Рассвет рыцаря - Хантер Ким - Страница 25

— Могу себе представить, — согласился Солдат, разворачивая старое, вытертое одеяло, которое кто-то отдал ему из жалости. — По-моему, отличный прием.

— О, у нас в запасе множество подобных приемов, — сказала Велион, выпячивая грудь вперед. — Карфаганцы — великие воины и наводят ужас на врагов. Карфаганец не покинет поле боя до тех пор, пока неприятель не будет разгромлен. Ты еще услышишь о том, как целые шатры были истреблены до последнего воина. Мы сражаемся до тех пор, пока остается хоть один человек, способный держать в руках оружие. Разумеется, случаются тактические отступления — мы отходим, столкнувшись с противником, многократно превосходящим нас числом, — но карфаганцы никогда не обращаются в бегство. За каждым отходом обязательно следует наступление. Наша храбрость не знает границ.

— Похоже, я правильно выбрал, на чьей стороне воевать, — улыбнулся Солдат, слушая пылкую речь Велион.

Он уже провел два вечера у бивуачных костров. Карфаганцы пели песни о своих былых победах, декламировали стихи, посвященные подвигам героев, устраивали поединки, наказывали провинившихся, нарушивших правила и законы, возносили молитвы богам войны перед сном.

Солдат был поражен бдительностью часовых, несколькими кольцами окружавших лагерь на каждом привале. Он отметил, как тщательно выбирают место для лагеря офицеры, как быстро возводят временные укрепления — выкапываются рвы, а из местной растительности, например, из колючего терновника, сооружаются стены. Во всем царили Дисциплина и предусмотрительность. Ни один карфаганский командир не мог даже представить себе, что его попустительство и безразличие позволят жестокому врагу внезапно напасть на шатер, хотя ему не пришлось бы в этом случае ни перед кем оправдываться, так как сам он, несомненно, погиб бы на поле боя вместе со своими воинами.

Пока Солдат разговаривал с Велион, вокруг бесшумно собрались остальные воины шатра Орла. Внутри шатра царил своеобразный полумрак; солнце еще не зашло, и его лучи, пробивавшиеся сквозь парусину, окрашивали все в кроваво-красный цвет. Дневной переход был очень утомительным, но в глазах воинов горел огонь.

В воздухе повисло напряжение. У Солдата засосало под ложечкой. Он понятия не имел, что происходит, однако чувствовал, что это связано либо с ним, либо с Велион. Та, впрочем, не проявляла никаких признаков беспокойства.

— Что вам от меня нужно? — спросил Солдат, оглядываясь и ища взглядом кого-нибудь из офицеров. — В чем дело?

Вспомнив смутные обрывки своего боевого прошлого, затянутого туманом, он догадался, что сейчас его ждет посвящение в воины шатра. Если бы собравшиеся принесли с собой тряпки с завязанными узлами, палки или что-нибудь в таком же духе, Солдат понял бы, что его будут бить. Раз офицеров нет, ожидается нечто противоречащее порядкам. Прогонят сквозь строй? Окунут в ледяную воду? Заставят претерпеть сексуальное или иное унижение на глазах товарищей? Надо быть готовым ко всему. Он должен доказать, что достоин влиться в ряды бойцов, — а те желали убедиться, что в смертельном бою рядом с ними будет человек, которому можно верить.

— Ну, — спросил он, вставая и смело смотря в лица собравшихся, — что я должен сделать?

— Орлиное яйцо, — сказала Велион. Несомненно, она с самого начала знала о том, что этот момент настанет, но не имела права предупредить своего нового друга. — Мы расположились лагерем в предгорьях. Наш шатер носит название Орла. Ты должен взобраться на гору Ккамарамм, найти орлиное гнездо и принести нам одно яйцо.

Произнося название горы, Велион отчетливо проговорила удвоенные согласные в начале и в конце слова.

Солдат вгляделся в лица воинов.

— Темной ночью?

— Темной ночью, — угрюмо подтвердила Велион. — В этом-то все дело. При свете дня каждый сможет.

«Каждый ли? » — подумал Солдат, всегда боявшийся высоты.

— А они… вы уверены, что сейчас орлы вьют гнезда?

— Орлы несут яйца круглый год.

— Замечательно, — пробормотал Солдат.

— Так что тебе лучше отправляться в путь, — усмехнулся один из воинов.

— Всего-то — подняться и спуститься.

Остальные негромко рассмеялись. В их поведении не было враждебности. Через подобное испытание должен пройти каждый новичок, так что лучше поскорее с этим покончить.

— А как насчет часовых? — спросил Солдат. — Вдруг они примут меня за дезертира и прирежут?

— Непременно прирежут, если заметят, как ты покидаешь лагерь. И обязательно убьют, если заметят, как ты возвращаешься — примут тебя за вражеского лазутчика. Наши часовые очень шустро обращаются с луками: сначала пускают стрелу, потом задают вопросы.

— Ну а пароль? — с надеждой спросил Солдат.

— За пределами лагеря никого из наших быть не должно, — ответил тот же воин. — Так что к чему пароль?

Солдат кивнул. Делать нечего, надо идти. Чем скорее он отправится в горы, тем быстрее вернется назад.

— Велион, — обратился к подруге Солдат, расстегивая пояс со своими драгоценными волшебными ножнами, — будь добра, присмотри за ними, пока я отлучусь ненадолго. Никому не отдавай. Они мне очень дороги.

Он протянул Велион свои погнутые, потертые ножны, которые будут только мешать ему в темноте карабкаться по скалам. Лучше избавиться от всего ненужного.

Велион торжественно приняла у него ножны.

— Я глаз не спущу с этой драгоценной вещи. И вот еще что…

— Да?

Молодая женщина одарила его невеселой улыбкой.

— Постарайся не сорваться в пропасть.

— Приложу все усилия.

Повернувшись к воинам, Солдат попробовал пошутить:

— Наверное, мне нужно радоваться, что я не попал в другой шатер. А то меня могли попросить достать яйца кобры или похитить неродившегося волчонка из чрева волчицы.

— Это еще не самое страшное, — ответил один из воинов. — У нас есть шатер Акулы…

Полог шатра приподняли, и, выскользнув наружу в темноту, Солдат пополз по каменистой земле. Продвигался он мучительно медленно. Похоже, это предприятие займет у него всю ночь, и спать не придется. Даже если ему улыбнется удача, завтрашний день будет сущим адом.

Повсюду стояли часовые. Солдату удалось прорыть пальцами лаз под изгородью из колючего терновника, окружавшей лагерь. Бесшумно спустившись в ров, он выбрался на противоположный край временной преграды. Костры давно прогорели, превратившись в горки тлеющих углей, и Солдат скользил в темных промежутках между ними. Один раз проходивший мимо часовой наступил ему на руку. Солдат прикусил губу, чтобы не закричать от боли. У него мелькнула мысль обнаружить свое присутствие. Уж наверное, с карфаганскими часовыми иметь дело проще, чем со скалами Ккамарамма. Товарищи ведь не смогут винить его в том, что его заметили, правда? Но тут же Солдат сообразил, что затем обязательно состоится вторая попытка. И так будет продолжаться до тех пор, пока он не принесет проклятое орлиное яйцо и не сунет его им под нос.

Ушло не меньше часа на то, чтобы отдалиться от часовых на достаточное расстояние. Встав, Солдат размял затекшие члены. Он уже валился с ног от усталости, а основная часть задания была впереди. К счастью, небо было усыпано звездами, и в их свете Солдат мог разглядеть смутные очертания скал. Не имея понятия, где искать орлиные гнезда, он предположил, что они должны находиться где-то наверху. Отыскав тропу, протоптанную горными баранами, Солдат начал карабкаться вверх, то и дело оступаясь на осыпях. Один раз, пытаясь ухватиться рукой за скалу, он почувствовал, как у него из-под ладони выскочило что-то колючее.

Достигнув конца тропы, Солдат стал подниматься напрямик по склону. Скоро он запыхался и выбился из сил. Взобравшись на отвесный обрыв, Солдат оглянулся назад и увидел далеко внизу огни лагеря. От огромной высоты закружилась голова. Если он сорвется, его ждет неминуемая гибель.

Ему удалось развернуться и прижаться лицом к скале. Некоторое время Солдат стоял, пытаясь отдышаться и приходя в себя. Такое не могло присниться в самом страшном кошмаре: стоять на узкой площадке над бездонной пропастью в кромешной темноте. Нередко Солдату снились высокие крепостные стены и башни замков, но, как выяснилось, ничто не могло сравниться с этой острой, как шпиль, горой.