Мистицизм звука - Хан Хазрат Инайят - Страница 2

Пробудившись, он так же явственно, как и во сне, слышит эту музыку и эти слова – «Аллаху-акбар!». Так начинается его проникновение в истины суфизма. Инайят примыкает к суфийским кругам Хайдарабада. С ним начинают происходить чудеса, которые в суфизме, как, впрочем, и во многих других религиях, являются знаками для человека, идущего по пути. Известно, что высшей степени совершенства суфии может достичь, только имея наставника – муршида. Часто в медитациях, в молчании, внутренним взором видит он лицо седобородого старца, имени которого не знает и прежде никогда не видел, – лицо, наполненное внутренним светом; и это становится для него загадкой, которую он разгадать не в силах. Однажды он спрашивает толкования своего сна и последующего видения у уважаемого им учителя, и тот говорит: «Сон этот, вероятнее всего, – символ твоего вступления в орден Чиштия: фраза, которая звучит в тебе, – это глас истины, а лицо, очевидно, – дух твоего учителя». (Поясню, что музыкальные собрания – Сама – в Индии происходят, в основном, в ордене Чишти).

С того времени Инайят начинает искать посвящения, но по каким-то загадочным причинам местные учителя отказываются брать его к себе в ученики. Только потом станет ясно, что они уже тогда предвидели в этом юноше великого мистика и святого. И вот как-то раз он сидел в гостях у своего старшего товарища, тоже суфия, и они спокойно беседовали, как вдруг внезапно хозяин дома заволновался, встал и принялся убираться в комнате и приготовлять подушки на месте для почетного гостя. Через некоторое время в комнату вошел человек, вид которого поразил Инайята, и особенно его лицо, – это было то самое лицо, которое постоянно приходило к нему в видениях. Оглядев всех присутствующих, старец остановил свой взгляд на Инайяте и спросил у хозяина дома: «Кто этот юноша?». Хозяин ответил, что юноша – музыкант, что он интересуется суфизмом и вот уже полгода ищет посвящения, но не может его получить. Тогда старец, повернувшись к Инайяту, немедля предлагает ему войти в круг своих учеников. Имя этого учителя – Шейх Сайд Мохамед Мадани, он происходил из семьи сеидов – потомков Пророка Мухаммада (Мир над ним!); вот этот человек и стал Муршидом, то есть учителем Инайята.

Впоследствии Инайят вспоминал, что тот путь, которым он пришел к свету, не мог быть им осилен только с помощью своих собственных рассуждений, самостоятельно найденных аргументов и чтения книг, что только подключившись через посвящение к цепи, ведущей свое начало из глубины веков от одного мистика к другому, он получил импульс, давший ему единственно возможное правильное понимание мира.

Успехи его в обучении были феноменальны, и в юные годы он уже имел посвящение в четыре Ордена, а именно: Чишти, Накшбанди, Кадири и Сухраварди, – что, надо сказать, является большой редкостью. Однажды, после нескольких лет обучения и дружбы, Шейх Мадани призвал его к себе и во время уединенной беседы произнес такие слова: «Ступай, дитя мое, в мир, соедини Восток и Запад гармонией твоей музыки, распространяй мудрость суфизма, ибо ты одарен Богом Всемилостивейшим, Милосердным». Отныне, выполняя волю своего Муршида, Инайят Хан становится носителем «Суфийского Послания» – послания о свободе Духа. С 1910 года, он путешествует, покинув Индию, с лекциями и концертами по Америке, Европе, посещает и Россию. И только в 1926 году он возвращается в Индию, а 6 февраля 1927 года в Дели покидает этот плотный мир, оставив после себя наследие в тринадцати томах, со стихами, пьесами, изложениями религиозных, мистических и философских взглядов, в которых и теперь можно найти ответ на многие вопросы, волнующие людей.

В чем смысл «послания» и зачем оно, это послание, возникает в мире?

Инайят говорил, что когда закон нарушается и справедливость приходит в упадок, на землю является посланник, и этот посланник приносит Слово, и это Слово – как свет, наполняющий полумесяц. Инайят говорил это не о себе, а о великих посланниках: Моисее, Заратустре, Будде, Иисусе, Мухаммаде. То были посланники для целых эпох и народов, они и сейчас остаются таковыми. Мир повторяем, и для каждого отрезка времени, для каждой страны существует свой посланник, носитель истины. Конечно, Дух, проявляясь в этом материальном мире, стремится к чистоте, он ищет эту чистоту, дабы реализовать себя; Дух сам выбирает своего носителя и ведет его своим путем. Бог выбрал Инайята, наверное, потому, что Инайят предпочел всему в этом мире Бога, также как это сделали когда-то Заратустра, Иисус, Мухаммад.

Особая страница жизни Инайят Хана связана с Россией. Как известно, он достиг России в своем длительном путешествии приблизительно между 3-м и 21-м октября 1913 года и прожил здесь целых семь месяцев. В Москву он прибыл из Парижа со своими тремя братьями-музыкантами. Целью его приезда была организация концертов и лекций демонстраций индийской музыки. Первые концерты индийской классической музыки прошли в кабаре «Максим». Для привлечения публики владелец кабаре – человек, хорошо понимавший ее запросы, приглашал музыкантов со всего света. Пригласил он и уже прославившегося в Париже Инайят Хана. Конечно, такая личность как Инайят Хан, не могла долго оставаться незамеченной, он сходится с графом Сергеем Львовичем Толстым – сыном Льва Толстого, композитором и музыкантом, с педагогом Императорской консерватории, певицей княгиней Елизаветой Андреевной Лавровской Цертелевой. Они и «открыли» московским музыкальным кругам Инайят Хана. Необычная музыка, прекрасное исполнение, обаяние человека красивого, образованного, обладающего к тому же «особым» знанием, – все это привлекло к нему многих тонко чувствующих людей, в том числе у него завязывается дружба с педагогами Императорской консерватории, с певицей Ольгой Такке; пианист и композитор Владимир Поль и граф Сергей Толстой помогают ему издать нотный альбом с шестнадцатью индустанскими мелодиями в переложении для фортепиано. Ансамбль индийских братьев дает концерты в Политехническом музее и в консерватории. Всего за семь месяцев их состоялось около десяти. Инайят Хан играет и в салонах. Круг его общения с каждым днем растет. И вместе с ним растет его восхищение Россией, ее людьми. «Россия напомнила мне Родину, – писал он позже. – Тепло, исходившее от сердец здешних наших друзей, согревало нас холодной зимой, когда снег на улицах не таял, а каждый дом был похож на белую вершину Монблана…»

В салоне Вячеслава Иванова в январе 1914 года Инайят Хан познакомился с А. Н. Скрябиным, который был в то время на вершине своей музыкальной славы. Потом они встречались еще несколько раз. Скрябин, побывав на лекции-концерте Инайят Хана, пригласил его к себе домой, в Николопесковский переулок. Было это уже весной. Инайят Хан писал о Скрябине: «Я нашел в нем не только прекрасного артиста, но также мыслителя и мистика. Он показался мне неудовлетворенным западной музыкой, думающим, как внести нечто из восточной музыки в западную для того, чтобы обогатить последнюю. Я соглашался с ним, я думал, что если эта идея когда-либо исполнится, несмотря на сложности, возникающие вначале, то такая музыка могла бы стать музыкой всего мира. Что, в свою очередь, могло бы способствовать объединению человечества во вселенское братство. Музыка для этого лучше всего, ибо она любима как на Востоке, так и на Западе». Впечатления Скрябина от встречи с Инайят Ханом приводятся в книге музыковеда, личного биографа Скрябина Леонида Сабанеева: «Такое величие и такое спокойствие», «…это как раз то, что потеряно в нашей истощенной ограниченной жизни – культура такого рода», «…в действительности в этой музыке есть великое рвение, тут, должно быть, есть скрытые и потому ускользающие от нас элементы».

В это время Скрябин работал над «Мистерией», которая, по его замыслу, включив в себя идеи разных культур, должна была мистически повлиять на развитие мира искусства в XX веке. Какая неожиданная близость устремлений двух людей, выросших в столь непохожих странах, воспитанных в разных религиях! Они, оба музыканты и мыслители, шли навстречу друг другу по дороге между Востоком и Западом. Очевидно, силы, действующие на этих направлениях, нуждались в таком объединении. Скрябин хотел построить храм для исполнения своей «Мистерии» в Индии, и это была не просто мечта – шли переговоры о месте и покупке земли. Инайят Хан хотел, чтобы под Парижем, в Сюррен, был воздвигнут Храм единения всех религий и народов. Он даже успел заложить камень в основание этого храма. Мы знаем, что ни тот, ни другой замысел не осуществились. Приходится признать, что гении опережают эпоху, в которой живут, и им, как правило, не дано видеть плоды посаженных ими деревьев. Утешает чудесная притча о старике, который поливал в пустыне плодовое дерево. Проезжавший мимо царь спросил его: «Зачем ты это делаешь, ведь ты не сможешь при жизни насладиться его плодами?» Старик ответил: «Пусть отведают их мои внуки». Царь, которому ответ пришелся по душе, приказал: «Насыпьте ему полную меру золота». Старик улыбнулся и сказал: «Вот видишь, мое маленькое дерево уже начало приносить плоды». Не думая о плодах для себя, эти посланники Духа никогда не оставляют стараний о просвещении других.