Высокое искусство - Фридланд Лев Семенович - Страница 2

Любой хирург в те времена это прекрасно знал.

Случай с дуэлью произошел в 1568 году, а случай с человеком, раненным в сердце, прожившим пятнадцать дней, – в 1641 году.

Как видите, это было задолго до появления микроскопа, открывшего мир невидимых существ, мир микробов, и задолго до того, как была твердо установлена роль микробов в болезнях.

Но если бы даже в XVI и XVII веках было известно о существовании и роли микробов, то это ничего не изменило бы, так как в то время никто не имел представления о том, как бороться с микробами. Первые научные указания о том, как бороться с микробами при операциях, появились только в середине XIX века.

Совершенно ясно, что уровень знаний до этой поры не допускал возможности операций на сердце. Хирургам и в голову не могла прийти мысль о подобной операции.

Операции в те времена производились чаще всего на руках, ногах, на наружных областях тела.

К вскрытию грудной или брюшной полости прибегали в редких случаях.

Один из десяти

Прошло не больше года после случая с человеком, жившим пятнадцать дней с поврежденным сердцем, как стало известно о другом, совершенно неожиданном событии.

Человек, тоже раненный в сердце, не только не умер сразу, он не умер вообще от ранения. Он выздоровел и долго жил, словно сердце его не имело никакого изъяна. Произошло это ранение в 1642 году.

Сколько времени еще прожил этот редкий счастливец после ранения, – точно неизвестно, во всяком случае – годы. Как объяснить такой благополучный исход?

Тогдашние врачи не находили объяснений этому. Они не могли понять, почему остановилось кровотечение, почему раненое сердце перестало при сокращениях пропускать кровь. Несомненно было одно: рана сердца закрылась сама по себе, ее никто не зашивал.

Закрыться же она могла, конечно, только рубцеванием. Рубцовая ткань как бы затянула отверстие в мышце сердца. А так могло случиться, конечно, лишь благодаря тому, что в отверстии раны образовался сгусток свернувшейся крови. Это было неоспоримо и верно. Тогда возникает вопрос: почему же в остальных случаях не происходило подобного заживления? Что могло помешать образованию сгустка, а затем и рубца?

Ответ на этот вопрос получили только через сто двадцать лет. В 1761 году было выяснено, что дело не в потере крови. Смерть при ранениях сердца вызывается тем, что изливающаяся кровь скопляется в околосердечной сумке, в перикардии. Собравшаяся здесь масса крови давит на сердце. Сердце не может работать и останавливается. Поэтому заживление раны рубцеванием не успевает наступить.

По мере развития науки удалось найти правильное объяснение причины смерти от ранения сердца и, вместе с тем, установить точно процесс остановки сердца. Вот как это происходит.

Кровь из раны сердца изливается в полость окружающей его околосердечной сумки и растягивает ее. Ткани сумки обильно снабжены окончаниями чувствительных нервов. Растяжение сумки раздражает нервные окончания; в них возникает резкое возбуждение, импульсы, идущие в центральную нервную систему, в мозг, в тот отдел его, который известен под именем продолговатого мозга. Здесь возбуждение передается клеткам так называемого блуждающего нерва, волокна которого доходят до сердца и разветвляются там. Блуждающий нерв тормозит мышцу сердца, а сильное торможение приводит и к полной остановке ее сокращений. Вот почему растягивание околосердечной сумки изливающейся в нее кровью прекращает работу сердца. Таково наиболее верное объяснение наступления смерти при ранении сердца.

Но каковы бы ни были причины смерти, факт выздоровления оставался фактом. В 1642 году это был единственный случай, редчайшее явление. Но для науки и один подобный факт был весьма важен. Стало очевидным, что смерть при ране сердца не всегда неизбежна. И в самом деле, время от времени появлялись сведения о людях, раненных в сердце, живших длительное время после ранения. Перед врачами возник простой вывод: надо отыскать способы, помогающие своевременному образованию рубца.

Крупнейшие хирурги начала XIX века разработали такую систему лечения ранений сердца, при которых основными требованиями являлись покой, лед и кровопускание. Покой нужен для того, чтобы не перегружать работой пострадавшее сердце.

Холод способствует более скорому образованию сгустка крови, пробки из крови.

Кровопускание производят для того, чтобы ослабить сокращения сердца. Чем слабее толчки, тем меньше крови уйдет через рану и меньшая будет опасность повредить сгустки. Если же при кровопускании у больного наступит обморок, то это даже лучше. При обмороке сердце работает совсем медленно, а это только способствует образованию пробки и затем рубца.

Подобное лечение можно назвать выжидательным, пассивным.

В то время лечение по такому способу было, конечно, шагом вперед и в известной мере достигало цели.

Врачи уже не стояли у постели таких больных, беспомощно разводя руками.

Когда в 1868 году подвели итоги, то оказалось, что успех действительно имеется. Были собраны сведения о четыреста одном случае ранений сердца. Полное выздоровление наступило у сорока двух человек.

Это составило десять процентов.

Подобная цифра может показаться маленькой. Но если вспомнить, что смерть раньше не щадила никого из тех, кто был ранен в сердце, то процент этот далеко не маленький.

Однако то, что из каждых десяти больных выздоравливает лишь один, удовлетворить врачей, разумеется, не могло.

Выжидательный, пассивный метод лечения ран сердца не давал настоящих успехов.

Грозное препятствие

Со времени случая на дуэли до середины XIX века прошло около трехсот лет. Появилась ли, наконец, возможность оказывать хирургическую помощь сердцу? Научились ли врачи делать операции на этом важнейшем органе?

Нет. Сердце по-прежнему оставалось недоступным для рук хирурга. Почему? Медицина того времени не интересовалась сердцем?

Разумеется, нет. Дело было в том, что на пути прогресса хирургии стояло то препятствие, о котором мы уже говорили: заражение ран.

Каждый врач знал, что стоит сделать любой разрез, рассечь мышцы или даже кожу, как через несколько дней рана начинала гноиться, на ней появлялись серые налеты, нередко она приобретала зловещий цвет и запах гниющего мяса, предупреждающие о печальном конце.

Сильный, выносливый человек, которому делали даже небольшую операцию, мог погибнуть в три-четыре дня.

Если кто-нибудь получал повреждение в виде перелома кости и надо было удалить осколки, то это нередко было почти равносильно смертному приговору.

Если такими последствиями грозили операции на руках и ногах, то трогать легкие, желудок, печень, почки, сердце добросовестные и осторожные хирурги чаще всего не осмеливались. Вскрыть брюшную или грудную полость – это, собственно, было всё равно, что совершить убийство.

Почти никто такой операции, да еще с надеждой на успех, и не пытался делать.