Снова домой - Ханна Кристин - Страница 9

В первую секунду ей хотелось разделить свою ношу с этой молодой женщиной, хотелось сказать что-нибудь вроде: «Помогите, я не знаю, что делать». Но Мадлен не умела быть столь откровенной с людьми. С самого раннего детства она привыкла быть сильной и надеяться главным образом на себя. И потому ей казалось невозможным продемонстрировать свою слабость.

– Не уверена, что наш разговор что-то изменит, – ровным голосом произнесла она.

Вики чуть подождала, не скажет ли Мадлен еще что-, нибудь, затем продолжила:

– Преподаватели Лины говорят, что при всем происходящем она реагирует нормально на дисциплинарные наказания. Понимает, что они – за дело.

Мадлен вздрогнула от неожиданного упрека, прозвучавшего из уст директора школы.

– Да, это так. Я лишь... – Она посмотрела в глаза Пики, хотела сказать, что не представляет, как это можно наказывать своего ребенка. Вслух же сказала: – Наверное, мне нужно больше времени проводить с ней.

– Может быть, – с явным сомнением в голосе сказала Вики.

– Я поговорю с ней.

Вики положила руки на стол перед собой.

– Знаете, Мадлен, есть некоторые проблемы, обсуждение которых вслух ничего не даст. Иногда подросткам необходимо прочувствовать Божий гнев. Может, ее отец...

– Нет, – поспешно откликнулась Мадлен, может, чуточку слишком поспешно. Она попыталась изобразить улыбку. – Я мать-одиночка.

– А, понимаю...

Мадлен не могла больше сидеть здесь, не в силах была выносить взгляд директрисы. Стыд и чувство вины захлестали ее. Она поднялась со своего места.

– Я как-нибудь справлюсь с этим, Вики, обязательно справлюсь. Можете поверить мне на слово.

Вики кивнула.

– Конечно, Мадлен, супермама может многое. Но ведь есть и группы психологической поддержки, которые тоже могут помочь кое в чем.

– Спасибо за совет. – Кивнув на прощание, Мадлен повернулась и вышла из директорского кабинета. За ее спиной щелкнул замок. Она на секунду прислонилась спиной к двери и прикрыла глаза.

«Может, ее отец...»

Мадлен тихонько застонала. Господи, ей даже думать не хотелось о ее отце. Вот уже много лет подряд она гнала прочь всякие воспоминания об этом человеке. А если и случалось, что поздним вечером воспоминания все-таки подкрадывались, она шла под холодный душ или делала пробежку вокруг квартала.

И это всегда ей помогало. Через какое-то время она переставала думать о нем, переставала нуждаться в нем и желать его. Было время, когда ей почти удалось забыть даже, как он выглядит.

Но затем наступили перемены с Линой. Сначала изменения не очень бросались в глаза, но только сначала. У девочки появилось несколько дырок в ушах, специально сделанные прорехи на «левисах», девочка стала густо красить ресницы и подводить глаза, всегда казавшиеся Мадлен такими выразительными и красивыми.

Как обычно, Мадлен едва обращала на все это внимание. Но затем, в один прекрасный день, она посмотрела на дочь и увидела – его. Именно тогда она осознала то, что должна была увидеть с раннего детства. Лина была точной копией отца, этаким диким подростком, который запустил свою жизнь на полные обороты. Она ни о чем не спрашивала, вела себя очень жестко. Как и отец, Лина видела Мадлен насквозь: за неприступным фасадом преуспевающего врача девочка без труда могла разглядеть слабую женщину. Женщину, которая не умеет требовать, не может даже настоять на выполнении дочерью самых простых правил. Женщину, которая до такой степени нуждалась в любви, что даже позволяла людям наступать на себя.

Лина Хиллиард глубоко затянулась-сигаретой и выпустила табачный дым, сразу прилипший к ветровому стеклу, где скопилось уже большое облако от ее прежних затяжек. Усилием воли она подавила приступ начавшегося было кашля.

Поерзав на узком сиденье машины, она исподтишка бросила взгляд на сидевшего рядом приятеля. Джетт, как обычно, гнал вовсю. Ногой он непрерывно давил на газ, в свободной руке держал бутылку «Джэк Дениэл», явно украденную у родителей. С другой стороны от Лины Бриттани Левин посасывала лимон. Она всегда так делала, когда пыпивала слишком много текилы. Все смеялись и галдели, одновременно пытаясь петь вместе с радио: оттуда неслась убойная композиция «Баттхоул серферз».

Одна песня закончилась, началась другая, более тихая и мелодичная. Громко выругавшись, Джетт выключил приемник, затем вырулил на обочину дороги и так резко ударил но тормозам, что всех пассажиров рывком бросило вперед. Лина инстинктивно выставила перед собой руку, ударившись ею в ветровое стекло. Ее сигарета, отскочив от приборной доски, упала под сиденье. Через небольшую дверцу «датсуна» вся компания вывалилась на воздух. Лина начала искать упавший окурок. Когда она все-таки достала его, все остальные уже собрались вокруг большого кедра, росшего посередине вырубленного участка леса.

Это было их собственное место, по субботам здесь устраивались вечеринки. Пожелтевшие сигаретные окурки усеивали поляну. Кругом валялись также смятые пачки из-под сигарет и горы пустых бутылок. Кто-то притащил с собой приемник, из него гремела оглушительная музыка.

Лина бросила окурок на землю, затоптала его каблуком и направилась к остальным. Джетт стоял, прислонившись к стволу кедра, и пил «Джэк Дениэл» так, словно в бутылке оыла вода. Золотистая жидкость стекала по его квадратному подбородку и капала на тенниску.

Лина бы много дала, чтобы знать, чем можно в эту минуту привлечь его внимание, что надо сделать, чтобы Джетт не только посмотрел, но и наконец увидел ее. Она уже давно была от него без ума, однако он держался весьма холодно. У них было кое-что общее: Джетт тоже рос без отца. Лина была уверена, что это должно их сильно объединять, ведь у них была такая похожая жизнь. Однако он, казалось, совершенно не замечал ее, как, впрочем, не замечали и остальные. Она была сродни призраку: как-то всегда оставалась с краю, вне компании, безуспешно пытаясь найти слова, которые навели бы какой-то мост между нею и другими подростками.

– Эй, Хиллиард, – позвал Джетт, вытерев тыльной стороной ладони влажные губы. – У тебя сколько-нибудь денег есть? Курево кончилось.

Лина улыбнулась и отвела за ухо выбившуюся прядь черных волос. Не бог весь что – уж это она понимала, – но по крайней мере хоть что-то Джетту понадобилось от нее. У Лины всегда бывало больше денег, чем у остальных. (Хоть какая-то польза была от ее никудышной матери.)

– На пару пачек наберется, – ответила она, запуская руку в карман джинсов.

Бриттани мутным взглядом посмотрела на Лину, потом открыла свою сумочку и выудила оттуда пинтовую бутылочку текилы.

– Эй, Лина, хлебнуть хочешь?

Лина взяла бутылку за теплое горлышко и сделала большой глоток. Текила, обжегши горло, обрушилась в желудок.

Бриттани провела рукой по своим коротким волосам и покосилась в сторону Джетта. Затем, торжествующе глянув на Лину, она приподнялась на цыпочки и поцеловала его в губы. Тот легко обнял Бриттани за талию и притянул к себе.

– Ты на вкус – ну в точности как текила, – шепнул он ей, затем огляделся по сторонам. – У кого-нибудь травка есть?

Не прошло и минуты, как вечерний воздух наполнился i ладковатым запахом марихуаны. Косячок пошел по кругу. Каждый затягивался и передавал самокрутку соседу. Все смеялись и пританцовывали.

Лина ощутила, как под действием травки заиграла кровь. Все вокруг как бы замедлило свой ход. Тело сделалось вялым и неподатливым, ее все сильнее и сильнее тянуло вниз.

Усевшись на землю, она закрыла глаза и принялась раскачиваться из стороны в сторону. Господи, как же хорошо ей сразу сделалось! Несколько затяжек – и мир совершенно переменился! В этом блаженном состоянии ей было плевать на многие вещи, обычно сразу выбивавшие ее из колеи. Лине сразу стало безразлично, что ее образцово-показательная мать сегодня встречается с директором школы: в эти мгновения все ато представлялось мелким и ничтожным.

Даже те мучительные проблемы, которые весь день не давали Лине покоя, – даже они теперь сделались такими же ничего не значащими, как дымок от ее сигареты.