, что мы могли вообще говорить на такую тему, – наконец в явном замешательстве выдавила она.

– И неудивительно, – пробормотал Рейвенсден. – К сожалению, с нашей первой встречи я, кажется, все время расстраиваю вас и все время вынужден извиняться. – Он отпустил ее руку и указал на дорожку: – Может, поедем? Полагаю, мисс Линлей, вы хотите как можно скорее попасть домой.

Она не нашлась, что ответить, и молча поехала вслед за ним через поле по направлению к Гранжу. Медок, словно почувствовав настроение хозяйки, уныло брела по дорожке.

Сара никак не могла успокоиться. Ко всем противоречивым чувствам, бушевавшим у нее в душе, прибавилось и чувство вины. Наконец она рискнула взглянуть украдкой на Рейвенсдена, ехавшего впереди. Ее мучила совесть, что она не только не приняла его извинений, но даже не ответила ему.

– Я понимаю, почему вы могли составить обо мне неверное мнение, милорд, – начала она, глядя в одну точку между ушей лошади, и, проглотив комок в горле, отважно добавила: – Вы, наверное, считаете меня законченной истеричкой.

– Нет, – произнес он отрывисто. – Не считаю.

Нежной и страстной, паникующей от его близости и совершенно лишенной женских хитростей, добавил он про себя, но не истеричкой. Сегодня ему не разгадать окружающую ее тайну, не очень это приятное занятие – отрывать крылышки у беззащитной бабочки. Какой бы страшный секрет ни скрывался за ее моментальными сменами настроения – от восхитительно естественного до неожиданной паники, она вынесла достаточно для одного дня. Он не мог больше давить на нее.

К тому же стало совершенно очевидным, что ее страхи, вызванные каким-то случаем в прошлом, не имеют никакого отношения к шпионажу. Или контрабандистам. Не надо обладать излишней проницательностью, чтобы увидеть, как усердно избегает она близкого физического контакта. С любым мужчиной или только с ним, старался понять он, вспоминая их первую встречу. А почему, собственно, его это так волнует? У него и своих забот хватает. Это его решительно не касается.

Так почему же он не мог оставить ее и уехать, мрачно спрашивал себя Ник. Почему было так мучительно ждать, когда же появятся красные кирпичные стены поместья Сары, ворота и Фиггинс возле них, чтобы наконец иметь возможность повернуться к ней и спросить:

– Так что?

– О чем вы? – уныло спросила она.

– Так что, моя невоспитанность вызывает у вас отвращение?

Надо сказать «да», подумала Сара. Сказать «да» и покончить с этим. Теперь, когда она получила назад пистолет, не было никаких причин разговаривать с Рейвенсденом снова, за исключением вежливых приветствий при встречах в обществе. Но она не могла заставить себя сделать это.

– Невоспитанным вас не назовешь, – храбро начала она, стараясь не глядеть на него. – И… вы не вызываете во мне отвращения.

– Благодарю вас, мисс Линлей. Могу ли я предположить тогда, что вы согласитесь представить меня своему дяде? Мне бы очень хотелось познакомиться с ним.

– Я так и собиралась сделать, милорд.

– Еще раз благодарю вас. Долго я не задержусь. Уверяю вас.

– Думаю, милорд, двадцать минут – оптимальное время для первого визита.

Ник стиснул зубы и упорно продолжал:

– Тогда я приложу максимум усилий, чтобы отвлечь вашего дядю, в то время как вы будете возвращать на место пистолет.

Брошенный на него из-под опущенных ресниц робкий взгляд вызвал страстное желание немедленно схватить девушку в объятия и защитить от преследующих ее ужасов. К счастью, прежде чем он успел сделать что-либо, что навсегда отвратило бы ее от него, она пустила лошадь в легкий галоп, и они быстро доскакали до ожидавшего их у ворот Фиггинса.

Больше никто из них не проронил ни слова. Они спешились, и Сара повела его по дорожке, обсаженной цветами, к главному входу дома, выстроенного в георгианском стиле. Завернув за угол, Ник увидел высокого седовласого старика – опираясь на трость, он спускался с лестницы. Услышав шаги, старик поднял голову и улыбнулся.

– Сара, моя дорогая, – ласково проговорил он, протягивая к ней тонкую, изящную руку, – я волновался. Куда ты подевалась?

– О, дядя Джаспер, мне очень жаль. Разве уже так поздно? – Сара поспешила вперед с такой готовностью, что покинутый без всякого сожаления Ник даже сжал кулаки от огорчения.

Она взяла протянутую дядей руку и, встав на цыпочки, поцеловала его сморщенную щеку. Было ясно, что, какие бы кошмары ни преследовали ее, кого бы или чего бы она ни боялась, причину надо было искать не здесь. И его снова поразило, как быстро она сумела взять себя в руки.