Похороны чародея - Хантер Ким - Страница 2

С этими словами королева удалилась с балкона и фиолетовым облачком шифона и шелков упорхнула в свои палаты.

Солдата проинформировали, что в течение часа он должен представить отчет капитану Каффу.

Солдат направился в покои жены в надежде, что она все-таки узнает его.

Она узнала.

— Ах ты, скотина! — Она плюнула. — Пришел поглумиться надо мной, пока я не в своем уме. Что, не правда?

Бедняжка скорчилась в углу огромной кровати — той, что он редко делил с ней в последнее время. Возле хрупкой миниатюрной фигурки валялись скомканные простыни. Сердце Солдата обливалось кровью, когда он видел, как терзает ее недуг. Лицо принцессы, обычно оживленное и довольно прелестное, с тех пор как сошли шрамы, исказилось от злобы, отчего у Солдата стало неспокойно на душе. Солдат знал, что в таком состоянии спорить с Лайаной бесполезно. Он просто пожелал ей всего хорошего.

— Мне нужно уехать по делам королевы. Я вернусь, как только смогу.

Офао, который также находился в комнате, пришлось сдерживать хозяйку, когда она бросилась к Солдату с изогнутыми, словно когтистые лапы, пальцами, готовая расцарапать в кровь лицо мужа.

— Скатертью дорога! Ждешь не дождешься, чтобы избавиться от меня! Ты спишь с моей сестрой? Вы, наверное, смеетесь надо мной вдвоем: ах, глупышка Лайана — муж-то ее королеву ублажает.

— Сестра твоя не меньше моего заботится о твоем благополучии, — сказал Солдат. — Между нами ничего нет. В душе ты сама это знаешь. Я уезжаю за новым Королем магов. Его нужно привезти для коронации в горном дворце. Я вернусь, как только смогу.

— И не думай возвращаться! — дико заверещала Лайана, пытаясь высвободиться из крепких объятий Офао. — Не стоит беспокоиться. — Ее лицо превратилось в злобную маску. — Ты и сам знаешь, что я тебя ненавижу. С какой стати возвращаться к жене, для которой ты дерьмо?

Солдат, как обычно, совершил очередную глупость и попытался увещевать жену, когда здравомыслие ее покинуло, упорхнуло, точно птичка из клетки.

— Так ты думаешь только сейчас, а когда… когда ты в себе, говоришь, что любишь меня.

Принцесса гадливо усмехнулась.

— Я говорю так, чтобы сбить тебя с толку, чтобы вселить в тебя пустую спесь. Я сейчас в себе. И говорю то, что по-настоящему чувствую. С чего это мне вдруг любить такого человека, как ты? Ты же урод, изгой с голубыми глазами. Ни у одного живого существа на земле — ни у человека, ни у зверя, ни у птицы — нет голубых глаз. Кто же ты тогда. Ты не знаешь своего имени, у тебя нет воспоминаний о прошлом, ты прибыл сюда без единой вещи, если не считать жалких обломков меча. Неужели ты и впрямь веришь, Что я, принцесса, способна полюбить ничтожество…

Солдат поспешно покинул комнату, не дав жене возможности продолжить. Лайана в своем сумасшествии обладала огромной энергией и знала, как взвинтить Солдата до потери самообладания. Семь раз за прошлый год она пыталась убить его посреди ночи. И лишь благодаря ножнам, которые пели, предупреждая его о нападении, он остался жив. На ножнах было золотыми нитями вышито имя Синтра, а меч, который они когда-то покрывали, назывался Кутрама. Правда, Солдат прибыл в этот мир лишь с ножнами, потеряв меч где-то по дороге.

После встречи с женой Солдат направился в свои покои, обрядился в легкие доспехи и взял боевой молот, который в свое время вырвал из рук напавшего на него ханнака. Последний раз он виделся с Утелленой и ее сыном в лесу на севере, где они вместе прятались. По пути туда на него, вероятно, нападут ханнаки или какая-нибудь банда головорезов из тех, что шастают по пустырям да деревушкам.

Кое-что он успел уже узнать о себе. Оказывается, где-то в глубине его души теплился гнев, который беспощадной волной вырывался наружу на поле брани. Благодаря ему Солдат прослыл одним из самых безжалостных убийц, каких когда-либо видел этот мир. Солдата самого пугала ярость, которая взрывалась в нем в подобные моменты. Он боялся непреодолимой, захлестывающей злости не меньше, чем его враги. Солдат пытался понять, откуда происходит это глубинное чувство и что же такого стряслось с ним в далеком прошлом, отчего он теперь, в этой жизни, впадает в подобные состояния.

«Скоро я точно найду себя, — подумал он. — И что-то мне подсказывает, что встреча эта не принесет ничего хорошего».

Солдат вооружился и направился в апартаменты капитана Каффа, где его ожидал доблестный имперский гвардеец.

Кафф был одним из его заклятых врагов. Однажды Солдат отрубил на дуэли капитану руку, и теперь тот прикреплял к обрубленному запястью разных живых существ.

Сегодня он выбрал ястреба-перепелятника. Зрелище грозное. Хищник неподвижно сидел на окольцованной серебром культе. Но как только Кафф вытягивал вперед руку, птица расправляла крылья, выпускала когти и начинала рвать воздух крючковатым клювом.

— У ворот для тебя приготовлена лошадь, — объявил Кафф. — Я обо всем позаботился и сам буду сопровождать тебя с ротой солдат. Тебе потребуется защита на открытой местности. Там полным-полно ханнаков.

— Я еду один, — отрезал Солдат.

Кафф пристально взглянул на него, и ястреб забил крыльями.

— А ты глупец… впрочем, я не удивлен.

Солдат пропустил оскорбление мимо ушей.

— Я возьму с собой Спэгга.

Кафф фыркнул.

— Да уж, от этого идиота действительно будет много пользы, когда на вас нападут волки или что похуже.

— Не важно.

Собеседник пожал плечами.

— Поступай как знаешь.

— А ты держись подальше от моей жены.

Ни для кого не являлось секретом, что задолго до того, как Солдат появился в Гутруме, Кафф был тайно влюблен в Лайану. Кафф частенько посещал ее как друг и советчик. В старые времена Кафф не пытался предпринять чего-либо по поводу своей влюбленности, считая себя недостойным внимания принцессы. И вдруг сущее ничтожество, прибывшее с какой-то войны в каком-то неизвестном месте, женится на Лайане спустя всего несколько недель после своего появления в городе! Кафф был не просто взбешен; он был почти готов пожертвовать жизнью нового Короля магов — развязать войну, призвать на страну чуму или голод, если потребуется, — лишь бы только Солдат умер.

Капитан натянуто произнес:

— Время от времени принцесса Лайана нуждается в моей помощи.

— Попробуешь соблазнить ее — и ты покойник. Не посмотрю, что ты капитан имперской гвардии.

Кафф осклабился:

— Конечно, полагаешь, у тебя получится?

— Это будет гораздо проще теперь, ведь у тебя на одну руку меньше, — оборвал его Солдат.

Улыбка мгновенно испарилась с лица Каффа.

— Со дня на день ты у меня… — прошипел он, хватаясь за эфес шпаги.

— Просто спи в своей собственной спальне, Кафф, и не покушайся на права мужа.

С этими словами Солдат покинул казарму, где проживал Кафф, и направился на рыночную площадь.

Пока он неторопливо шагал вперед, ему на плечо опустился Ворон.

— Ну-ну, по-прежнему устраиваем потасовки с гутрумитскими гвардейцами, приятель? — сказал Ворон. — И как всегда умудряемся добровольно взвалить на себя очередную самоубийственную миссию. Так и тянет на смерть.

— А тебе не помешало бы заткнуться, — пробормотал Солдат, обеспокоенный, что кто-нибудь услышит, как он разговаривает с птицей, и посчитает его сумасшедшим.

— Я могу заткнуться… а могу и судачить, сколько душе угодно. По-моему, все зависит только от меня, не так ли? Я имею полное право составить о тебе свое собственное мнение, которое остается невысоким, как и всегда. Думаешь, Солдат — герой? Нет, Солдат — тупой! Тебя там могут убить, знаешь ли. Почему ты отказался от сопровождения?

— Ты где все время прячешься? — буркнул Солдат. — В печной трубе?

— Вообще-то я был за окном.

— Поостерегись, если не хочешь в один прекрасный день очутиться на запястье Каффа. А что касается сопровождения, так я Каффу меньше доверяю, чем своре бродячих драконов. Если ему поверить, немудрено однажды и с перерезанным горлом проснуться. Уж лучше отправиться в компании Спэгга. У него есть изъяны, но он боится меня, как самой смерти. А Кафф ничего, кроме презрения, ко мне не испытывает. Считает себя непревзойденным бойцом… А ты чем собираешься заняться? Полетишь с нами?