Привет, Уморушка! - Каришнев-Лубоцкий Михаил Александрович - Страница 9

УМОРУШКА. Деда-а!.. (Бежит встречать КАЛИНУ КАЛИНЫЧА).

На полянке появляются КАЛИНА КАЛИНЫЧ, БЕРЕЗКО и его секретарша ТАНЯ.

КАЛИНА КАЛИНЫЧ (показывая на лесорубов). Вот они, самовольники!

БЕРЕЗКО (лесорубам). Ну, здравствуйте…

УМОРУШКА. И – прощайте…

ВАНЯ прячется за САНЮ, ВЕДМЕДЕВ прячется за ВАНЮ, а ОПИЛКИН прячется за ВЕДМЕДЕВА. Здороваясь с БЕРЕЗКО, каждый поочередно выглядывает из-за плеча стоящего перед ним человека.

САНЯ (бодро). Здравствуйте, Алексей Иванович!

ВАНЯ (робея). Здрасьте, Алексей Иваныч…

ВЕДМЕДЕВ. Здравствуйте…

ОПИЛКИН. Здра… здра… здра…

БЕРЕЗКО. Достаточно. Голос потерял? Очень жаль, он тебе сегодня пригодится, ответ держать придется, Григорий Созонович!

ОПИЛКИН. Как лучше хотел… Лес тут какой!.. Древесины сколько!.. И все так просто стоит, для красоты только… (Вздыхает). Эх, пусть пропадает…

КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Пропадает?! А вырубить все – тогда не пропадет?!

ТАНЯ. Вырубка заповедников в наши планы пока не входит.

БЕРЕЗКО (ТАНЕ). Слово «пока» – лишнее. (ОПИЛКИНУ). Это правда, Григорий Созонович?

ОПИЛКИН. Что?

БЕРЕЗКО. Гражданин Лешак (жест в сторону КАЛИНЫ КАЛИНЫЧА) нас проинформировал. Будто бы вы, Григорий Созонович, вели себя здесь так, что даже потеряли человеческий облик.

ТАНЯ. Превратились в бесчувственное полено!

УМОРУШКА. Это не он в полено… Это его в полено!

БЕРЕЗКО. Не защищай его, девочка.

УМОРУШКА. А я не защищаю. Я хочу, чтобы вы правду знали.

ТАНЯ. А мы знаем, у нас все записано. (Показывает блокнот. Читает). «Братья Разбойниковы, Иван и Александр, из хулиганских побуждений вывели из строя транспортное средство пожилой женщины – жительницы здешней местности, страдающей к тому же болезнью правой ноги. Вместо того, чтобы наказать виновных, Опилкин Г. С. стал всячески выгораживать хулиганов и всячески прикрывать их. Получился скандал, в результате которого у местных жителей создалось впечатление, будто Опилкин Г. С. не человек, а бесчувственный пень, не способный понять их просьб и требований».

БЕРЕЗКО. Как видите, Григорий Созонович – обыкновенный человек, а вовсе не полено и даже не…

КАЛИНА КАЛИНЫЧ (подсказывает)…деревянный истукан.

БЕРЕЗКО. И даже не деревянный истукан. А вот почему у местных жителей создалось о нем такое мнение, он сам нам расскажет.

ОПИЛКИН (с негодованием). Я буду рассказывать и объяснять, как я стал деревянным?! Это они пусть объяснят мне, как я стал чурбаном!

ТАНИ. Расскажут, расскажут… А мы поможем… И вам постараемся разъяснить, как вы дошли до жизни такой.

БЕРЕЗКО. До самоуправства и самодурства! (КАЛИНЕ КАЛИНЫЧУ). Собирайте жителей, уважаемый, не будем терять время!

КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Это мы мигом? (Зовет). Шустрик!

ШУСТРИК. Я здесь!

КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Зови народ! Вот дела: каждый день заседать стали! От людей научились, что ли?..

Затемнение.

Картина пятая

На поляне вновь накрыли пень скатертью. За столом сидят КАЛИНА КАЛИНЫЧ, БЕРЕЗКО и ТАНЯ. Чуть в стороне от стола сидят на «скамье подсудимых» ОПИЛКИН, ВЕДМЕДЕВ, ВАНЯ и САНЯ. ШУСТРИК и УМОРУШКА устроились около любимых кустиков. Неподалеку стоит нечто напоминающее вешалку: на ней висят красочные плакаты.

БЕРЕЗКО (КАЛИНЕ КАЛИНЫЧУ). Можно начинать?

КАЛИНА КАЛИНЫЧ. Молодежь вся собралась, а вот одной уважаемой гражданки что-то не видно… (Прислушивается). Никак летит!

Слышны крики БАБЫ-ЯГИ: «Тут я!.. Стой, проклятая!.. Ну, куда тебя ведет, куда ведет!.. Стой, проклятущая!..» Раздается громкий стук упавшей на землю ступы. На поляну выходит, еле держась на ногах, БАБА-ЯГА.

БАБА-ЯГА. Вот это я летанула!.. На старости лет – такой балет!.. (ВАНЕ и САНЕ). Конструкторы!.. Механики!.. Простую вещь толком сделать не можете!

БЕРЕЗКО. Простите, уважаемая, но у нас тут Совет…

БАБА-ЯГА. Знаю, на него и летела. А она: то вверх, то вниз, то вверх, то вниз, а то и совсем в сторону!

ВАНЯ. Центр тяжести не рассчитали…

БАБА-ЯГА. Зачем же вы мне ее нерассчитанную подсунули?!

ВАНЯ. Думали, так полетит.

САНЯ. Она и полетела.

БАБА-ЯГА. Это я из нее полетела, когда под облака поднялась! У, ступоломы!.. (Замахивается помелом на ВАНЮ и САНЮ, но тут же успокаивается и, как ни в чем не бывало, обращается к БЕРЕЗКО). Давно начали? Простите за опоздание! (Садится на свободный табурет от края стола).

БЕРЕЗКО. Григорий Созонович, скажите нам всем, пожалуйста, зачем вы увлекли своих друзей сюда, в заповедное место? Разве вас сюда звали?

ОПИЛКИН. А где написано «Заповедник»? Нигде не написано!

БЕРЕЗКО. А народные легенды о Муромской Чаще? А песни о ней? Вы их не слышали? (КАЛИНЕ КАЛИНЫЧУ). Сейчас мы вам расскажем, как он докатился до жизни такой!

ТАНЯ. Расскажем и покажем! (Подходит к плакатам).

БАБА-ЯГА (ТАНЕ). Где я вас видала? Вы ведьмы Ариночки дочка?

ТАНЯ. Что вы, гражданка!..

БАБА-ЯГА. Обозналась… Бывает…

ТАНЯ. Алексей Иванович, начнем с младенчества?

БЕРЕЗКО. младенчество можно пропустить. Начинайте с раннего детства.

ТАНЯ открывает первый красочный плакат. На нем изображен маленький мальчик с ранцем на спине, который подошел к зданию школы и теперь стоит в раздумьи: «Идти или не идти в школу?». На второй картинке этого же плаката изображен этот же мальчик, бегущий в сторону леса.

ВАНЯ (восторженно). Ура! Комиксы!

БАБА-ЯГА (ВАНЕ). Цыц!

ТАНЯ («читает комикс»). Гриша Опилкин с юных лет полюбил природу, животных, птиц. Им он посвящал все свое свободное время. И не только свободное…

ТАНЯ показывает второй плакат. На нем три картинки. На первой изображен мальчишка, который открыл ловушку для птиц, а сам притаился за кустом. На второй картинке видно, что ловушка захлопнулась, а птичка поймана. На третьей картинке радостный мальчишка подбегает к ловушке с птичкой.

Незаметно для Гриши Опилкина и совсем незаметно для его родителей это увлечение переросло в другое…

ТАНЯ показывает третий плакат. На нем тоже три картинки. На первой изображен мальчик, который ходит по улице с клеткой, в которой находятся птицы, и предлагает прохожим их купить, на второй картинке изображено, как мальчик продает всю клетку какому-то мужчине. На третьей картинке мальчик жадно пересчитывает деньги, отойдя в сторонку.

Так Гриша Опилкин научился не ждать милостей от природы, а научился брать от нее все, что можно и что нельзя.

ТАНЯ показывает четвертый плакат. На нем две картинки. На первой изображен взрослый ОПИЛКИН, который стоит перед красивой рощей с бензопилой на плече. На второй картинке он уже идет в сторону рощи.

Когда Григорий Созонович вырос, выросли и его аппетиты. Продав последнего медведя из своего леса, он уехал работать в наши края.

ТАНЯ показывает пятый плакат. На нем изображена бывшая роща, превращенная в пустыню. На песке следы от сапог рослого мужчины. Следы ведут к горизонту, за которым проглядывает еще не срубленный лес.

Работал Григорий Созонович у нас, нужно признаться, хорошо. Его коллегам никогда не приходилось убирать за ним его огрехи.

БАБА-ЯГА (вслух, задумчиво). Шел-шел и пришел… Докатился!

БЕРЕЗКО. Мы ему не поручали в Муромской Чаще рубить!

ТАНЯ. Он самовольно!

БАБА-ЯГА. Аппетит у него разыгрался, понимаю… (КАЛИНЕ КАЛИНЫЧУ). Добренький ты! Пожалел его! А он нас пожалел?!

ОПИЛКИН. Я больше не буду…

ВЕДМЕДЕВ. Он больше не будет!

ВАНЯ. Простите его!

САНЯ. И нас тоже!

БЕРЕЗКО. Осознали?

САНЯ. Еще как!

ТАНЯ. Так и запишем. (Пишет себе в блокнот). Осознали, раскаялись, зареклись.

БЕРЕЗКО (подсказывает). Извинились перед местным населением. (КАЛИНЕ КАЛИНЫЧУ). Теперь можете жить спокойно, никто вас больше не потревожит.

ШУСТРИК. Пусть только попробуют!

УМОРУШКА. Тогда им пощады не будет!