Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Клуб знаменитых капитанов. Книга 2 - Минц Климентий Борисович - Страница 31


31
Изменить размер шрифта:

– Я как раз перехожу к правдивой истории, хотя многим она еще недавно могла показаться маловероятной. Как известно, роман «Восемьдесят тысяч километров под водой» был повсеместно издан в тысяча восемьсот семидесятом году. С тех пор я прочно обосновался на почетном месте в книжном шкафу в кабинете известного издателя Этцеля. Кто не знает, что именно Этцель выпускал в свет все произведения Жюля Верна!.. И вот однажды к издателю явился капитан британского торгового флота. Он приехал в Париж по поручению Филиппа Дариля, он же Андре Лори. В числе других творческих идей он предложил вниманию Этцеля небольшую рукопись «Наследство Ланжеволя»… Мы с вами побывали на страницах романа «Пятьсот миллионов бегумы», где речь идет как раз о наследстве Ланжеволя. Мы познакомились с доктором Саразеном, герром Шульце и с трудом выбрались из стальных капканов Штальштадта. Так вот, обо всем этом шла речь в рукописи Андре Лори.

– Я ничего не понимаю… Ведь в собрании сочинений нашего автора имя Андре Лори не упоминается, – в изумлении произнес Дик Сэнд.

– Совершенно верно. Но оно будет упоминаться во всех последующих изданиях романа. Дело в том, что несколько лет тому назад богатейший архив Этцеля стал достоянием Национальной библиотеки Франции. Одних только писем Жюля Верна там оказалось около восьмисот. Впервые эти письма изучила одна преподавательница Гренобльского университета и опубликовала материалы о соавторстве Жюля Верна и Андре Лори. Что касается меня, то я об этом узнал почти сто лет тому назад. Я сам слышал, как Этцель раскритиковал рукопись Лори, которая, по его мнению, требовала серьезной переработки. Однако он согласился откупить ее за полторы тысячи франков, если «неизвестный литератор» согласится, чтобы его рукопись была переделана опытным романистом, быть может, самим Жюлем Верном.

Паскаль Груссе тогда очень нуждался в средствах, а сумма для него была немалая. К тому же он преклонялся перед талантом Жюля Верна. Я полагаю также, что для «отчаянного коммунара» было принципиально важно на любых условиях опубликовать произведение, предупреждающее планы новых германских нашествий на соседние мирные страны.

Жюль Верн прочитал рукопись и составил план ее переработки. Слегка приоткрыв переплет романа «Восемьдесят тысяч километров под водой», я внимательно слушал и запоминал, что писал мой автор Этцелю по этому вопросу. Я даже успевал делать записи, так как секретарша читала их своему патрону очень размеренно и спокойно:

«Роману недостает действия. Интрига ослаблена и не может заставить читателя захотеть идти до конца… Контраст между городом благоденствия (Франсевилль) и немецким городом (Штальштадт) должен быть значительно усилен… Необходимо довести ситуацию до развязки…» Ну, это, очевидно, относится к гибели Шульце и краху всего его предприятия. В тысяча восемьсот семьдесят девятом году роман «Пятьсот миллионов бегумы» появился в книжных магазинах. С тех пор он выдержал сотни изданий во многих странах мира. Мастерство Жюля Верна превратило замысел Паскаля Груссе в книгу, которой зачитываются читатели уже нескольких поколений.

Как прозорливо заглянул в будущее делегат внешних сношений Парижской коммуны! Во время первой мировой войны заводы Круппа в Руре выполняли роль нового Штальштадта. Даже гигантская пушка герра Шульце была действительно отлита и получила название «Большой Берты» по имени фрау Берты Крупп фон Болен унд Гальбах, одной из виднейших дам семейства пушечных королей. Из этой пушки, с дальнего расстояния, шел губительный обстрел Парижа. А идея о господстве германской расы над всеми народами обошлась человечеству в десятки миллионов жизней во время второй мировой войны. И сегодня этот роман призывает к борьбе с фабрикантами смерти во имя мира и счастья на земле.

– Надеюсь теперь, когда опубликованы письма Жюля Верна Этцелю, авторские права достойнейшего Паскаля Груссе восстановлены в библиотечном мире. Этого требует сама справедливость!.. – с уверенностью произнес Лемюэль Гулливер.

– Ну, разумеется, – успокоил его создатель «Наутилуса». – Во всех новых изданиях на титульном листе красуются два имени – Жюль Верн и Андре Лори. Как полагается – по алфавиту.

Мы засыпали Немо вопросами о дальнейшей судьбе Паскаля и узнали много интересного. Через год после триумфа романа «Пятьсот миллионов бегумы», а именно в тысяча восемьсот восьмидесятом году, была объявлена амнистия всем уцелевшим участникам Парижской коммуны. Груссе вернулся в Париж и вновь появился на политической арене. Вскоре он был избран в Палату депутатов и оставался на этом посту семнадцать лет до своей смерти, которая последовала в тысяча девятьсот девятом году. Паскаль пережил своего великого соавтора на четыре года. Он вошел в историю как один из крупных деятелей Парижской коммуны, а книги писателя Андре Лори давно преданы забвению, кроме тех, над которыми ему посчастливилось работать с Жюлем Верном.

Смотритель маяка слушал весь этот разговор с большим вниманием. И не то чтобы он был большим знатоком и любителем литературы. Нет! Но все, что было связано с побегом коммунаров с полуострова Дюко, было его фамильной тайной и гордостью. А теперь он мог рассказать много нового о Паскале Груссе своей Жанетте и сыновьям. Не каждый день, не каждый год и даже не каждое десятилетие можно услышать на одиноком маяке такое…

Но время шло, и охотник за акулами начал беспокоиться о наших судьбах, что стало ясно из его деликатных высказываний:

– Я вижу, господа, что вы большие поклонники мсье Жюля Верна и, вероятно, ваши отцы или деды были друзьями Паскаля… Верю, что вы капитаны, может быть, даже знаменитые… Но впервые слышу, чтобы кто-либо мог сходить со страниц романа или хотя бы небольших рассказов. Но я не люблю задавать лишних вопросов людям, которые попали в беду. Все равно на маяке нет ни одной книги – я уже говорил, что мои дети учатся в Нумеа и все, что может им пригодиться, находится там, в нашем домике неподалеку от костела. Я могу вас спрятать в погребе до утра, пока Жанетта не пригонит лодку с бочками керосина и провизией. А потом будем искать для вас какой-нибудь парусник или угольщик. Если у вас нет денег, я выложу свои сбережения. До лучших времен! Когда-нибудь сочтемся…

Но должен огорчить почтенных капитанов – если большой колокол в Нумеа подаст сигнал тревоги, по звуку набата все полицейские катера выйдут в море, а патрули начнут прочесывать прежде всего полуостров Дюко. Так всегда бывает, когда побег… г-м… да… Вы можете отстреливаться здесь, на маяке, и даже взять мое ружье и патронташ. Но поймите – я отец семейства. Попрошу связать меня и запереть в погребе. Уж вы простите, но это не трусость, а необходимая предосторожность.

Мы не стали спорить с гостеприимным хозяином, хотя отлично понимали, что положение наше не из легких. Правда, у Немо в нагрудном кармане был экземпляр романа «Пятьсот миллионов бегумы», но, путешествуя по его страницам, мы могли попасть во Франсевилль или в Штальштадт, а в лучшем случае в Лондон на заседание гигиенического конгресса. Ночь близилась к концу, и опасность, что мы не успеем до рассвета вернуться в московский порт Химки, становилась все более угрожающей. А если мы не успеем попасть в нашу библиотеку до первых петухов? Что тогда?.. Об этом было даже страшно подумать!..

Немного посовещавшись, мы решили покинуть маяк и встретить грудью опасность на мокром песке, заливаемом бесконечными атаками прибоя. Сколько раз море подвергало нас опасным испытаниям и сколько раз спасало каждого из капитанов от неминуемой гибели! Недаром моряки говорят: «Не отдавай концы, пока ты можешь плыть!..» Но все попытки разглядеть какой-либо корабль или хотя бы шлюпку в мареве предутреннего тумана были напрасны…

Зато, к нашему огорчению, порывы ветра донесли до прибрежной отмели удары колокола.

– Нет, это не церковный колокол в Нумеа, – успокоительно произнес смотритель маяка. – Скорее всего, это сигнал с какого-то судна, возможно, даже с вашего, уважаемые…

– Сдается, это бьют склянки на каком-то русском корабле… Знакомое звучание… Но только это голос не моего «Коршуна», – с уверенностью сказал капитан корвета.