Похороны чародея - Хантер Ким - Страница 58

Зато Ворон поддержал Солдата:

— Больше всего боятся того, что не поддается объяснению. На Солдата можно смело положиться, когда дело имеешь с осязаемым врагом. Но если столкнешься с чем-то хоть самую малость сверхъестественным, тут уж держись…

— Ну хорошо, хорошо, — взорвался Солдат, — пойдем через Олифат. Только не будем там задерживаться — никакой ночевки, даже если очень устанете. Не больно-то хочется туда идти, однако, похоже, придется. И хватит об этом. Ворон, расскажи, как дела в Гутруме, да и вообще в мире?

— Осаду не сняли. Правда, ханнаки и люди-звери уже начали проявлять нетерпение. Не особенно-то они любят выжидать. Покажи им битву в полном разгаре, и они туда сломя шею понесутся, но топтаться на месте и ждать чего-то… Одни играют в карты или бросают кости. Другие выходят к стенам Гутрума и зазывают гутрумитских воинов сразиться один на один. И кое-кто выходит. За стенами ведь тоже скукотища, да еще мор да чума, и власти свирепствуют.

— Кто-нибудь одержал победу? — спросил Голгат, заинтересовавшись. — Я о поединках.

— Был там один ханнак, вроде Махаджераг его звали… Расправился с несколькими особо ретивыми смельчаками, которые отважились выйти к нему за ворота. Так он стал привязывать обезглавленные трупы к лошади и скакал перед воротами взад-вперед, улюлюкал и вызывал на бой новых смельчаков. Неприятное зрелище.

Очнулся и Солдат.

— Вот бы до него добраться.

— Ты опоздал. Маршал Кафф не мог больше терпеть этого хвастуна и сам вызвался с ним сразиться. Махаджераг не знал, что у Каффа на правом запястье кое-кто припрятан. В латной перчатке сидела змея — бархатный капюшон. В самый разгар боя, когда они, скрестив мечи, стояли, упершись лбами, Кафф сдернул перчатку и сунул змею прямо под нос сопернику. Змея вцепилась ханнаку в переносицу, потом в горло. Губы, щеки — все было в укусах. Махаджераг посинел, пару минут его трясло, а потом он испустил предсмертный хрип и помер. Кафф ушел с поля боя победителем.

У Солдата стало горько во рту. Он посмотрел па товарища.

— Хорош твой братец.

— Да, он всегда был таким…

Тут вступила в разговор Лунна Лебяжья Шейка:

— Мне удивительные вещи рассказывали про маршала Каффа. Ведь он совсем недавно был простым капитаном? А теперь поднялся по служебной лестнице, да еще на самый верх. Видимо, он действительно великий воин.

— Народ тоже так подумает, — сказал Солдат. — Что еще, Ворон?

— Ну так вот, Кафф забрал тело Махаджерага и распял его с внешней стороны стены…

— Ты не мог бы рассказать что-нибудь новое? — перебил раздраженный Солдат.

— Ах да, помнишь близнецов, Сандо и Гидо? Так вот, их снова назначили правителями Бхантана.

Этой новостью Солдат по-настоящему заинтересовался.

— Что, разве Гумбольд их выпустил?

— Нет, я помог им бежать — вскрыл клювом замок. Они сразу направились на север, сколотили там армию из повстанцев. Набрали в нее фей, гоблинов, эльфов да всякой всячины с полей и лесов и вошли в Бхантан. Перебили всю знать, которая их изгнала, скинули с трона новых близнецов. Так что Сандо с Гидо вернулись туда, откуда и пришли, и шлют тебе привет. Просили передать, что когда ты поведешь армию против ханнаков и людей-зверей, армия Бхантана будет драться на твоей стороне.

— Уже кое-что, — кивнул Солдат. — А зачем им понадобилось убивать знать?

— Наверное, не все заладилось… А они, к твоему сведению, не самые милые на свете мальчики. Слышал бы ты, что они о Гумбольде говорят и какую участь ему уготовили.

— Надеюсь, мальчишки повзрослеют к тому времени и поумнеют, — неуверенно сказал Солдат.

Птица провела с друзьями весь день, подкармливая их обрывками новостей. Главное, ИксонноскИ был жив и находился в безопасном месте.

Солдат и Голгат ехали справа и слева от Лунны, изо всех сил стараясь привлечь к себе внимание красавицы. Она отвечала на вопросы своих сопровождающих, но сама редко начинала разговор. Мужчины наперебой предлагали ей помощь. Не накинет ли Лунна второе пальто? Не замерзла ли? Не вспотела ли? Хорошо ли подогнаны стремена? У Солдата с собой запасная пара чистых носков, он мог бы одолжить их Лунне, чтобы ноги не мерзли. Какие нежные руки, надо защитить их от безжалостного солнца — Голгат непременно одолжит ей свои перчатки. У Солдата с собой кусок ткани, из которой можно соорудить импровизированную шляпу. У Голгата запасной мех воды, она могла бы остудить лоб. Когда Лунна очень устанет, может подсесть на лошадь Солдата и ехать, обхватив его за талию. Нет же, запротестовал Голгат, леди должна разделить именно его лошадь, потому что он не женат. Солдат сказал, что это не имеет значения, потому что Лунна тоже замужняя женщина, и он не предлагает ей заниматься любовью. Он просто предлагает ей прокатиться. У него крепкая, сильная лошадь, так что вполне разумно, если они поедут вдвоем…

— Меня от вас тошнит, — сказал Ворон. — Счастливо оставаться.

И улетел, переполняемый отвращением к людям.

Лунна ничего не говорила, лишь отказывалась от предложенного. Она превосходно себя чувствует, и нечего вокруг нее суетиться. Но они не суетятся, последовал ответ. Джентльмены всегда заботятся об удобствах дамы. У Голгата в переметных сумах есть конфеты, не желает ли она? Нет, ни в коем случае, она только захочет пить. А пакетик шербета, что у Солдата в кармане? Он везет его с самой Карфаги…

В полдень сделали двухчасовой привал.

— Нужно сходить к источнику за водой, — сказал Солдат, которому очень не хотелось оставлять Лунну и Голгата наедине.

— Я схожу, — вызвалась Лунна.

— Я с тобой, — подхватил Голгат. — Не помешает размяться.

— В таком случае можешь сам принести воды, — сказала Лунна.

Солдат улыбнулся и бросил товарищу меха для воды.

— Отправляйся.

Голгат сел на место.

— Я передумал. Что-то старая боевая рана разболелась. И правую ногу я натер. Сходи лучше ты.

— Лунна, пойдешь со мной?

— Да, если хочешь.

Они отправились за водой, но вскоре их нагнал Голгат.

— Я передумал, — сказал он, поравнявшись со спутниками. — Все же надо размяться.

— Ну, здесь явно кто-то лишний, — сказал Лунна. — Я возвращаюсь.

— Я с тобой.

— Вот незадача, опять нога…

Наконец прибыли в Олифат. Город встретил их трауром. Султан при смерти. Мешковину и пепел уже приготовили, и теперь ремесленники запасались цепами. К смерти здесь относились очень серьезно, а в особенности к смерти владыки. Жители облачатся в холстину, станут посыпать себя пеплом и нещадно хлестать себя цепами, пока старик не отбросит позолоченные сандалии и, взяв Смерть за руку, не отправится в мир иной. Будут напыщенные речи и стенания, люди падут ниц, объявят пост, будут звонить колокола, звучать гонги, бить барабаны, греметь трещотки и кости. Мало кто ожидал хорошего в ближайшие недели, и потому, когда увидели, кто прибыл в город, послали делегацию из старейшин, знати, богатейших из купцов и членов разнообразных советов.

— Лунна Лебяжья Шейка, — хором заголосили они. — О твоей красоте слагают легенды во всех известных мирах. Говорят, что из-за твоего лица тысячи армий рвались в бой. Твои портреты украшают стены замков королей в странах, которые еще не открыты. В неизведанных краях твое имя твердят на удачу. Говорят, что оно начертано на золотой чаше Грааля, которую ищут и никак не могут найти. В честь твоей красоты возводят храмы. Одинокие принцы, не жалея жизни, протаптывают тропинки к твоим дверям. Покажись нашему умирающему султану. Открой ему свою великую красоту. Быть может, вид твоих прелестей оживит его, освободит от болезни, поднимет со смертного ложа. Владыка любим народом. Мы не хотим, чтобы он умирал.

— Мы очень спешим, — ответила Лунна с непроницаемым лицом. — Как видите, мои друзья хотят поскорее отправиться в путь и выйти из города с противоположной стороны.

— Мы проследим за тем, чтобы тебя наградили жемчугами, сапфирами и слоновой костью.

— Ах вот как? Жемчугами, сапфирами и слоновой костью? — промурлыкала Лунна.