Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Ханна Кристин - Если веришь Если веришь

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Если веришь - Ханна Кристин - Страница 19


19
Изменить размер шрифта:

– Нет, это ты брось. – Она встала.

– С меня довольно на сегодня. – Она задержала взгляд на памятнике. – Попрощайся за меня с мамой.

– Попрощайся сама.

Мария не ответила, казалось, она даже не слышала, что сказал отец. Ее взгляд приковал небольшой клочок земли со скошенной травой сбоку от могилы матери. Что-то мелькнуло в ее глазах, но она тут же отвела взгляд и, приподняв юбки, быстрыми шагами направилась к дому.

Мужчины проводили ее взглядом: Бешеный Пес – сидя на скамейке, Расе – в траве у его ног. Оба молчали.

Когда Мария исчезла в доме, Расе устало вздохнул и поднялся на ноги.

Бешеный Пес тоже встал, подошел к старику и положил руку на его костлявое плечо. Ему хотелось как-то успокоить Расса, но он не знал слов утешения, поэтому он просто молча стоял рядом.

– Ах, Грета, – шепнул старик, – наша маленькая девочка умеет сделать так больно...

Бешеный Пес промолчал. Да и что он мог сказать? Неожиданно Расе повернулся к нему:

– Ты бы мог ей помочь.

– Я ведь ее даже не знаю.

– Ты просто не хочешь.

Бешеному Псу хотелось засмеяться и уйти, но голубые глаза старика приковали его к месту.

– Возможно.

Глаза Расса снова потускнели.

– У отговорок есть свойство – они возвращаются к тому, кто их так любит. Даже на такой маленькой и затерянной в глуши ферме, как наша.

Бешеный Пес взглянул поверх седой головы Расса. На языке вертелся вопрос, требовавший ответа. Он понимал, что нельзя его задавать – какое ему дело? – но он не смог удержаться. Что-то в лице Марии тронуло его, и он хотел знать почему.

– Что с ней такое?

– Тебе придется самому задать ей свой вопрос.

– Она мне не скажет.

– С первого раза, может, и нет. А ты еще попытайся. Ты же боец, не так ли?

– Но не на женском ринге.

Расе испытующе посмотрел на Бешеного Пса и вдруг почувствовал, что он... уязвим. Вероятно, в детстве он был испуганным одиноким ребенком.

– И не сейчас, – продолжал Расе.

Бешеный Пес понимал, что разговор следует сейчас же прекратить, но ему хотелось узнать еще кое-что личного характера. Он старательно подобрал подходящие слова:

– Кусок скошенного луга возле могилы вашей жены – какое он имеет отношение к... проблемам Марии?

Ему не удалось обмануть старика. Он сразу все понял. Губы Расса изогнулись в улыбке – казалось, он остался доволен вопросом.

– Самое непосредственное, – тихо ответил он и ушел.

Бешеный Пес еще долго стоял, прислушиваясь к шелесту листьев, слетавших с дуба и устилавших разноцветным ковром землю у его ног.

Старик не прав. Бешеный Пес не сумеет стереть печаль с лица Марии, не сможет снять камень, давившей ей плечи. Свои проблемы надо решать самому – он это хорошо знал.

Сунув руки в карманы, он уставился на дымок, спиралью уходивший вверх из трубы дома. Если он закрыл бы глаза, он легко мог бы себе представить Марию. Она наверняка бледна, а руки дрожат. Она бродит по дому из комнаты в комнату – спина прямая, кулаки сжаты – в поисках того, что могло бы отвлечь ее от проблем и успокоить.

Однако самое удивительное, что на самом деле ему хотелось, чтобы Расе оказался прав, и он смог бы помочь Марии.

Мария стояла у окна своей спальни и смотрела на амбар. У нее начиналась мигрень: глаза то и дело туманила боль. Кончиками пальцев она потерла виски.

Подавшись вперед, Мария прислонилась лбом к прохладному стеклу. Защитная броня, которую она выстраивала столько лет, рассыпалась в тот момент, когда ее взгляд упал на клочок земли со скошенной травой около могилы матери.

Нет, броня начала рушиться раньше – каждое воскресенье, но она всегда знала, что ей удастся ее восстановить. Но сейчас, без защиты, она чувствовала себя опустошенной и напуганной. Виной всему– Бешеный Пес, маячивший за каждым углом, все время досаждавший ей, заставляя чувствовать то, что она не хотела чувствовать, хотеть то, о чем она до смерти боялась даже подумать.

А еще Расе. Благослови его Бог, но он ничего не понимает. Для него смерть – выход, ожидаемый опыт в жизни человека. У него не оставалось никаких сомнений, что они с Гретой воссоединятся. Еще больше он верил, что его жена находится в лучшем месте, чем он. Он с нетерпением ждал встречи с ней.

Но Мария уже очень давно не верила ни в Бога, ни в райскую жизнь после смерти. С тех самых пор как она в первый раз оказалась возле того маленького клочка земли.

При воспоминании о том дне ее захлестнула волна такой невыносимой боли, что она чуть не упала на колени. Она прислонилась к окну и закрыла глаза.

– Нет, – в отчаянии прошептала она. – Нет...

Но в памяти вставали образы, и она была не в силах отогнать их. Золотисто-рыжие волосы и серо-голубые глаза. Голубое одеяльце...

Томас.

Из ее груди вырвался горестный стон. Она снова слышала его тихий дрожащий плачущий голосок... Слова доктора, которые привели ее в ужас; «Мне очень жаль, мисс Трокмортон, но мы бессильны что-либо сделать...»

И кровь. Господи, сколько крови...

– О Боже...

Она стояла в своей скудно обставленной спальне, закрыв лицо руками, и покачивалась. Ей хотелось плакать, но слезы застряли холодным, тяжелым камнем, давившим на сердце.

– Хватит, – дрожащим голосом прошептала она, уронив безжизненно руки.

Она больше не будет думать о Томасе. Просто не может.

Если она будет о нем думать, то сойдет с ума.

Бешеный Пес стоял в холле и смотрел на лестницу.

Мария находилась у себя, наверху.

Он покачал головой. Какие бы воспоминания ни преследовали Марию Трокмортон, они принадлежат только ей и его не касаются.

Сверху донесся подавленный стон отчаяния.

– Господи, – пробормотал он.

Теперь он знал, что происходит с Марией. Во всяком случае, какую-то часть. Он понял, когда увидел памятник на могиле. Когда-то он сам испытал то же самое, а время от времени даже сейчас, по прошествии стольких лет, к нему возвращались воспоминания.

Ему хотелось сказать ей что-нибудь – он и сам не знал, что именно. Просто что-нибудь. Но не потому, что он хотел ее поддразнить или вызвать бурную реакцию. Ему хотелось, чтобы она знала, что он ее понимает.

Неожиданно желание поддержать ее показалось ему страшно важным. Медленно, сознавая, что не должен так делать, против своей воли он пошел наверх. И с каждым шагом росло понимание того, что он вторгается в горе другого человека, что идет туда, где ему вряд ли обрадуются. Такого он еще ни разу в жизни не делал. Но он продолжал подниматься.

На площадке второго этажа он остановился. Перед ним предстали одна закрытая дверь и три открытых. Инстинкт подсказывал ему, что за закрытой дверью – спальня Марии.

Он замер перед дверью. «Вот теперь самое время уйти, Стоун».

Неужели он войдет? Как можно приблизиться к человеку, к которому он не собирался даже прикоснуться? Но он уже не мог остановиться.

Сжав кулаки, он постучался.

Никто не ответил.

Потом он услышал шаги.

– Минуточку, Расе, – крикнула она.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась Мария. Увидев Бешеного Пса, она вздрогнула. Глаза расширились, ноздри раздулись. Она попыталась снова захлопнуть дверь.

Но Бешеный Пес ее опередил. Он схватился за ручку, и Мария попятилась, но потом остановилась и посмотрела на него глазами, потемневшими от отчаяния.

Вид потряс его. Всклокоченные волосы, заколотые шпильками, частично свисали, обрамляя смертельно-бледное лицо. Бесцветные губы стиснуты так крепко, что превратились в узкую щелочку. Она выглядела страшно уязвимой... и до боли прекрасной.

– Что... что вам надо?

Он нерешительно подошел ближе, еле сдерживаясь, чтобы не прикоснуться к ней. Она смотрела на него испуганными глазами. Он открыл рот, чтобы успокоить ее... но понял, что у него не хватит слов.

– Прошу вас, – дрожащим голосом произнесла она. – Мне сейчас не до ваших игр.

Но он вдруг понял – сейчас или никогда. Сделав глубокий вдох, он решился сказать то, что никогда раньше никому не говорил: