Выкуп за собаку - Хайсмит Патриция - Страница 30

В его квартире звонил телефон. Кларенс услышал его этажом ниже и взлетел по лестнице, надеясь, что это, может быть, Мэрилин передумала и ищет его.

— Привет! — Мэрилин даже не дала ему ответить. — Послушай, тот чокнутый... тот поляк... Он только что был у моего подъезда!

— Что? Ты шутишь!

— Если бы! Онхромой?

— Да.

— Чуть не вошел за мной в дом! — Она кричала, ее голос дрожал. — Есть где-нибудь защита, хотела бы я знать? Где? Где твои стражи закона?

— Дорогая... чего он хотел?

— Он сказал, что ты взял у него пятьсот долларов, если хочешь знать.

— Мэрилин... ты не шутишь, нет? Ты серьезно?

— Он говорил со мной. Чуть не вошел в подъезд. Что мне делать, куда спрятаться, уехать отсюда? И ты еще спрашиваешь, почему я не хочу встречаться с тобой?

— Я... я сообщу о нем. О поляке.

Но ответом Кларенсу были только короткие, гудки. Он повесил трубку и стукнул себя кулаком по лбу, пристыженный и удивленный.

— Господи! — Кларенс снял галстук и расстегнул ворот рубашки. Он сейчас же пойдет к этому поляку и вытрясет из него душу.

Кларенс взял такси и попросил высадить его на углу Гудзон и Бэрроу-стрит. Внимательно оглядел обе улицы в поисках поляка и не увидел его. На доме Роважински под одним из пяти звонков (большинство из них с выдуманными именами) красовалась табличка «управляющий», и Кларенс нажал его. Никакого ответа, и он нажал другой звонок, выждал несколько секунд и нажал третий.

Кто-то открыл дверь подъезда.

— Кто там? — прокричал сверху женский голос.

Кларенс поднялся наверх, перепрыгивая через три ступеньки, и столкнулся с женщиной лет шестидесяти в бледно-розовом халате.

— Я ищу нового жильца. Нового постояльца. Роважински, — объяснил Кларенс. — Он переехал только сегодня.

Несколько секунд молчания.

— Кто-то вселился на второй этаж.

— Спасибо.

Кларенс спустился на один пролет. Там было две двери. Он постучал в обе. Тишина.

За спиной Кларенса по лестнице медленно поднимался грузный темноволосый мужчина. Он был без пиджака и в домашних тапочках.

— Извините, где здесь живет Роважински? — спросил Кларенс.

— Кто вы?

— Я из полиции, — ответил Кларенс, вытаскивая свой значок.

Мужчина посмотрел на его полицейское удостоверение:

— В чем дело? Послушайте, если он чокнутый, я не обязан держать его здесь, понимаете? В чем дело? Мне сказали, что от него не будет никаких неприятностей.

— Я просто хочу поговорить с ним, — сказал Кларенс. — Позвольте мне войти.

Мужчина недоверчиво посмотрел на него, потом постучал:

— Мистер...

— Роважински, — подсказал Кларенс.

— Рожински! — завопил человек у двери.

Никакого ответа.

— Вы не могли бы открыть дверь? — попросил Кларенс, стараясь говорить спокойно.

Мужчина вытащил из кармана связку ключей и отпер замок, но дверь не открылась.

— Заперта на засов изнутри.

Кларенс хотел высадить дверь плечом, но сдержался, потому что мужчина заговорил:

— Мистер Розински? Откройте, пожалуйста, дверь. Это полиция!

Молчание. Управляющий собирался заорать снова, когда задвижка открылась.

— Полиция? — с невинным видом спросил Роважински.

— Спасибо, — поблагодарил Кларенс управляющего.

— В чем дело? — спросил тот поляка.

— Обычная проверка, — ответил Кларенс. — Мне нужно было убедиться, что он здесь.

— Вы заберете его? — спросил управляющий.

— Нет.

— Я бы не стал возражать. Извращенцы мне здесь не нужны, знаете ли. Я оказываю людям услугу. Но в мои обязанности не входит оказывать им любые услуги.

— Понимаю. Но мне надо только поговорить с ним минуту, — повторил Кларенс, протискиваясь в комнату Роважински.

Тот закрыл дверь.

— И в чем причина подобного вторжения? — спросил Роважински.

Кларенс двинулся к нему и попытался оттеснить его в дальний угол комнаты, на тот случае, если управляющий подслушивает под дверью, но Роважински увернулся.

— Среди тех вещей, которые вам запрещено делать, — начал Кларенс, — значится: не слоняться вокруг чужих домов и не надоедать людям. Я только что услышал о Макдугал-стрит, Роважински. Хотите, чтобы вас заперли навсегда в Бельвью?

— Я имею право ходить по Макдугал-стрит, — невозмутимо возразил Роважински. Он уперся кулаками в бока.

— А я имею право обвинить вас в том, что вы слоняетесь без дела и оскорбляете людей!

Кеннет ухмыльнулся:

— Она ведь ваша подружка, верно? Не жена?

Кларенс отвел назад правый кулак.

Кеннет отшатнулся. Но коп, очевидно, не собирался бить его. Коп боялся.

— Вы не имеете права врываться в мой дом и угрожать мне! Это моя собственность! Убирайтесь!

— Заткнись! — приказал Кларенс.

Он быстро огляделся вокруг: открытый чемодан поляка на полу, вся мебель старая, кресло с драным сиденьем, закопченные металлические пепельницы, кровать хуже койки в тюремной камере. Но здесь было немного чище, чем в предыдущем жилище поляка.

— Я попросил бы вас покинуть мой дом! — повторил Роважински.

— Роважински, — процедил Кларенс сквозь зубы, — если ты будешь шататься по Макдугал, я арестую тебя по всем правилам. Я прибью тебя. Без шуток. Мне это ничего не стоит.

— Конечно, ты чокнутый. Чокнутый с пистолетом! — заявил Кеннет невозмутимо, но в его голосе звучал страх. — Это я тебя прикончу! Ты берешь взятки! Ты...

Кларенс схватил поляка за рубашку и встряхнул так, что голова Роважински замоталась из стороны в сторону.

Кеннет отпрянул назад и заверещал, но не мог вырвать рубашку из рук полицейского.

— Чокнутый!

Кларенс отпихнул поляка от себя, так что тот впечатался в стену, потом схватил его и отбросил в сторону. Кеннет отлетел и с глухим стуком шлепнулся на пол. Кларенс вышел. Поначалу он не заметил грузного мужчину на лестничной площадке.

— Послушайте! Что все это значит? Что он сделал?

Кларенс, не останавливаясь, молча сбежал по ступенькам, вышел из дома и зашагал через Гудзон-стрит, не обращая внимания на поток машин. Он чуть не попал под такси, едва успев отпрыгнуть в сторону. Шофер яростно засигналил. Кларенс хотел сразу пойти к Мэрилин. Но что толку, даже если он расскажет о том, что только что сделал?

Кеннет Роважински, все еще сидя на полу, обнаружил, что не в состоянии справиться со своим кишечником. Он попытался сдержаться, но это ему не удалось. Наконец, чувствуя себя глубоко несчастным, он встал и осторожно снял брюки. В его жалкой комнате нет раковины! Какой ужас! Он слышал о подобных вещах... это происходит от страха, но с ним такого никогда не случалось. Он снял трусы, надел другие брюки и пошел просить у Фила ключ от ванной комнаты. Можно было бы выстирать трусы и в раковине, но не в раковине в коридоре, где его могли увидеть.

— Фил! Мистер Фил! — закричал Кеннет, выйдя на площадку.

Он спустился по лестнице.

— Послушайте, мистер Роважински! — раздался из темного коридора внизу голос Фила. — Я хочу знать, что происходит! — Управляющий поднимался по лестнице.

— Ничего не происходит. Хотел попросить у вас ключ от ванной, — твердо ответил Кеннет.

— Зачем приходил к вам этот коп? Что вы натворили? Что это был за шум?

— Мистер Фил, ключ от ванной, а потом я поговорю с вами.

— Да? Я буду разговаривать с Бельвью!

— Мистер Фил! Ключ! Я хочу помыться!

Наконец он получил ключ. Фил принес его из своей квартиры. Омовение Кеннета продолжалось пятнадцать минут. Правда ли Фил позвонит в Бельвью? Скорее всего, это была пустая угроза.

Но Фил, несомненно, донесет на него в пятницу, когда явится этот выродок доктор.

Глава 15

В пятницу — не в три часа дня, как было обещано, но после четырех — серьезная невысокая брюнетка, лет сорока, появилась в комнате Кеннета на Мортон-стрит. У нее была большая сумка из коричневой кожи и большая записная книжка — такие называют гроссбухами. Разговаривала она сухо и вежливо, а ее вопросы с равным успехом можно было бы записать на магнитофон.