Пылкий романтик - Хантер Мэдлин - Страница 43

Ресницы Джонса вдруг едва заметно дрогнули.

Сомнений у Пен больше не было. Перед ней тот самый человек, который приезжал к миссис Кенуорти под видом агента Джулиана.

Тот самый человек, который убил Клео.

Пен вдруг похолодела от ужаса. Она думала, что эти люди собираются просто вернуть ее графу, а что, если...

Джонс вдруг перевел взгляд на дверь. Все его тело инстинктивно напряглось.

Пен тоже прислушалась, пытаясь понять, что именно привлекло внимание Джонса. Но никаких новых звуков, кроме стонов раненого, не расслышала.

– Вы не ответили мне, – сказала она. – Как давно вы работаете на Глазбери?

– Сиди тихо! – буркнул тот, продолжая прислушиваться.

– А если я не буду сидеть тихо? Что вы сделаете? У меня, к вашему сведению, есть влиятельные друзья, которые, если со мной что-то случится, просто так это не оставят. Мой брат – виконт.

– Сиди тихо, я сказал!

Джонс поднялся, подошел к двери, выходящей на улицу, и прислушался. Затем, вернувшись к окну и взяв подсвечник, он отодвинул занавеску и стал пристально вглядываться в темноту.

Дверь кухни отворилась, и на пороге возник хозяин – человек еще весьма молодой, но уже грузный, с редеющими волосами. Передник его был забрызган кровью.

– Операция закончена, – объявил он. – Но я бы не советовал вашему другу сейчас садиться в седло. Хотите – ночуйте, возьму по пять фунтов с носа.

– Пять фунтов?! – присвистнул Джонс. – В своем ли ты уме, приятель? За такую дыру. Можно подумать, у тебя здесь первоклассная гостиница!

– Вы заявились ко мне нежданно на ночь глядя. Я оперировал вашего друга. Я все-таки не коновал, в хирургии кое-что смыслю. Как, по-вашему, стоит ли это чего-нибудь?

– Как бы то ни было, приятель, оставаться у тебя мы не добираемся. Ты его подлатал? Закончил? Тогда нам пора в путь.

Хозяин удалился на кухню. Но Джонс, несмотря на свое заявление, почему-то не спешил с отъездом, по-прежнему вглядываясь в окно. Затем, после некоторого колебания, он зачем-то задул свечи, оставив Пен в кромешной темноте. Подойдя к входным дверям, он раскрыл их и встал на пороге, словно чего-то ожидая.

В слабом свете, доходившем с улицы, Пен видела его силуэт. В руке Джонса был пистолет. Он стоял спиной к Пен, словно считая, что Пен ему не страшна, пока у него пистолет. Он даже не боялся поворачиваться к ней спиной.

Отчаяние ли придало Пен решимости или что другое, но в голове ее вдруг мелькнула безумно смелая мысль. Схватив со стола подсвечник, Пен подкралась к Джонсу и что есть силы ударила по его голове.

Джонс зашатался, но не рухнул, а обернулся к ней, скалясь, словно раненый зверь.

– Ах ты, сука! – тихо, почти беззлобно проворчал он. В лицо Пен уставилась зияющая пустота дула.

Но не успела она испытать шок, как пистолет вдруг исчез столь же стремительно, сколь и появился, а вместе с ним внезапно куда-то пропал и сам Джонс.

На пороге стояла другая фигура. И Пен узнала ее. И сердце ее забилось от радости.

Джулиан вернулся. Он разыскал ее.

Джулиан был не один. С ним в дом вошли еще двое незнакомых мужчин: один постарше, другой помоложе. Они несли бесчувственного мистера Джонса.

– Ну вы его и ударили, сэр! – обратился к Джулиану тот мужчина, что постарше. Его длинные седые волосы ниспадали из-под широкой фетровой шляпы, – Вы оказались правы – это было неглупо с вашей стороны проверить всех местных хирургов. С раной в бедре человек далеко не уедет без врачебной помощи.

В дверях кухни показался хозяин дома.

– Эти люди – преступники? – Растерянный вид хирурга казался немного наигранным. – Но как я мог это знать, джентльмены?

–А вам не показалось странным, сэр, – прищурился мужчина в шляпе, – что один из ваших гостей ранен, а дама – явно их пленница?

– Пен, познакомься. – Джулиан указал на своих спутников. – Это мистер Флетчер – мировой судья здешнего округа, а это его сын.

Флетчеры были хорошо вооружены. У обоих под сюртуками на ремнях крест-накрест висело по два пистолета. Младший, парень лет двадцати, выглядел явно разочарованным, что из ночного приключения таки не вышло порядочной пальбы.

– Разрешите воспользоваться вашим экипажем, сэр, – обратился Флетчер-старший к Джулиану. – Он нужен нам, чтобы препроводить этих типов в тюрьму.

– Надеюсь, тюрьма надежная?– усмехнулась Пен.

– Вполне надежная, мэм. Будьте уверены, до суда не сбегут. Но вы понадобитесь нам, мэм, чтобы дать показания. И ваша спутница тоже.

Пен уже готова была возразить, но Джулиан опередил ее:

– Разумеется, мистер Флетчер, она исполнит свой долг!

Час ушел на то, чтобы доставить похитителей Пен в тюрьму, еще один – на объяснения Джулиана с властями. Когда они освободились и сели в экипаж, уже брезжил рассвет.

Пен горячо обняла Джулиана. Наконец-то все позади!

– Слава Богу, с тобой все в порядке! – воскликнул он, страстно целуя ее.

Джулиан задернул окна в карете, обнял Пен и велел кучеру трогать.

Несколько миль они ехали молча. Тишина была напряженной. Несмотря на объятия Джулиана, Пен чувствовала, что его что-то гнетет. Казалось, воздух в карете накалился.

– Спасибо тебе, Джулиан! – проговорила она.

– Тебе спасибо, что догадалась ударить его по голове. Это помогло нам быстро его скрутить.

– А что с Кэтрин? – поинтересовалась она.

– Едет к своей дочери.

– Послушай, Джулиан! Я непременно обязана давать эти дурацкие показания? Так не хочется возвращаться!

– Да думаю, можно и без них. Флетчер – судья опытный, уж сумеет, я думаю, посадить этих красавчиков, Джонса и Хенли, на галеру и отправить куда-нибудь в Нью-Саут-Уэллс. Показаний тебе лучше не давать. Ведь и Флетчер, и хозяин гостиницы считают тебя миссис Манли. В таком случае тебе тоже придется объясняться с Данте, почему ты вдруг воспользовалась девичьей фамилией покойной матери его жены.

– Сама не знаю, – пожала плечами она. – Просто первая фамилия, которая пришла мне в голову. Так и объясню Данте, если понадобится.

Покосившись на Джулиана, Пен заметила, что разговор не разогнал его хмурого настроения. Он по-прежнему сидел мрачнее тучи, погруженный в себя.

– Почему ты не ругаешь меня? – спросила она. – Честно говоря, я ожидала, что ты сейчас начнешь говорить, что я поступила как идиотка, что это рискованно и все такое.

– Мэм, – усмехнулся он, – вы даже и представить себе не можете, что я начал бы говорить, если б начал!

Пен подумала, что сейчас Джулиан уберет руку с ее плеч, но он не убрал. Пен ждала, что он еще что-то скажет, но Джулиан молчал.

Когда они проехали еще несколько миль, Пен заметила, что Джулиан, кажется, немного остыл. Во всяком случае, тишина перестала быть такой гнетущей.

– Ты думаешь, Джулиан, – попробовала спросить она, – что Джонс преследовал нас всю дорогу?

– Думаю, что да. Глазбери, очевидно, предполагал, что ты поедешь к Клео заручиться ее свидетельствами.

– Если так, Джулиан, – покачала она головой, – то он не преследовал меня, а опережал. Он всегда опережал меня, все эти годы.

Пен вдруг охватила новая тревога.

– Послушай, Джулиан, – робко начала она, – если Джонс все время преследовал меня, то он ведь видел, что ты все это время был со мной.

– Джонс, должно быть, извещал графа по почте. Но тебе-то что за забота?

Пен промолчала. Она была не согласна с Джулианом. Ее это очень волновало. Хорошо, что Джулиан освободил ее. Но радость сменилась вдруг страхом – тем самым страхом, что погнал ее в Ливерпуль. Страхом не за себя – за Джулиана.

Если Джонс действительно посылал отчеты графу, то Глазбери скорее всего заподозрил, что Джулиан – любовник Пен. Джонс сейчас в тюрьме, но ведь граф в конце концов может нанять и другого такого Джонса. Глазбери богат, а людей, которым все равно, за что платят, лишь бы платили хорошо, не так уж и мало.

Пен сама не заметила, как уснула в карете. Когда она проснулась, был уже полдень. Карета подъезжала к дверям постоялого двора в какой-то деревеньке.