Песнь ножен - Хантер Ким - Страница 4

Солдат подошел к воротам города и вызвал Каффа. Заставив его прождать долгое время, капитан подал голос из-за решетки:

— Ты опять явился?

— Да, трус. Встретимся в оговоренном месте. Один на один.

Кафф скрипнул зубами.

— Я не трус, и тебе об этом отлично известно. Но генерал не принадлежит себе. Это ты тоже знаешь. Теперь я больше не имею права рисковать собой в идиотских играх. Я командую армией и несу за нее ответственность. Мне уже намекнули, что моя жизнь слишком ценна, чтобы рисковать ею на дуэлях.

— Я тоже командую армией. Однако я желаю встретиться с тобой на поединке. Ты — генерал. Никто не может тебе приказывать. Ты сам устанавливаешь правила.

Говоря все это, Солдат отдавал себе отчет, что ничего не добьется. Он знал: Кафф кто угодно, но только не трус. Для него было истинной пыткой сидеть за стенами Зэмерканда, не отвечая на вызов Солдата. Особенно учитывая, что Солдат и его люди денно и нощно потешались над ним. Гумбольд был единственным человеком в городе, кто имел власть запретить Каффу выйти на бой с Солдатом. Наверняка он так и поступил. Потерять Каффа — значило потерять свою правую руку. Королю-узурпатору нужна была сильная правая рука, чтобы держать людей в подчинении. Возможно, Гумбольд пообещал Каффу, что в один прекрасный день он получит голову Солдата на блюде.

— Я вернусь завтра, — сказал Солдат.

— Ты получишь тот же ответ.

— И тем не менее. Хочу услышать его от тебя.

Солдат отошел от ворот, так ничего и не добившись.

По мере того как разгорался день, магия на небесах начинала выцветать. Солдат задумался, скоро ли явится ИксонноксИ, дабы начать войну… Война между чародеями! Как это будет происходить? Маги сойдутся в поединке — или же юному ИксонноксИ потребуется армия? Последуют ли карфаганцы за Солдатом в бой против врага ИксонноксИ, дабы возвести на престол нового Короля магов? Солдат надеялся, что да. Судьба их собственной страны за Лазурным морем была в тех же руках. Присутствие Короля магов оказывало влияние на весь мир, а не только на отдельное государство. Король магов был важной птицей для всех смертных.

Наверху в сторожевых башнях вспыхнули огни. В лагере Красных Шатров зажглись светильники и факелы. На Зэмерканд и его окрестности спустилась ночь. Ветер пропах ароматическим маслом и горящим хворостом. Чудесные запахи летнего дня…

Пока Солдат шел к своему шатру, какая-то мошка настырно звенела у него над самым ухом. Казалось, она что-то говорит ему, и внезапно Солдат почувствовал, как пустые ножны оттягивают пояс. Волшебные ножны не раз спасали ему жизнь, начиная петь, когда приближался враг. Ножны именовались Синтра. Это имя было вышито на коже золотой нитью, и здесь же было еще одно имя: Кутрама. Имя меча. Но Солдат не мог вспомнить, держал ли он в руках этот меч, и не имел ни малейшего представления, где тот может находиться. Он только знал, что Синтра тоскует по нему, и надеялся, что в один прекрасный день они воссоединятся.

— Я должен разыскать мой утерянный меч, — сказал Солдат Лайане, войдя в шатер. — Мошка сказала мне, что время пришло.

— Мошка?

Лайана приняла ванну, припудрилась и надушилась. Теперь она лежала на шелковых простынях, ожидая возлюбленного мужа. По счастью, для любви не обязательно нужна память. Вернувшись из пустынного города, Лайана вскоре поняла, что испытывает глубокие чувства к этому мужчине, который, как ей сказали, некогда был ее мужем. Она любила его всем сердцем, и сейчас ей категорически не хотелось говорить о делах.

— Во имя Семи Пиков, что еще за мошка такая?!

Солдат моментально опомнился.

— О… ну да, точно. В этом мире я ни разу не видел мошек. Они явились из моего прошлого. Это существо, должно быть, пришло из старого мира — где бы тот ни находился…

Солдату было нелегко, поскольку он тоже утратил память о своем прошлом и о том мире, откуда явился…

— Мы — замечательная пара, верно? — жизнерадостно добавил он, снимая нагрудник и скидывая сандалии. — Оба ничего не помним. Я не знаю, кто я и откуда пришел, а теперь и ты присоединилась ко мне в этом аду пустоты. Впрочем, я уверен, что тебя можно исцелить, но не хочу, чтобы вместе с памятью вернулось безумие, так что надо быть очень осторожными. И посоветоваться со знающими людьми, прежде чем что-либо предпринимать.

— Ты идешь в постель или как? — нетерпеливо пробурчала Лайана. — Хватит с меня мошек и воспоминаний на эту ночь. Может, поищем твой меч завтра? Я знаю того, кто тебе поможет…

На следующее утро Лайана исполнила обещание.

— Недавно я говорила с одним крестьянином, который поставляет нам кур. Он рассказал мне о некоем искателе утраченных мечей, — сказала Лайана, надевая платье через голову.

Солдат, все еще лежавший в постели без сил после ночи любви, удивленно посмотрел на жену.

— Почему он это сделал?

— Потому что я его спросила. С тех пор, как я встретила тебя несколько месяцев назад…

— Много лет назад.

— … ты очень сокрушался о своем мече по имени Кутрама и хотел разыскать его.

— У меня есть ножны. Они хотят, чтобы в них вставили клинок.

— Я понимаю их чувства. Вчера вечером мне хотелось примерно того же… Короче говоря, я решила поспрашивать насчет искателя мечей. И мне сказали, что самый лучший из них живет среди людей-собак.

Солдат приподнялся на локтях.

— Люди-собаки!

— Отчего ты так взволновался, муж мой?

— Отчего ты так взволновался?

— От того, что все племена зверолюдей, а в особенности люди-собаки, испокон веков были непримиримыми врагами гутрумцев.

— Да? А почему в особенности люди-собаки?

— Потому что… потому что… — Солдат сел на кровати, погладил жену по волосам и заглянул ей в глаза. — Потому что один из них… он… напал на тебя и сильно изувечил. Позже я убил его. Я отрубил ему голову, поднял ее и показал всей армии зверолюдей. Я высмеивал его… Эти твари презирают всех гутрумцев, а меня они яростно ненавидят. Если я войду на их территорию…

— Понятно, — сказала Лайана. — Может быть, я схожу вместо тебя?

— Нет уж. Ты славно сражалась в бою, но негоже тебе делать то, что является моей прямой обязанностью. — Солдат принял решение. — Я пойду туда с Голгатом и Спэггом, если они согласятся.

— Разве Голгат — не брат генерала Каффа?

— Да, но я для него ближе, чем его родственник. Он терпеть не может Каффа.

— Никогда не следует недооценивать силу кровных уз, муж мой.

— Я запомню это, любимая.

Солдат обратился к Голгату, и тот согласился сопровождать друга в земли псоглавцев на севере Фальюма. Спэгг же заворчал и спросил, не считает ли Солдат его сумасшедшим. Они долго спорили; в конце концов, Спэгг пошел с ним.

Трое всадников пустились в путь рано поутру. Они направлялись в земли, населенные драконами, людьми-змеями, людьми-лошадьми, людьми-волками и прочими подобными тварями. В этом краю боги слили воедино человеческие и звериные черты. На плечах человеческих тел сидели головы животных, и настоящих людей там не привечали. Псоглавцы были среди тех орд, которые Солдат и его армия недавно разбили под стенами Зэмерканда.

На первую ночевку они остановились в пещере старого траппера, охотника на кроликов, который жил, продавая мясо и шкурки. Старик ходил обнаженным, словно зверь. Длинные, густые сальные волосы оборачивали все его тело, как плащ, и согревали по ночам. Он наградил своих гостей чернозубой гримасой и пригласил в пещеру.

— Хе! Это старое жилище желтого дракона, — объяснил он. Все стены в пещере были черны от сажи и копоти. — Щас их уже немного осталось. Вот на этом булыжнике они точили кохти. Видите следы, а? Коварные они ублюдки, эти желтые.

— Я в свое время убил нескольких лично, — похвастался Спэгг. — Так что можешь не рассказывать мне о драконах.

— Спорим, ты не убил ни одной ведьмы? А?

— Ведьмы? Я их жую и выплевываю. А как насчет тебя?

Голгат глянул на Солдата, подняв брови и будто говоря: «У нас есть парочка прямо здесь».