Эмоциональный букварь от Ах до ай-яй-Яй - Стрелкова Людмила Петровна - Страница 26

— Она же пела, а веселились, вернее, радовались те, кто её слушал, — сразу взвилась Даша. Она втайне ото всех мечтала стать артисткой и уже знала, что это тяжёлый постоянный труд. Поэтому её возмутила защита муравья братом.

— Подумаешь, пела. Разве это — настоящая работа? — упрямо продолжал Миша. И чем больше он защищал Муравья, тем больше в душе ненавидел его тем больше жалел Стрекозу.

— Мой дедушка и мои родители тоже очень много работали, — совсем неожиданно сказала Натали. Чувствовалось, что она мыслями унеслась в своё время, в родной дом.

— На вас работали бедные, — выпалила Даша. А Миша посмотрел на неё с неодобрением.

— Мой дедушка, к вашему сведению, Дашенька, был известный историограф, он написал много томов по истории и по теологии. В своём кабинете он работал по 10 часов и больше. Папа писал работы по живописи. Он собрал большую коллекцию картин и подарил её городу. Мама прекрасно играла на нескольких музыкальных инструментах, пела, знала, так же как и дедушка и папа, пять иностранных языков. Она сама учила нас музыке, языкам, истории, литературе и географии… — Натали остановилась, чтобы передохнуть, щёки её горели; она ещё никогда не говорила так решительно.

— Разве это не труд по-вашему?

Дети молчали. Они, действительно, не знали, что ответить.

— Может, это не труд, а научная работа или какая-то другая, но для себя, — неуверенно начал рассуждать Миша.

— Как это — для себя? — удивилась Натали. — Совсем не для себя, хотя все они очень любили свои занятия.

— Ну, вот, занятия! — обрадовалась Даша, вспомнив занятия в детском саду.

Но и это не подходило. Ребята растерялись и замолчали. Беседа окончательно запуталась.

Бабочка-красавица покачивала своими усиками, как будто хотела сказать: «Что же вы, ребята, таких простых вещей не знаете?»

Натали никак не могла успокоиться. Видно было, что она обиделась, но изо всех сил скрывала это.

— И всё-таки Стрекоза не бездельница, она работала! — вспомнила вдруг опять Даша.

— Муравей тоже работал, — уже совсем сдался Миша.

— Но он издевался над Стрекозой, он ужасно противный! — опять взорвалась Даша. И Миша промолчал.

Натали и Бабочка-красавица тоже ничего не сказали, только посмотрели друг на друга.

— А не прогуляться ли нам в городок Наоборотинск? Он тут недалеко, — вдруг сказала Натали. Она уже чувствовала себя виноватой, что вдруг обиделась на ребят, которых горячо полюбила.

…Чем дальше удалялись дети от страны Муравии, тем они становились больше и больше. И вот они уже…

ГОРОДОК НАОБОРОТИНСК

Городок им сразу понравился. На каждом углу мороженщицы уговаривали взять у них пломбир любого цвета и вкуса, и если прохожие, особенно, конечно, дети, соглашались, румяные тёти их благодарили и в награду давали воздушный шарик.

Да какие воздушные шарики! Настоящие, летающие!

В асфальте были пробиты дырочки и из них прямо на тротуаре росли цветы: тюльпаны, гвоздики, розы. Зато на клумбе, на которой, конечно, ничего не росло, но земля была вскопана, стояли скамейки. Скамейки всё время падали, а дети, которые на них садились, визжали и как горох скатывались вниз по клумбе, хохоча и пачкая свои нарядные костюмчики.

Около глухого забора стояла балерина в пачке, на пуантах, очень хрупкая и нежная, и пела грубым хриплым голосом:

Никаких ворот поблизости даже не намечалось, но балерина, как бы приглашая всех зайти, показывала на забор.

На заборе висело объявление:

Натали прочитала его и очень удивилась.

— Что это за чепуха? — пыталась строго сказать Натали, но глаза её улыбались.

А Миша с Дашей веселились. Наоборотинск им пришёлся по вкусу. Первым делом они, конечно, набрали у румяных мороженщиц разноцветного пломбира, сколько уместилось в руках. «Спасибо!», «Берите ещё!», «Приятного аппетита!» Да к тому же им надавали по целому букету разноцветных летающих шариков!

Миша и Даша посовещались и отпустили в небо сразу все шарики. Шары взмыли в небо. Было очень красиво… но недолго.

Шары вдруг начали дождём падать на землю и бешено носиться под ногами у прохожих, мешая им идти по своим делам. Хотя то, что делали здесь в Наоборотинске все жители, очень трудно было назвать делом.

Ребята стали ловить свои шарики под ногами у взрослых и малышей. Надо было ещё не наступать на цветы, которые там и сям росли на тротуаре из своих дырочек. Как ни старались дети, они не могли поймать ни одного шарика, только растеряли всё мороженое.

Мише удалось поймать один жёлтый шарик. Но только он его схватил за ниточку, как шарик лопнул и из него выпала записка. В ней печатными буквами было написано:

С трудом прочёл Миша, но смеяться не хотелось. Они очень устали, гоняясь за шариками. Было нестерпимо жарко. Солнце палило, день был в разгаре, но из всех раскрытых окон доносились звуки песенки известной всем детям передачи «Спокойной ночи, малыши».

Хотелось попить чего-нибудь прохладного или полизать мороженое. Но румяные мороженщицы все куда-то исчезли. Киосков с напитками тоже не было видно, хотя полчаса назад они попадались на каждом шагу. Причём, «Пепси-колу» и «Фанту» продавали там почему-то в вафельных стаканчиках, и никто не успевал допить напиток до конца.

Дети увидели на углу большую очередь и на всякий случай встали в её хвост, прямо за взъерошенным мальчиком. Впереди него, спиной к очереди торчал высокий худой гражданин, на голове у которого красовалась сковорода, а шея была обмотана старым чулком, на ногах были надеты перчатки.

Человек в перчатках рассказывал с увлечением взъерошенному мальчику о том, как он куда-то очень долго ехал, но так никуда и не приехал.

— Это же Рассеянный с улицы Бассейной, — прошептала обрадованная Даша. Наконец-то, они встретили знакомого.

Натали оглядывалась по сторонам с изумлением.

— Может быть, здесь устроили маскарад? — предположила Натали. — Но только маски какие-то странные.

Тем временем очередь продвинулась, и мальчишка в майке толкнул гражданина в перчатках. Тот чуть не упал, запутавшись в своих перчатках, но всё-таки сделал несколько шагов задом наперёд.

— Да поверните же его, — не выдержала Даша.

Взъерошенный оглянулся, посмотрел на девочку презрительно и отчеканил:

— Прошу не учить, мне одиннадцать лет!

— Да это же упрямый Фома, — узнал Миша. — А с ним, наверное, крокодил, который его проглотил.

Натали слегка нахмурилась. Было очевидно, что воспитанностью Фомы она не вполне довольна.

— Скажите, пожалуйста, зачем стоят люди в очереди? — обратилась Натали к Фоме.

— За шоколадом, — не оборачиваясь, через плечо бросил упрямый.

— Ой, а нам так хочется пить, — слабо пискнула Даша. Ей казалось, что она сейчас растает от жары…

— Шоколад жидкий, — уже раздражаясь непонятливостью детей, буркнул Фома.

Никаких сил не было тащиться ещё куда-нибудь, и все трое наших героев остались в очереди. Они услышали, как упрямый Фома с гордостью рассказывал Рассеянному, что в этом году в Наоборотинск съехалось много стоящих наоборотинцев. Что все они приехали заниматься серьёзным делом — порезвиться. Что в гостинице Новоперекрученская разместился сам Карлсон, который обычно живёт на крыше, а в соседнем номере — Капризка.

Рассеянный восхищённо ахнул, а сковородка поползла ему на нос. Тут донёсся голос продавца: «Хорошо освежает в жару горячий шоколад. Пейте горячий шоколад!»