Выкуп за собаку - Хайсмит Патриция - Страница 55

Оскорбления явно не подействовали на Морисси.

— Почему вы называете его подонком? Роважински был человеком.

— Ненормальным, — возразила Мэрилин. Морисси улыбнулся:

— Вы говорите так, потому что вам...

— Ничего я больше про него не говорю. Он был не лучше и не хуже любого паршивого копа.

Раздался стук в дверь, Кларенс увидел руку с форменными пуговицами на манжете, и в комнату вошел Эд Рейнолдс. Он кивнул Морисси, сказал «привет!» Кларенсу и Мэрилин. Морисси, который большей частью полусидел на краешке стола, пододвинул еще один стул для Эда.

— Спасибо, что пришли, мистер Рейнолдс, — обратился к нему Морисси. — Мы тут выясняем, что происходило в ночь с третьего на четвертое ноября. И вполне успешно, надо сказать. Вот мисс Кумз... — Морисси замолк, потому что дверь снова открылась.

Вошел Фенуччи и, оглядевшись, вышел, а затем вернулся с еще одним стулом для себя. Он дал знак Морисси, чтобы тот продолжал.

— Я говорил, — подвел итог Морисси, — что мисс Кумз упорно продолжает утверждать, что Думмель провел всю ночь с ней. — Он обращался в основном к Эду Рейнолдсу. — Но это естественно, поскольку Думмель ее друг. Мистер Рейнолдс, мы им не верим, и вот собрались здесь для того, чтобы выяснить правду, раньше или позже.

Эд изучающе посмотрел на Кларенса, как будто пытаясь выяснить, сколько вопросов ему уже задали. Кларенс снова почувствовал себя уверенно и напомнил себе, что необходимо сохранять спокойствие и беречь силы. Морисси не станет держать всю ночь Мэрилин или Эда, но его самого могут не отпустить.

— Хотелось бы знать, мистер Рейнолдс, разделяете ли вы нелюбовь мисс Кумз к полиции? — вежливо спросил Морисси.

Эд слегка улыбнулся и помедлил с ответом.

— Я как-то не задумывался об этом.

— Догадываюсь, что еще больше вам не по душе Роважински, — продолжал Морисси.

Мерзкий намек, подумал Эд. На его лице застыло безразлично-любезное выражение. Он продолжал хранить молчание, хотя Морисси ожидал ответа, как и Фенуччи.

— Думмель сказал, — продолжал Морисси, — что провел всю ночь с третьего на четвертое ноября в квартире у мисс Кумз, с десяти вечера примерно до восьми часов следующего утра — или десяти, оба они называют разное время, потому что оба лгут. Думмель утверждает, что ни на минуту не выходил из дома. Он говорит, что у него не было с собой револьвера, и мисс Кумз утверждает, что его не видела, хотя позднее револьвер был найден в квартире Думмеля — он забрал его из участка. Мы полагаем, что револьвер стал орудием убийства и что Думмель тщательно вымыл его, вот почему на нем не нашли следов крови. Мы также знаем, что Думмель отнес брюки и пальто в химчистку как раз в то утро, после смерти Роважински. Странно, правда? — Морисси взглянул на Кларенса.

Кларенс сохранял невозмутимый вид. Он догадывался, что отдел по расследованию убийств обязательно займется химчистками.

— Итак, число улик возрастает, — произнес с удовлетворением Морисси. — Теперь...

Эд не спеша вытащил сигареты, и, стараясь вести себя естественно, так расслабился, что зажигалка выскользнула у него из пальцев. Морисси подобрал ее, потому что она откатилась к его ногам.

— Спасибо, — поблагодарил Эд.

— Вы утверждаете, мистер Рейнолдс, что Думмель ни разу не говорил вам, что намерен отомстить Роважински?

— Совершенно верно, — подтвердил Эд.

— Даже после того, как в Бельвью ничего не предприняли или предприняли слишком мало, по мнению Думмеля? Разве он не говорил вам, например... «Кто-то должен что-то с ним сделать»?

Эд вдохнул дым:

— Он считал, что в Бельвью должны этим заниматься.

— А когда они этим заниматься не стали?

— Это все, что он говорил — мне.

— Разве вы не знаете, мистер Рейнолдс, что патрульный Духамель несет ответственность за смерть Роважински?

Мэрилин тоскливо вздохнула.

— Или все настолько ясно, что незачем даже выражать это словами?

— Нет, — ответил Эд с отвращением. Ему была противна манера поведения Морисси. Ему была противна собственная ложь. Он понимал, что не может поднять глаза ни на Мэрилин, ни на Кларенса. Эд глядел в пол либо на отвороты брюк Морисси. Детектив облокотился о стол.

— Разве вы не догадываетесь, мистер Рейнолдс, что Кларенс Духамель убил того парня? Вы же умный человек. Как вы можете об этом не догадываться?

Эд не хотел отвечать, однако понял, что надо.

— У меня нет для этого оснований, — наконец ответил он. — Вот именно поэтому.

— Ваша доброта и наивность... боюсь, они в данном случае неуместны, мистер Рейнолдс. Мы добудем правду у Кларенса Духамеля. — Он заговорил с большей горячностью: — Нет оснований! И это при том, что он единственный из всех знавших Роважински, который имел мотив... который имел при себе орудие, револьвер, которым...

— Так я тоже имел мотив, — с улыбкой прервал его Эд.

— Мистер Рейнолдс, у вас не такой темперамент, как у этого человека... — Морисси вещал несколько минут. Слушать его было скучно.

— Не забудьте меня. У меня тоже был мотив, — вставила Мэрилин.

Морисси отмахнулся от нее. Несколько секунд он глядел на всех ничего не выражавшим взглядом, и потом сказал:

— Извините, я на минуту, — и вышел.

Фенуччи, внимательно прислушивавшийся к разговору, также поднялся и, не обращая внимания на тех, кто остался в комнате, тоже вышел, закрыв за собой дверь.

Эд тяжело вздохнул и мельком посмотрел на Кларенса и Мэрилин, прекрасно понимая, что в кабинете должны быть жучки и что лучше всего сидеть молча.

Кларенс вытянул перед собой ноги и взял со стола сигарету. Он улыбнулся Мэрилин, но не поймал ее взгляда. Эд, очевидно, также считает, что идет запись, поэтому молчит, подумал он.

Через некоторое время заговорила Мэрилин:

— Ждут, что мы начнем болтать и все им выдадим.

Кларенс с Эдом рассмеялись. Мэрилин также расхохоталась и сжала губы, чтобы сдержать смех.

— Почему бы нам не спеть гимн? Я... — Она не договорила фразы.

«Как по-твоему, сколько времени тебя продержат здесь?» — хотел спросить Эд Кларенса, но даже такой невинный вопрос или ответ Кларенса мог каким-то образом причинить ему вред.

Вернулся Морисси. Как Морисси изменился после того первого любезного допроса, подумал Эд. Теперь он выглядел усталым, действовал как автомат, в нем уже не осталось ничего человеческого. Он делал свою работу. Эд понял, что не сочувствует ни одной из сторон. Он занимал нейтральную позицию. Или никакую. Но ему очень хотелось кого-нибудь на чем-нибудь поймать.

Морисси вновь присел на стол, забарабанил пальцами по его крышке и произнес следующую тираду:

— Мистер Рейнолдс, мы добьемся правды от этого человека, — заявил он, указывая на Кларенса. — Это только вопрос времени. Вы можете помочь нам, если хотите. Просто расскажите нам, что вам известно. Скажите нам правду... пожалуйста. — Тон был любезно-просительный.

Это больше всего взбесило Эда. Этот сыщик считает, что он врет, что покрывает Кларенса из дружбы.

— Мне нечего больше сказать. И если у вас нет других вопросов, я не возражал бы закончить.

Морисси кивнул. Он казался разочарованным.

— Очень хорошо, сэр. Благодарю, что пришли. — Он отошел от стола.

— До свидания, Мэрилин. До свидания, Кларенс.

— До свидания, сэр, — ответил Кларенс. Слово «сэр» вырвалось нечаянно. — Спасибо, что потрудились прийти.

Морисси усмехнулся Кларенсу, открывая дверь Эду.

Эд вышел из здания и всей грудью вдохнул холодный воздух. Тоска! Внезапно даже уродливые здания на улице, четыре мусорных контейнера, выстроившиеся в ряд, показались ему лучше, приятнее того, что он только что видел. Он хотел сразу же позвонить Грете, просто чтобы услышать ее голос. Но вместо этого поймал первое же подвернувшееся такси и отправился на Девятую улицу.

К половине шестого вечера Кларенсу захотелось спать, он потихоньку закипал, но еще сдерживался. Мэрилин сказали, что она может идти, через десять минут после ухода Эда. Морисси отделался от нее довольно бесцеремонно, и Мэрилин сказала: