Экспорт революции. Ющенко, Саакашвили... - Кара-Мурза Сергей Георгиевич - Страница 114

Можно, с большой вероятностью считать, что “бегство от безумного центра” будет маловероятным до тех пор, пока «в его безумье есть система”, т.е. пока он будет привычно “либерально грабить”. Более того – уверенность, что будет только хуже, настолько велика, что может прошибить даже пресловутую “стену равнодушия” и по-домашнему, оплеухами разогнать жалкие кучки “майданщиков” до подхода готовой “перейти на сторону народа” милиции и малопонятных “Наших”.

В общем, если на Кавказе и части Поволжья замутить что-нибудь при определённом стечении обстоятельств вполне реально, то в остальной России “тачанка оранжевой революции” запросто может увязнуть. Такая “недорезанная” Россия вряд ли устроит Запад в силу сохранения за ней неприемлемо большого потенциала возрождения – нож в спину надо втыкать наверняка, без риска заново “налаживать конструктивный диалог” с жертвой.

По-видимому, не существует такого уровня “либерального террора”, при котором в русской провинции возобладали бы центробежные тенденции… Значит, для активизации подобных настроений к власти должен прийти, пусть на короткое время, режим, который принёс бы с собой проблемы, решаемые отделением от Москвы. Вероятно, к весьма желательным его свойствам следует отнести также его способность полностью дискредитировать все возможные альтернативы “либеральному проекту”, представив их в виде кровавой бессмыслицы, каковой их давно себе представляют “все порядочные люди”. Также этот режим должен дружно отвергаться “всем международным сообществом”, никаких проколов типа “иракских” демаршей Франции и Германии быть не должно, рядам прописана монолитность.

Увы, но подобными качествами вполне может обладать власть какой-либо “грамотно сконфигурированной” национально-имперской группы (приход к власти при сохранении нынешних темпов саморазложения “вертикали” технологически решаемая задача). Нужно только “контрастно подчеркнуть” родовые пятна современного русского национально-государственнического направления: слабость проработки экономических вопросов, легкомысленно-эстетское любование государственным насилием, вера в безграничность возможностей пропаганды, интеллигентская кружковщина, любовь к радикальной фразе. Главный недостаток – отсутствие внятной реализуемой экономической концепции. Совершенно правильный тезис о том, что “Экономика консерватизма – это экономика, подчинённая внеэкономическим факторам” служит оправданию немыслимой каше в головах, которая может породить такие последствия, что 1993 год покажется торжеством “дирижизма”.

К сожалению, нет зачастую и четкого осознания того, насколько глубока, системна, многостороння наша зависимость от Запада. А значит, нет и понимания того, что ресуверенизация волей-неволей должна быть крайне острожной, “зигзагообразной”… Масса теоретических “дыр” в представлениях о путях решения целого ряда экономических и социальных проблем объясняется просто – надеемся на лучшее (“революцию в умах”, “духовное возрождение”), готовимся к худшему (мобилизационная экономика, прямые формы принуждения). Вот здесь-то и находиться “волчья яма”, в которую рискует угодить любое, а особенно “правильно подставленное” патриотическое правительство: противоречие между умозрительно исповедуемым “патриотизмом свершений” наших национально-ориентированных интеллектуалов и народным “патриотизмом достойной жизни”, отторгающим любую “чрезвычайщину”, если она не локализована в границах “элиты”.

Причина пусть ограниченной, но успешности путинизма – в необыкновенно острой востребованности “возвращения к нормальной жизни”. Самые подлинно вдохновляющие события начального, “эйфорического” этапа этого правления связаны с “восстановлением функционирования”: на полуразоренных верфях достраивались заложенные ещё при Советах подлодки, далеким заводам возвращались долги по госзаказу, бюджетники начали получать зарплату и т.д. Никакая жертвенность, никакие сверхусилия современным “народным патриотизмом” впрямую не востребованы, напротив – по-прежнему актуальна тема компенсации (начиная с банальной компенсации вкладов и заканчивая восстановлением статусов тех или иных социальных групп), право на которую переживается как безусловное, а сама она (при некоторой размытости понятия) как необходимое условие “перевёртывания тёмной страницы истории”.

Это не патриотизм иждивенцев, но это – “патриотизм мирного времени”. Учитывать это необходимо. Таким образом, столкновение между “национально мыслящим режимом”, тяготеющим к мобилизационной экономике (если мы будем иметь на консервативно-державном поле примерно ту же картину, что и сегодня), и народными ожиданиями представляется совершенно неизбежным. Дальнейший сценарий предсказать вчерне не так уж сложно. Поскольку никакой “скамейки запасных” у новой власти нет, она будет вынуждена опираться на старые кадры. Тысячи чиновников (в т.ч. в погонах) и бизнесменов (особенно контролирующих предприятия с большим количеством работников) получают от оранжевых кураторов “предложение от которого нельзя отказаться” (“Ну что, арестовываем твой заграничный счёт, сторонник кровавой диктатуры, или пополняем его, о, мужественный защитник свободы?”).

Начинается саботаж одних решений и чрезмерное рвение в исполнении других. Контроль над федеральными телеканалами принадлежит центральной власти, но региональные СМИ успешно ведут окрашенную до поры в верноподданнические тона контрпропаганду. Спешно отменяются отсрочки по призыву, нескольких заведомо больных молодых людей (“из Центра приказали брать всех!”) призывают и через пару недель возвращают родителям в гробах. Широко распространяются слухи о готовящемся снижении пенсий под консервативным лозунгом “Дети – живая пенсия” и мерах по розыску этих самых детей. Массовую панику вызывают попытки ввести какой-нибудь учёт всех владеющих специальностями, необходимыми в оборонной промышленности или работавших в ней. Очень возможны срывы отопительного сезона в нескольких крупных регионах. Введенная де-факто международная блокада всё чувствительнее выражается в росте цен. Попытка заморозить цены на основные товары проваливается с треском. На телевидении борьба с безнравственностью оборачивается изобилием “говорящих голов”, которые сыплют словами типа “идентичность”, “этатизм”, “конвенциональность”, “аскетическая доминанта”, “противодействие релятивизму” и проч. Как следствие – проигрыш на информационном поле. Наконец, в одной из национальных республик вспыхивает новый мятеж (вариант – разрастается чеченский), объявляется частичная мобилизация.

Под общий хор “Верните, как было” страна расцвечивается десятками “майданов”. Много работы у популярных исполнителей: сегодня надо “быть с народом” в Калининграде, завтра в Казани, послезавтра в Якутске. Одна-две недели и всё кончено. Правители Новгородской Республики, Свободной Сибири, Великого Татарстана и Европейской России (С.-Петербург) подписывают соглашение о передаче под международный контроль ядерных арсеналов. На всю операцию “Патриоты” достаточно от 2-х до 4-х месяцев (дольше рискованно, могут появиться не подконтрольные ни Кремлю, ни “демократической оппозиции” центры силы). Занавес.

Значит ли это, что традиционалистам лучше по-прежнему почитывать Леонтьева, Ильина и житийную литературу и никоим образом не приближаться к реальной власти? Нет. Я только указываю, на абсолютную неготовность к такому обороту событий на текущий момент. Необходимо быстрое организационное оформление, поиск контактов с “попутчиками” в органах власти и бизнесе. Выработка не просто экономической программы, а доступной каждому и привлекательной картины жизненного уклада “при патриотах” (почему это хорошо, почему хорошо именно для тебя, почему хорошо для твоей семьи). Выработка внешнеполитической линии, подходов к формированию не столько однозначно привлекательного (это невозможно) сколько “сложного” имиджа России, мешающего созданию единого антирусского фронта. И самое главное (и самое непростое) создание собственного “сектора жизни” (чем-то подобного “миру кооператоров” конца 80-х) для демонстрации “преимуществ нового строя”… А пока ничего этого нет – никаких революций. Любой ценой».