Неосторожное сердце - Хэмпсон (Хампсон) Энн - Страница 7

– Я поехала в круиз как ваша компаньонка, – ответила Мюриел тихо, – и поэтому я прежде всего должна учитывать ваши желания.

– Не изображай из себя мученицу, – в глазах старушки внезапно сверкнул задорный огонек, но сразу же погас. – Ты думаешь, мне доставляет удовольствие твое общество? – Мюриел промолчала. – Вовсе нет! Прежде всего, меня раздражает твой макияж. Ты когда-нибудь смываешь с себя всю эту краску или просто накладываешь поверху новый слой?

Ответа не последовало. Мюриел напряженно сидела на стуле, сжав руки на коленях и отчаянно себя жалея.

– Который час? – спросила ее тетя Эдит. Мюриел показалось, что прошла уже целая вечность.

– Десять минут двенадцатого.

– Всего-то? – нетерпеливо проворчала старушка и. села, чтобы поправить подушку. – С тобой – одно мучение, Мюриел; я уже жалею, что взяла тебя с собой! С тобой больше хлопот, чем с малым ребенком!

– Если я вам больше не нужна, почему мне нельзя уйти? Я даю слово, что пойду прямо к себе в каюту.

– А там ты быстренько переоденешься в купальник и тут же отправишься к бассейну. Нет, милая, ты останешься здесь, где я могу тебя видеть. Я не знаю, что вы там задумали, собираясь в полночь разгуливать по палубе голышом!

– Мы вовсе не собирались голышом разгуливать по палубе! И о каких замыслах вы говорите? – Мюриел внезапно замолчала. Развивать эту тему было опасно. Трудно сказать, что вообразила тетя Эдит. Но странно: девушку рассердила мысль о том, что тетя не доверяет Эндрю. Он очень хороший, воспитанный и порядочный. Мюриел это знала твердо, и тетя Эдит тоже узнает, когда познакомится с ним.

– Если я пообещаю, что пойду сразу спать, вы позволите уйти?

Старушка колебалась; она устала, да и Мюриел ей надоела. Кто же мог подумать, что за ней надо будет присматривать?

– Ты обещаешь?

– Да, тетя Эдит.

– Хорошо, тогда иди… Да, вот еще что, Мюриел…

– Что?

– Завтра утром я спрошу тебя, сдержала ли ты обещание. И не думай, что сможешь мне солгать. Я очень проницательна.

– Я не собираюсь лгать вам, – сдержанно ответила Мюриел и ушла к себе.

На следующий день часов в шесть вечера тетя Эдит нашла Мюриел на палубе в компании своих друзей. Когда знакомство состоялось, тетя и Эндрю посмотрели друг на друга с нескрываемым удивлением.

«Один его рост способен привлечь внимание», – подумала тетя Эдит, высоко запрокидывая голову, чтобы как следует рассмотреть его правильные черты лица, волевой рот, широкие плечи. Она чувствовала, что никак не может объяснить себе интерес этого молодого человека к Мюриел. Вот если бы та была, как всегда, естественной и скромной…

Эндрю был заинтригован еще больше, чем тетя Эдит. В отличие от нарядов племянницы, в черном шелковом платье старой дамы не было даже намека на моду; оно свободно висело на ее маленькой, сухонькой фигуре. Волосы у тети Эдит были седые, слегка растрепанные и такие редкие, что сквозь них просвечивала розовая кожа. Острый подбородок был вызывающе вздернут, маленькие проницательные глазки на морщинистом лице осуждающе смотрели на племянницу. Он нахмурился. Если старушка неодобрительно относится к девушке, почему же тогда взяла ее с собой? Раз Мюриел вынуждена подчиняться желаниям своей тети, значит, та, скорее всего, оплатила круиз. Пожав плечами, он выбросил эти мысли из головы и повернулся к Биллу.

Мюриел облегченно вздохнула: ей стало ясно, что Эндрю произвел благоприятное впечатление на тетю. Затем на ее лицо набежала тень – она подумала, сколько же свободного времени оставит ей теперь старушка. Та ей кое-что пообещала, а Мюриел дала слово, что будет отправляться спать в десять часов.

Тетя Эдит оказалась приятной собеседницей, и вскоре вся компания смеялась ее шуткам. До вдовства она была замужем за хлопковым магнатом из Ланкашира, очень богатым, но, как понял Эндрю, довольно простоватым. От него она приобрела прямолинейность и ланкаширский акцент. Ее остроумие было, несомненно, природным даром, и скоро она стала, как, впрочем, всегда и везде, самой популярной личностью на корабле.

Тетя Эдит также рассказала, что живет она в небольшом домике, одном из четырех домов, которые ей принадлежали; сама выполняет всю работу по дому и по саду, и ни от кого не скрывала, что живет на ренту. Она откровенно признавалась, что готова пройти за яйцами не одну лишнюю милю, если узнает, что какой-нибудь фермер продает их на пенни дешевле. «Да, – подумал Эндрю, – очень привлекательная старушка эта тетя Эдит; скряга, конечно, но симпатичная».

За обеденным столом ее остроумие не иссякало. Смех у Уэрсли был громкий и заразительный, и люди за соседним столиком не могли удержаться и тоже начинали смеяться, сожалея о том, что им не удается как следует расслышать рассказы старой дамы, вызывающие столь бурное веселье.

После обеда мистер Уэрсли, не желая расставаться с приятной собеседницей, предложил ей посидеть с ним и миссис Уэрсли в салоне.

– Я хочу услышать еще что-нибудь, – посмеивался он, вытирая глаза. – Не представляю, как вы помните все эти шутки. Те, которые мне удается запомнить, совсем не… ну, не подходят для салона.

– Правда? – Лицо тети Эдит осталось невозмутимым. – Но в таком случае они вовсе не смешны. Что касается меня, то я была в тридцати круизах и слышала сотни смешных историй, поэтому всегда могу вспомнить одну-другую историю.

Она согласилась составить им компанию и потом все время проводила с ними, предоставив Мюриел самой себе.

– Мне, наверное, не стоило брать тебя с собой, – сказала она Мюриел, думая о деньгах, которые могла бы сэкономить. – Но никогда не знаешь наверняка, что встретишь таких приятных людей, как Уэрсли. Но раз уж ты здесь, пользуйся этим. Мне понравился мистер Берк, и я думаю, в его обществе с тобой ничего не случится, хотя совершенно не понимаю, что привлекательного он нашел в такой распущенной девчонке, – добавила она, с осуждением взглянув на слишком короткие шорты Мюриел.

Мюриел покраснела, но промолчала. По какой-то причине она хотела начать все сначала. Ее собственные платья, по ее мнению, совсем не подходили для такого путешествия, но сейчас она готова была отдать все что угодно, только бы они оказались здесь: белое платьице для танцев, простой купальник и единственное выходное платье со строгим кружевным воротничком. Однако, подумав, она поняла, что все равно не смогла бы надеть их, не вызвав удивления своих новых друзей. К тому же она была уверена, что, если бы у нее не было шикарных нарядов, Эндрю даже не взглянул бы на нее.

Ей было очень приятно его общество, и ему тоже нравится быть с ней, с удовольствием думала она, потому что он все время проводит с нею. Они вместе плавали в бассейне, играли в теннис, участвовали в спортивных соревнованиях и конкурсах, которые устраивали для развлечения туристов. Ощущение полного счастья портило только то, что Мюриел приходилось все время следить за собой, как бы ей не выйти из образа светской дамы.

Вечером Эндрю и Мюриел оказались на палубе одни и молча прогуливались по ней. Есть такое особое молчание, когда слова просто не нужны, когда и без них возникает полное взаимопонимание.

Наконец они остановились у борта. Стояла тихая ночь, над ними сиял звездный купол, а спокойное море искрилось, словно покрытое снегом поле в морозную зимнюю ночь. Мюриел казалось, что она попала в волшебную сказку. Близость Эндрю заставляла ее сердце учащенно биться, и казалось совершенно естественным, что он ее поцеловал.

Он нашептывал ей нежные слова, осторожно касаясь губами ее волос; тихие, волнующие слова о будущем. Свой сердечный трепет Мюриел приняла за торжество от достигнутой победы. Невероятно богат… и влюбился в нее!

И, вернувшись в свою каюту, она написала кузине о своей «необыкновенной удаче».

«Я никогда не думала, что все будет так просто, – воодушевленно писала она, – и я должна признаться, что сначала вовсе не собиралась очаровывать его: он не произвел на меня особого впечатления. Но, когда я заметила, что понравилась ему, я подумала, что было бы глупо упускать такую возможность, поскольку он по-настоящему богат». Она хотела назвать его имя, но передумала. Нет, она должна увидеть удивление Кристин, когда та узнает его имя. То-то она удивится. Может быть, она даже знакома с ним. Она, конечно, знает его фирму, потому что высокое здание с неоновой надписью хорошо видно из любой точки Барстона.